Ночь на Лысой горе. В гостях у Великого Полоза

От автора

Как и в первой книге, перед вами – не учебник истории и не фольклорное исследование, а сказка. Но в этот раз она вдохновлена не только славянскими мифами, но и сказами П. П. Бажова[1]. Однако в этой истории его герои предстают в новых обликах – моих, выдуманных, субъективных.

Я не ставила целью точно передать традиционные образы. Я дала им новую жизнь – такую, какой сама её вижу.

Так что, если вам покажется, что Голубая Змейка[2] не та, а Полоз ведёт себя «не по канону» – вы правы. Это не канон. Это фантазия.

С любовью к сказу и к вымыслу – и с уважением к Павлу Петровичу.

[1] Павел Петрович Бажов – русский и советский писатель, фольклорист, публицист, журналист. Получил известность как автор уральских сказов.

[2] Персонаж «Уральских сказов» Павла Бажова.

Глава 1

Кэти мчалась так быстро, как только могла, вверх на холм по дорожке, едва виднеющейся в неверном свете луны. Фонари остались где-то позади, примерно там же, где и памятник князю Владимиру[1]. Где-то там осталось и её пальто.

Ноги подкашивались, дыхания едва хватало, но лай собак за спиной подстёгивал бежать дальше.

Кэти с ужасом осознавала, как круто изменилась её жизнь меньше чем за день.

Ещё несколько часов назад она, радостная, возвращалась от Сони, лучшей подруги, которая звала её с собой в небольшое путешествие. Она с предвкушением представляла, как расскажет об этом родителям, как они обнимут её и порадуются вместе с ней. Видимо, именно поэтому она успела заметить незваных гостей и спрятаться за углом лишь в последнюю секунду.

Перед её домом стояла группа мужчин и направляла оружие на супружескую пару, одетую скромно, но опрятно. Они тесно прижались друг к другу, дрожа от холода и страха.

Не раз она была свидетельницей подобного и знала, что ничего не могла сделать. Но сейчас, когда в лицо смерти смотрел не кто-то чужой, а самые близкие ей люди, хотелось броситься вперёд, закрыть их собой, защитить.

Но она не смела.

Ведь что бы это дало? Она бы просто стала ещё одной из многих, у кого даже не было собственной могилы.

Тихо, стараясь не издать ни единого звука, Кэти попятилась. Нужно было уйти, пока её не заметили. Туда, где она смогла бы смешаться с толпой.

Уже на полпути к шумной, не спящей ещё части города, её истекающее кровью сердце разорвал звук выстрелов. И тогда хлынули слёзы.

Она побежала, едва различая дорогу, спотыкаясь о собственные ноги и задыхаясь от сдерживаемых рыданий. Резкий удар и чья-то матерная брань немного отрезвили её, заставляя перейти на шаг.

«Глупая! Зачем ты привлекаешь к себе внимание?!» – мысленно корила себя Кэти.

Куда идти, она не знала, поэтому просто брела вперёд. Мысли в голове крутились и путались.

Она только начала думать, что стала хоть немного своей в этом чуждом ей советском мире. Что она и её родители смогут жить спокойно, не оглядываясь, не шарахаясь от каждого встречного. И вот она здесь. Именно этим и занимается.

Будто бы мало было репрессий семилетней давности. Будто недостаточно они страдали, чувствуя на себе презрительные взгляды тех, кто когда-то склонял перед ними головы. А ведь и тогда, и сейчас все они были просто людьми, с мечтами и тревогами. Её семья, как и все, желала изменений к лучшему, а получила клеймо «бывших людей[2]» и жизнь, такую трудную, какую они и представить не могли.

Сначала большевики забрали у них всё, что было хоть немного ценно: дом, драгоценности, честь. А теперь они забрали ещё и её родителей.

«Почему это произошло?! В чём они были виноваты?»

Всё, что осталось у Екатерины Алексеевны Золотарёвой, – была лишь её жизнь.

Восемь лет назад её мама радостно восклицала:

«– Ах, как же ты хороша, мой василёк! Даже несмотря на маленькое приданное, много состоятельных, именитых господ на тебя засматриваются. Найдём тебе хорошего мужа всенепременно!»

Но с тех пор, как царская семья погибла[3], любые мечты её матери об удачном замужестве пошли прахом. Нужно было думать не о свадьбе, а о том, как выжить. Постепенно им удалось справиться: они нашли скромное жильё, Кэти с отцом нашли работу, а мать училась готовить у их бывшей экономки.

