Ночь на Лысой горе. В гостях у Великого Полоза

Наина ухмыльнулась:

– Ну так, может, время задуматься о том, чтобы чаще уделять время делам «внутренним»? Тебя здесь почти не бывает, а нам с Кэти не помешала бы дополнительная компания, – во взгляде и голосе её чувствовалось напряжение.

– Вижу, вы нашли общий язык, – Злат обвёл девушек взглядом. – Это хорошо. Здесь в одиночестве быстро можно потеряться, как физически, так и морально.

– На своём опыте знаешь?

– В какой-то степени, – уклончиво ответил он и перевёл взгляд на уже слегка захмелевшую Кэти.

– Как тебе здесь?

– Вполне уютно. Если не обращать внимания на коридоры, в которых заблудиться можно на раз-два.

– Ты разберёшься со временем. Но я рад, что тебе здесь комфортно.

Кэти слабо улыбнулась и кивнула, почувствовав, как её накрывает усталость. Она оглядела уютную комнату, Наину и Злата и ощутила себя неожиданно свободно. Будто, несмотря на все местные странности, здесь можно было расслабиться и быть собой.

– Кажется, уже поздно, – заметил Злат.

– Всего восемь вечера ещё! Время детское! – тут же возмутилась Наина.

Он кивнул в сторону Кэти. Глаза её были сонно прикрыты и грозились сомкнуться с минуты на минуту.

– Вымоталась, бедняжка. После всего, что с ней случилось, и не удивительно.

– Она тебе рассказала?

– А ты что, против? Решил присвоить гостью из прошлого себе?

– Не говори ерунды! Просто удивился, что она доверилась тебе в первый же день.

– Вот такая вот я хорошая подруга!

– Уже и подружиться успели?

– Не завидуй, женишок. Пока нечему. Но кто знает, что дальше будет. Жизнь под одной крышей либо сблизит нас, либо рассорит. Ещё бокальчик?

– Давай. Возьму с собой, как только Кэти в спальню отведу. Может, работаться лучше будет.

– Ты же в курсе, что такое выгорание?

– В курсе. У меня среди невест и психологи были.

– Цк! Топай, умник. А её я сама доведу. Благо, недалеко.

– Не тяжело будет?

– Она худая, как щепка, а я занимаюсь муай-тай. Иди уже!

– Как скажешь, невестушка, – махнул он рукой, вставая. – Смотри, не переусердствуй.

– Разберусь! – фыркнула она, подходя к Кэти. – Пойдём, котёночек.

Девушка что-то полусонно пробормотала, но послушно побрела вперёд, запинаясь через каждые полтора шага.

– Ты же вроде говорила, что умеешь пить.

– Мгм.

– И напилась с пары коктейлей.

– Мгм.

– Ясно всё с тобой.

– Мгм.

Кровать убаюкивающе зашуршала покрывалом, когда Наина опустила Кэти на кровать.

– Спи, горе луковое!

– Да, мама.

Наина тяжело вздохнула и покинула спальню.

И вновь её разбудил уже знакомый стук.

– Доброе утро, милая!

Жизнерадостный тон Забавы подействовал на неё удручающе, и она сильнее зарылась в подушку.

– Вставай! Заплету тебе волосы, – мысль о шпильках в голове привела Кэти в ужас, и она едва слышно застонала.

– Весёлый вечер был, да? – незнакомый, по-доброму насмешливый голос раздался со стороны двери.

Она повернулась и встретилась взглядом с карими глазами девушки, чьи коротко стриженные волосы были выкрашены в дерзкий тёмно-зелёный цвет.

– Медяна?

Дочка Забавы поморщилась, на секунду становясь похожей на мать, но затем улыбнулась.

– Так и знала, что мама уже успела наговорить тебе всякого.

Экономка зашипела, и, хотя слов было не разобрать, её тон говорил сам за себя.

– Ага. Как скажешь, мама. Лучше иди, занимайся более важными делами, чем мне нотации читать. А здесь мы сами справимся.

– И дал же мне Юша[1] такую неблагодарную дочь! – она рывком обернулась, глядя в лицо Медяны, и, видимо, не найдя там то, что искала, поспешила уйти.

Когда дверь за ней захлопнулась, девушка устало рухнула в ближайшее кресло.

– О-ох! Как же с ней сложно иногда! Ты прости, у неё странный пунктик, касаемо волос. С детства каждый день заплетала мне сложные и жутко неудобные причёски, от которых голова болела страшно.

Она бросила ненавидящий взгляд на столик, где были аккуратно разложены всевозможные расчёски и украшения.