«Чем же они помешали?.. Неужто и вправду заслужили такое?!»

Из воспоминаний её выдернул чей-то громкий голос. Недалеко стояла сурового вида старушка и что-то громко говорила не менее суровому мужчине в форме, указывая прямо на Кэти.

Может, если бы она задумалась на мгновение, то предположила бы, что старушке едва ли было до неё дело, но тело среагировало само. Она сорвалась с места, и это стало началом конца.

Так она и оказалась на узкой тропинке Владимирской горки[4], преследуемая военными и их верными псами.

Она уже пожалела, что забежала именно сюда. Ни дворика, ни домика, чтобы спрятаться, затаиться и переждать. Только лик князя, взирающего на свои земли свысока.

«Больно ли тебе видеть то, что творится с твоими потомками, с твоей землёй?»

Впереди замаячили ворота. Пустые, без забора и дверей, резные, с неясными в темноте узорами. Кэти тут же юркнула в них в надежде, что дальше будет хоть какое-то укрытие.

Внезапно Кэти уловила голоса, доносившиеся откуда-то сзади. Пока ещё далёкие, они неутолимо приближались. Сердце ёкнуло, а глаза лихорадочно забегали, пытаясь высмотреть хоть что-то. Вдруг, как чудо, из ниоткуда выросли стены полуразвалившегося здания. Не мешкая, Кэти поднажала, забегая в зияющий вход, и затаилась за одной из стен.

А там, за её совсем не надёжным укрытием, всё яснее слышался хор голосов под аккомпанемент собачьего лая.

«Ищейки… – похолодела Кэти. – Найдут. Обязательно найдут!..»

Она задрожала, как осиновый, лист и судорожно принялась вытаскивать из-под рубашки маленькое колечко на тонкой верёвочке – единственный кусочек старого мира, который она смогла сохранить.

Ещё когда она была ребёнком, бабушка отдала ей его со словами:

«Давным-давно встретила одна девушка из нашей семьи волшебного змея. Он то и подарил ей его, – золотая змейка с жёлтыми глазками-камушками упала в ручку маленькой Кэти. – С тех пор оно передаётся от одной девочки в роду к другой. Если случится тебе попасть в большую беду, сожми его и скажи волшебные слова…»

Кэти давно перестала верить в её сказки, но привычка теребить в руках украшение осталась с ней до сих пор. Оно всегда придавало ей храбрости. Но сейчас этого было мало. Её колотило от осознания неизбежной гибели. Ощущение полного отчаяния захлестнуло её. Задыхаясь от волнения, она зажмурилась и воскресила в памяти почти забытые слова, шепча их прижатому к губам колечку:

– Змейка, змейка, открой мне дверку

К другу старинному, к Царю змеиному.

Постели тропку-полосу к Великому Полозу[5].

От моих усталых ног да на его златой порог.

Она почти ничего не ждала от этого старого стишка. Но вдруг кольцо в её руке раскалилось, обжигая кожу, стена за спиной исчезла, и Кэти рухнула на твёрдую землю, больно ударившись копчиком. Несмотря на это, она не издала ни звука, лишь затаила дыхание и прислушалась.

К её удивлению, гул голосов и лай собак сменились странным шумом, монотонным и не смолкающим. Прошла минута, но они так и не появились снова. Лишь тогда она осмелилась открыть глаза.

Первым, что она увидела, была не голая земля, а вымощенная плиткой дорожка, чьи-то ноги в коричневых туфлях и подол шинели.

В ужасе она отшатнулась и вскинула голову.

«Вот и всё… Мама, папа, скоро встретимся. Ха! Видели бы вы, какое лицо у моей смерти…»

Высокий и статный молодой человек, чьи мерцающие в свете фонарей медно-рыжие волосы трепал прохладный ветер, смотрел на неё с благодушной улыбкой.

С запозданием Кэти заметила: то, что она приняла за шинель, оказалось элегантным бежевым пальто. Присмотревшись повнимательнее, она поняла, что тот вовсе не походил ни на военного, ни на чиновника. К тому же чувствовалось в нем необъяснимое величие, которое обычно излучали только члены самых благородных семей.

Но стоило ему сделать шаг вперёд, как она тут же отпрянула.

– Тише, – мягким успокаивающим голосом заговорил он. – Я тебя не обижу. Давай помогу тебе встать, а то ты так точно подхватишь воспаление.