– Вот я и обрезала их, как только из замка уехала. Знала бы ты, сколько я потом наслушалась! А теперь из-за маминого пунктика почти каждая темноволосая невеста Злата подвергается такой же пытке. И если ты её не остановишь, дальше будет только хуже. Так что, если тебе это не нравится, не молчи.

– Не буду, – кивнула Кэти, выбираясь из вороха простыней. – А ничего, что ты так откровенно про мать говоришь?

– Ты о чем?

– Как же… Ваш слух и…

– Хах! Не переживай! Все-таки нам тоже нужно уединение. Так что, хоть в коридорах слышимость сумасшедшая, в личных комнатах все звуки превращаются вот в такой неразборчивый шелест. Можно было бы и полную звукоизоляцию сделать, но многим из нас от оглушающей тишины становится не по себе. К тому же, не думаешь же ты, что мы постоянно ко всему прислушиваемся? Так и с ума сойти можно! Мы умеем, скажем так, регулировать остроту слуха.

– Это как?

– Сложно объяснить… Вот попробуй напрячь уши.

Кэти нахмурилась и зажмурила глаза.

– Ну как?

– Внутри… как будто уши сами вибрируют.

– Ага. Вот у нас что-то похожее, только лучше. В общем, можешь расслабиться и говорить свободно.

Она кивнула и направилась в ванную.

Приняв душ, который волшебным образом снял боль и ломоту в уставших мышцах, она вышла и принялась одеваться. Медяна, всё ещё сидевшая у двери с телефоном в руке, присвистнула.

– Что-то не так? – Кэти недоуменно взглянула на новую знакомую.

– Удивительно, что тебе всё «так»? Я тебя ни капли не смущаю?

– А должна?

– Да нет. Просто редко такое встретишь, – дочь Забавы обвела взглядом тонкую фигуру. – Всё-таки только познакомились.

– Всё в порядке, я привыкла. В своё время, когда я была институткой[2], у нас была одна большая общая спальня. Даже ширм не было.

– Мама в общих чертах рассказала, что с тобой случилось. Соболезную.

– Спасибо.

В комнате повисло было неловкое молчание, но Медяна почти сразу бодро продолжила:

– Ну что, начнём с экскурсии?

– Как скажешь, но Наина вчера показала мне замок в общих чертах. Хотя, признаться, я так и не поняла, как здесь ориентироваться.

– Ничего. Никто сразу не понимает, – отмахнулась она. – И как она тебе?

– Кто?

– Наина. Кто же ещё?

– Интересная девушка. Своеобразная, но это, скорее, делает её только привлекательнее.

– У меня примерно такое же мнение сложилось. Ума не приложу, чем она маме не понравилась. Ну, да не суть. Куда важнее другое. Как тебе змеи? Не боишься их?

– Не знаю. Я почти ни с кем, кто не выглядел бы как человек, не общалась. Когда их много вокруг, чувствую себя странно. Я не назвала бы это страхом, но… Вдруг я нечаянно сделаю им больно? Злат сказал, что они не укусят, и всё же…

– Хм, не так плохо, как я боялась, но поработать стоит. Ладно, надевай что-то тёплое, завтракай, и свожу тебя кое-куда.

– Может, Наину с собой позвать?

– Её нет в замке.

– А разве не должна она?.. – Кэти растерялась.

– Оставаться здесь до весны? Раньше да, но не сейчас. Если она исчезнет на несколько месяцев, её тут же начнут искать. Потом проблем не оберёшься. Да и Злат старается идти в ногу со временем – даже интернет сюда провёл, уж не знаю как. Ладно. Собирайся, а я подожду у бара. И просьба: зови меня Медина. Медяной меня только мама зовёт.

Вскоре они уже шли к выходу из замка.

– Запоминай, – говорила девушка, указывая на камни, что, пусть и вписывались в интерьер замка, но отличались узорами прожилок и текстурой. – Они специально для новеньких. Большинство знает, какой коридор в какой город ведёт, но тебе нужен только один. Он вон там.

Она указала на каменную арку с узором из листьев каштана. Один шаг сквозь неё – и они оказались в безлюдном переулке.

– На места порталов наложены чары отвода глаз, так что не бойся, что тебя заметят. Идём.

– Ты так и не сказала, куда.

– В серпентарий[3], – широко улыбнулась Медина.

[1] Огромный змей, спящий на дне океана, прародитель змеиного племени.

[2] Слово, которое исторически использовалось для обозначения девушки, получившей привилегированное образование в женском институте в дореволюционной России.

[3] Помещение или пространство для содержания змей.