Его взгляд странным образом откликался в душе девушки, а в его облике было что-то неуловимо надёжное. Да и терять ей было уже нечего. И она рискнула. Кивнула, подавая руку. Хватка мужчины оказалась крепкой, но мягкой. Он поднял её на ноги и поспешил накинуть на узкие плечи своё пальто.

– Где верхнюю одежду-то потеряла?

Кэти только вздрогнула и пожала плечами.

– Так, ладно. Для начала давай спустимся в город, выпьем кофе или что угодно горячее, а потом решим, что делать дальше.

Она тут же встрепенулась.

– Не надо в город!

Голос её сначала взлетел вверх петухом, а потом захрипел.

– А куда надо?

– Куда-нибудь подальше отсюда! Стоит мне вернуться, точно схватят и расстреляют!

– Расстреляют? – шутливо переспросил он. – В каком году ты живёшь, милая?

Кэти озадаченно нахмурилась:

– В тысяча девятьсот двадцать седьмом.

Брови мужчины сошлись на переносице, и в воздухе повисло давящее молчание, сопровождаемое лишь всё тем же странным несмолкающим шумом. Какофония из жужжания, гудков и непонятного шелеста действовала Кэти на нервы, заставляя её лишь сильнее трястись от холода и напряжения.

Вдруг незнакомец тяжело вздохнул.

– Не знаю, огорчу я тебя или обрадую, – он аккуратно взял её за локоть и куда-то повёл. Они обогнули группу вечнозелёных кустов и подошли к парапету. – Сейчас две тысячи двадцать седьмой год.

Кэти ахнула.

Под её ногами раскинулся город, горящий сотнями разноцветных огней.

[1] Владимир Святославич – великий князь Киевский, крестивший Русь в 988 году.

[2] Пренебрежительное выражение, применявшееся в Советской России к представителям дореволюционной интеллигенции, дворянства и зажиточных слоёв.

[3] В ночь с 16 на 17 июля 1918 года

[4] Парк в Киеве с видом на Днепр, где установлен памятник князю Владимиру.

[5] Один из персонажей «Уральских сказов» Павла Бажова, природное существо, исполинский человек-змей.

Глава 2

Там, где ещё час назад темнели деревья, петляли в свете фонарей мощёные плиткой дорожки, а над тёмной рекой из ниоткуда возник переливающийся радугой мост.

– Как же это возможно?.. – прошептала она, ошеломлённая.

– Советский Союз распался тридцать шесть лет назад. Если там тебе что-то угрожало, то здесь больше нечего бояться.

– Но так… не бывает! Как же так?!

Кэти попятилась, не в силах поверить в происходящее.

– Пойдём, – крепкая ладонь мягко обхватила её плечо. – Пройдёмся, ты успокоишься, остудишь голову, а заодно убедишься, что я говорю правду.

Но слова его, казалось, не достигали её. Словно марионетка, она бездумно шагала туда, куда вёл её незнакомец, глядя полупустым взглядом на город и на редких прохожих, чьи одежды были и знакомыми, и другими одновременно. К тому же в руках у многих мерцали светящиеся коробочки, приковывая всё их внимание.

А ещё были машины.

Их гул сбивал её с толку.

В её времени они тоже были, но эти неслись по дороге с такой скоростью, что размывались в линии, заставляя голову кружиться.

Вдруг ударивший со спины ветер донёс до неё аромат, наконец вернувший её в чувство. Запах костра и пряностей смешивался с морозным воздухом в уютный коктейль, напоминающий о времени, когда она ещё жила с мамой в деревне, а папа приезжал к ним на выходные из города.

Самые счастливые дни её жизни.

Глаза наполнились влагой, и Кэти принялась часто моргать. Но, несмотря на это, непослушная слезинка всё же упала с ресниц на щеку, привлекая внимание незнакомца. Тот встрепенулся, отпрянул на полшага, чтобы вновь приблизиться, заключая её в свои объятия.

– Плачь, милая. Кричи, если хочешь. Сейчас можно.

Эти слова, этот голос что-то надломили в ней, и она сдалась. Не издавая ни звука, стояла она, уткнувшись лицом в ткань его пиджака. Плечи её тряслись, тело пробивала дрожь, и только крепкие руки не давали ей упасть на землю.

Когда же она отстранилась, лицо её снова было спокойным, а спина прямой. О пережитой вспышке эмоций говорили только красные глаза и мокрые ресницы. Лишь на мгновение, прежде чем закрыться окончательно, показала она ему все то отчаяние, что было внутри:

– Моего дома, моих родителей, моей прошлой жизни – ничего больше нет… Я… не знаю, что мне делать.

Мужчина осторожно приподнял её подбородок, заглядывая в будто подёрнутые сизой дымкой глаза.

– Ничего. Я помогу тебе. Я знаю кое-кого, кто может попытаться вернуть тебя в твоё время.

Кэти тут же дёрнулась и замотала головой.

– Меня убьют, если поймают! Куда угодно, только не обратно! – она судорожно вздохнула. – Да и не к кому мне возвращаться. Могу я остаться здесь? Прошу!

Удивлённо глядя на неё, он кивнул.

– Хорошо. Раз ты так хочешь, то я узнаю, что можно сделать. А теперь пойдём. Не стоит стоять на холоде.

Она встрепенулась, только сейчас осознавая, что её случайный спаситель стоял всё это время в одном лишь костюме и белой рубашке. Кэти тут же поспешила сбросить с плеч чужое пальто, но крепкие руки остановили её.

– Я говорил не о себе. Со мной всё хорошо.

«И правда… Его руки были совсем тёплыми, когда он обнимал меня,» – к её щекам тут же прилило приятное тепло.

Она несмело кивнула и зашагала бок о бок с мужчиной, мысленно благодаря его за неспешный шаг.

– Тебе лучше? – спросил он её спустя пару минут.

– Да, спасибо, я уже в порядке.

Он хмыкнул.

– Ты явно не в порядке, но не мне в твою душу лезть. А насчёт жизни не переживай. Потеряла старую – найдёшь новую. А я помогу. Если ты останешься здесь, подыщу тебе квартиру, помогу с документами. В любом случае в беде не брошу. А до тех пор хочешь у меня пожить? Дом у меня слишком большой, а народу живёт всё меньше и меньше. Перезимуешь, обживёшься в новом времени, а по весне видно будет.

– Спасибо, но… – она запнулась на мгновение. – Извини за бестактность, но чем я заслужила такую доброту? Зачем тебе помогать мне? Как ты понял, что я из прошлого? Почему поверил моим словам?

– Ого, сколько вопросов сразу! Долго объяснять, но если вкратце, то в мире есть магия, и я её часть, так что помочь тебе, считай, моя обязанность. К тому же ты не первая на моей памяти, кто переместился во времени.

– И что случилось с другими? Они тоже здесь?

– С другой. Я знаю только об одной женщине, и она вернулась в своё время. Но не переживай, как и у неё, у тебя есть выбор.

Кэти на это лишь задумчиво кивнула, переведя рассеянный взгляд на огни города.

«Будущее… Разве такое возможно?»

Разум кричал, что нет, но глаза видели, уши слышали…

Чему же она должна была поверить?

– Милая, – прозвучал почти над ухом низкий мелодичный голос.

Кэти тут же резко вскинула голову, сталкиваясь взглядом с золотыми глазами.

– Имя-то своё скажи. Я вот Златомир. Но можешь звать меня Златом.

– Екатерина Золотарёва, – почти автоматически выпалила она и тут же нервно встряхнула головой. – Но можно просто Кэти. Зови, как тебе удобней.

Тёмная бровь мужчины изогнулась.

– Как удобней? Правда? Тогда будешь Золотцем, тебе пойдёт.

Такое обращение смущало, но возражать, возможно, единственному человеку, который мог ей помочь, она не решилась.

– Итак, Золотце, я тебя кое-кому представлю. Думаю, она поможет разъяснить ситуацию. Но для начала стоит убедиться, что она на месте.

Спустя пару секунд в руке мужчины оказался тот самый светящийся предмет, который она замечала у других прохожих. Кэти заворожённо наблюдала, как в маленьком окошке с бешеной скоростью сменяются разноцветные символы, буквы и цифры, а вскоре из устройства раздался глубокий, слегка ворчливый женский голос.

– Златомир, что-то случилось?

– Неужели я не могу позвонить тебе просто для того, чтобы узнать, как дела?

– Ты-то? Нет, не можешь. От тебя такой чести не дождёшься.

Он поморщился и высунул кончик языка, бросая лукавый взгляд в сторону девушки. Уголки её губ едва заметно дрогнули.

– Я веду к тебе кое-кого.

– А поконкретнее можно?

– Гостью из прошлого.

В коробочке повисло молчание, сменившееся тяжёлым вздохом.

– Всё как с Ивой?

– Это мы и хотим узнать. Но, насколько я понял, возвращение в этот раз не вариант.

Он вновь взглянул в глаза Кэти, и та панически затрясла головой.

В трубке зашуршало, и Злат поторопился добавить:

– И поставь чайник, Ягиня. Мы идём пешком.

– Само собой, дурень, уже поставила!

Короткий писк ознаменовал конец разговора.

– Ну и как тебе? – спросил мужчина.

Кэти вопросительно взглянула на него.

– Что именно?

Тот потряс чёрной коробочкой, которая больше не горела.

– Современные технологии.

– Это же телефон, да? – она склонила голову на бок, все ещё заворожённо глядя на устройство.

Пришла очередь Злата удивляться.

– Знаешь о нем?

– В моё время они уже были, – Кэти встрепенулась, смутившись своей же реакции, наигранно хмыкнула и слегка расправила плечи. – Знаешь, я не из такого уж далёкого прошлого, могу сложить два плюс два. В наше время думали, что через сто лет машины летать будут, но оказалось, всё куда прозаичнее.

– А вот я всё ещё удивляюсь, как люди от костра в пещере так быстро пришли ко всему этому, – обвёл он рукой шумный город вокруг.

– Говоришь так, будто лично всё видел.

Злат пожал плечами, и лицо Кэти поражённо вытянулось.

– Путешествия во времени… и теперь это? Голова идёт кругом… Признаться, у меня просто нет слов. Если ты правда жил так долго, что видел… Человек ли ты вообще?!

– Нет, Золотце. Большой и страшный Змеиный царь.

– Я совершенно серьёзно, – нахмурилась она.

– Я тоже. Хочешь, докажу?

– Нет, не здесь же! А если люди увидят?!

– Ха-ха! Успокойся, я просто пошутил! Но, знаешь, оно того стоило!

Кэти бросила на него строгий взгляд и поспешила вперёд. Сзади послышался весёлый голос:

– Ты так решительно шагаешь, Золотце! Знаешь, куда идти?

Спустя мгновение они вновь поравнялись.

– Прости.

– За что извиняешься? Я же над тобой пошутил.

– Совсем позабыла о манерах.

Злат вздохнул.

– Манеры не так важны. Лучше будь собой и поступай, как чувствуешь.

Кэти нахмурилась:

– Меня учили иначе.

– Знаю. Но времена меняются.

Они шли молча, пока не остановились перед небольшим магазинчиком. Надпись медными буквами гласила: «Избушка на курьих ножках».

Дверь приветливо звякнула колокольчиком, и в нос ударил пряный аромат трав и тёплого дерева. Внутри же их ждало бесконечное множество полок и витрин со всевозможными высушенными растениями, свечами всех цветов и форм и бесчисленными странными побрякушками, названия которых Кэти не знала.

За стойкой из тёмного дерева стояла невысокая женщина и наливала воду в маленький чайник, украшенный горным пейзажем. Волосы цвета крепкого кофе, подстриженные до плеч, падали волнами, закрывая мягкое лицо. Но в тот самый миг, когда незнакомка подняла взгляд, Кэти поверила, что та ей поможет. Невероятная мудрость, мерцающая в серой радужке, поражала.

Женщина осмотрела гостью с ног до головы, нахмурила тёмные брови и бросила:

– А я ещё Иве что-то про худобу говорила.

Кэти тут же зарделась. Годы жизни в институте благородных девиц, а после голод и бесконечные попытки выжить – всё это не сделало её красавицей. Кожа да кости, покрытые мозолями руки, синяки под глазами – от завидной когда-то невесты не осталось и следа.

– Ох, прости, милая, я иногда говорю быстрее, чем думаю! Ты садись, отдохни, чай почти готов.

Вскоре все трое сидели на мягких диванчиках, держа в руках по чашке ароматного напитка.

– Новый? – Злат принюхался. – Вияр привёз?

– Да, прямиком из Фуцзяни. Мне кажется, прежде чем она к нему вернётся, он превратит замок в чайный магазин.

– Не переживай, Яра не позволит. Так что давай поговорим о насущной проблеме. Это Кэти.

Она встрепенулась и протянула руку, которую тут же пожала удивительно крепкая ладонь.

– Екатерина Золотарёва.

– Ягиня или Яга, как хочешь. Хотя согласись, Яга сейчас не лучшие ассоциации вызывает, – хмыкнула женщина, заметив немой вопрос в глазах гостьи. – Но сейчас не об этом. Расскажи, что с тобой приключилось.

Кэти тут же сжала чашку чуть крепче, собираясь с мыслями, и кивнула.

– Мы с родителями были дворянами до революции, но, когда пришли большевики… – она запнулась и встряхнула головой. – Папа надеялся, что раз мы не особо именитые или богатые, то нас не тронут. Но сегодня вечером, когда я вернулась домой, я увидела… как их расстреляли. Маму и папу, – голос её превратился в хриплый шёпот.

Вдруг она почувствовала, как на её колено опустилась тёплая ладонь. Плечи её задрожали.

– Мы просто хотели жить… Я хотела жить… – она сделала пару судорожных вздохов и продолжила. – Наверное, мне стоило затаиться неподалёку и переждать, но я не смогла мыслить здраво и просто пошла, даже не видя, куда. А стоило милиционеру окликнуть меня, я сорвалась с места. Конечно, за мной погнались. Так я оказалась на Владимирской горке. Вокруг были сплошные деревья. Не спрятаться, не выбежать куда-то ещё, и я просто бежала, пока не наткнулась на странные ворота…

Рука на её колене тут же сжалась.

– Можешь описать их поподробнее?

– Попробую… Деревянные, ни дверей, ни забора, просто три бревна, сбитых между собой. На них вроде бы были вырезаны какие-то надписи или знаки. Само дерево тёмное и старое… Кажется, больше ничего.

– Этого хватит, – Ягиня кивнула. – Что было дальше?

– А дальше я наткнулась на развалины, спряталась за ними и по привычке достала кольцо, которое мне подарила бабушка. Она говорила, что оно волшебное, и в случае нужды поможет мне. В детстве я в это верила, потом перестала. Но в тот момент я была готова поверить во что угодно, лишь бы помогло. Я вспомнила слова, которым она меня научила, произнесла их… И вдруг стены куда-то исчезли, а передо мной оказался… Злат.

Он и Ягиня, к её удивлению, слушали её рассказ со всей серьёзностью и вниманием. Стоило ей сказать про кольцо и слова, мужчина тут же вскинулся.

– Можешь показать мне его? Я немного разбираюсь в волшебных украшениях.

– Да. А заодно повтори те слова, которые ты говорила, милая.

Кэти достала из-за пазухи верёвочку, на которой висело изящное золотое колечко. Её отец был ювелиром, но даже он поражался, насколько мастерски оно было сделано, и насколько живой казалась змея.

– Вот, – дрогнувшей рукой передала она своё наследие в руки нового знакомого. – А слова:

Змейка, змейка, открой мне дверку

К другу старинному, к Царю змеиному.

Постели трубку-полосу к Великому Полозу.

От моих усталых ног да на его златой порог, – она замолчала, а спустя секунду уже во все глаза смотрела на Злата. – Ты говорил мне недавно, что ты большой и страшный змеиный царь… То есть…

– Да, – он задумчиво покрутил золотой ободок в пальцах. – Это моё кольцо, и оно сработало почти как надо. Разве что почему-то перекинуло тебя на сто лет вперёд.

– Это не из-за него, – взяла слово Ягиня. – Я почти уверена, хоть о чём это я, уверена на все сто процентов, что это были врата Макоши[1]. Без её вмешательства сквозь время не прыгнешь.

– Значит ли это, что у тебя и для неё есть пророчество?

– Дай мне минуту. Нужно проверить.

Злат хмыкнул:

– Неужто память подводит?

– Типун тебе на язык, дурень! – она встала и скрылась за неприметной дверью в углу помещения.

– Пророчество?

– Да, – он задумался на мгновение. – Есть женщина, Макошь… Вы, люди, называете её богиней судьбы, но на самом деле она лишь ведает её и изредка может немного менять направление. Ягиня же – её жрица и воспитанница. От отца ей передалась способность видеть будущее, но большинство пророчеств к ней приходит не по её воле, и она не всегда знает, кому они предназначены. Ива, о которой мы говорили раньше… Пророчество о ней пришло к Ягине задолго до того, как они встретились. Очевидно, с тобой та же история.

Кэти озадаченно кивнула и погрузилась в раздумья, а спустя пару минут вернулась Яга.

– Ну так что?

– Все хорошо. В пророчестве ничего не говорится о твоём возвращении, – обратилась она к девушке, мягко улыбнувшись. – А значит, ты можешь остаться здесь.

– А озвучить его не хочешь? – ворчливо спросил Злат.