Нефритовый диск Би

Глава 5. Первый полет и первый контакт

Прошло еще немного времени, и вот, наконец-то, ее осторожно будят врачи в небольшом домике на Байконуре.

– Танечка, подъем. Пора на анализы.

– Иду! – прошла по улице в медицинский блок. За последний месяц это самое часто посещаемое ею помещение. В общем, «мочу, кровь, кал сдал, а математику завалил». Математика будет позже, после сдачи анализов – переход в столовую. Они даже питаются сейчас в разных боксах. Вошли в разделенное на три части помещение, похлопали друг друга через стекло ладошками. Сели, ждут приговора Государственной комиссии.

– Государственная комиссия получила заключение врачей, все трое кандидатов на полет к вылету готовы. Старший лейтенант Кузнецова утверждена командиром корабля «Восток-шесть». Дублер – лейтенант Пономарева. Можете следовать одеваться. Младший лейтенант Ёркина, Вам следовать в центр управления вместе экипажами.

Жанна до последнего надеялась, что случится чудо, но его не произошло. Экипаж поддержки – это тот максимум, который удалось набрать. Третья из восьми претендентов. Сумела обогнать только Соловьеву. Она поставила локти на стол обхватила подбородок двумя руками.

– Ничего, товарищ генерал, будет и на нашей улице праздник.

– Посиди, посиди! Праздник будет. Ты назначена командиром на следующий полет, вместе с Кузнецовой. Она пойдет вторым пилотом.

– Это точно, Николай Петрович?

– Ну, я же член Комиссии, знаю, о чем говорю.

– Можно я Вас поцелую?

– Можно, но позже, у меня доступа в ваши боксы нет. – улыбнулся Каманин.

А командир и дублер, с помощью так же изолированного персонала центра подготовки, надевали на себя снаряжение, предварительно проверив по списку наличие и сверив даты проверки содержимого боевых скафандров. Остался последний этап: проверка работоспособности СК-2. После этого – автобус, который по бетонному шоссе отвезет их на 3 километра от этого места, к площадке № 1, где они доложатся Государственной комиссии о своей готовности. Вчера, 30-го мая 1963 года, стартовал Валера Быковский. Он провел запланированные исследования Солнца, его корабль работает отлично. У него полет запланирован на 8 суток, а у Татьяны – на пять. Доклад, рукопожатия, сам Королев здесь, вчера его не было на старте, подъехал чуть позже и поздравил Валерия с выходом на орбиту. Смотрит в глаза.

– Желаю счастливого полета. – Татьяна суеверно сплюнула через левое плечо, безответно помахала рукой и шагнула к лифту. Она уже посадила дерево перед гостиницей «Космонавт», в первый день после приезда на старт. Ей и Валентине на завтрак поднесли по 100 граммов шампанского, и они тоже подошли к заднему колесу львовского автобуса и плеснули на него из пробирки то, что недавно сдавали на анализ. Традиция! Никуда не денешься. В кармане у нее лежит ее талисман: тот самый «булыжник». Она уже провела «эксперименты»: проводники в отверстие засовывать он не дает, а к диэлектрикам относится индифферентно. Он сегодня будет исполнять роль индикатора выхода на орбиту, так называемого «Бориса». Это, конечно, серьезное нарушение: брать с собой неизвестный и очень мощный прибор в кабину космического корабля. Но исследовательский дух, который в ней специально развивали, уже ничем остановить невозможно, только смертью исследователя.

Все, верхняя площадка, освещенный снизу люк под ногами, два инженера стартового комплекса ладонями показывают ей направление к нему. Она тысячу раз это делала, но не на такой высоте. Обернулась на площадку №1. Посмотрела сверху на уменьшившиеся фигурки людей. Затем хлопнула ладонью в перчатке по обшивке обтекателя, взялась руками за металлические балясины трапа, и шагнула вперед. На руках спустилась в донельзя знакомую кабину. Но это – не тренировка, и в этом корабле она еще ни разу не была. Ремни кто-то заботливо уложил на боковины кресла. Сверху смотрели на нее два мужика. Она поерзала по ложементу кресла, усаживаясь поудобнее, накинула поясной ремень, вставила «папу» скафандра в находящуюся рядом с креслом «маму». Подняла тумблер телефонной связи, опустила стекло гермошлема и втянула в себя воздух из системы. Открыла обратно стекло и произнесла:

– «Заря», я – «Чайка». На месте.

– «Чайка». Я – «Заря», через четыре минуты – часовая готовность, доложите о самочувствии.

– Все в порядке, устраиваюсь. – она справа от себя на крючок подвешивала «Бориса», роль которого исполнял «артефакт». По сравнению с «обычным» кораблем, в этом приборная доска находилась зеркально, как и все остальное. Она, не вставая с места, проверила до какого уровня может дотянуться рукой. Это важно, ложемент подгоняют под определенного человека, это – элемент настройки корабля. Если ее сейчас заменят на Валю, то выставят кресло на ее рост. Все было точно сделано.

– «Чайка». Я – «Заря», часовая готовность, задраивайте люк.

– «Заря», я – «Чайка», принято, часовая готовность, есть задраить люк. – она рукой махнула ребятам наверху, и, хотя они слышали команду, но были обязаны ждать этого знака. Решение всегда принимает командир. Это ее право показать руками «крест» и дать отбой готовности. Люк задраен, чуть сдавило уши, идет проверка на герметичность. Она пристегнула ремни парашюта, затем кресла. Достала из-под сиденья «молитву» и положила ее на колени. Сейчас ракета принимает кислород. Керосин уже в топливных баках. Идет заправка, но, в отличие от самолета, летчик уже на борту. Готовности менялись, она, согласно «молитвы», выполняла операции и докладывала о результатах «Заре». Ситуация была штатной, расчеты выполнили уже очень много пусков, большинство из которых были удачными. Эта серия кораблей летала уверенно. Вчера все прошло совершенно гладко. Она успокоилась и успокоила этим Землю. Её «параметры» она уже получала. В автоматическом режиме, как только щелкнула защелка подключения скафандра к системам корабля. Минутная готовность. Протяжка. Обратный отсчет. Зажигание. Старт. Почувствовав, что ее начало дополнительно прижимать к креслу, она сказала заветное: «Поехали!» Капроновая ШКП, на которой висел «талисман» натянулась. Его 54 грамма веса уже превратились в 216. Ракета чуть подрагивала. «Заря» докладывала данные телеметрии. На 120-й секунде над степью полигона показался знаменитый «крест Королева»: штатно отделились блоки четырех топливных баков первой ступени. Большинство аварий происходили в этот или последующие 30 секунд полета. Еще несколько – в момент разделения второй и третьей ступени. Сто пятьдесят девятая секунда перестало трясти, какая-то пауза, но затрясло вновь. Отлично! Сработал двигатель третьей ступени. Очень томительная пауза. Перед этим был довольно громкий щелчок сработавшего пиропатрона сброса обтекателя, звуков при отделении 2-й ступени она не услышала, просто прекратилась дрожь корабля. Затем последовала мелкая высокочастотная вибрация, уж потом затрясло. Вот эти две-три секунды полета были самыми длинными при старте. Произошло это на 280-й секунде и об этом она доложила на Землю. Затем, радостным голосом, добавила, что сработал двигатель третьей ступени. Перегрузка уменьшилась, третья ступень не очень мощная, но по времени работает столько же, как и две предыдущие. Через двести десять секунд хлопнули пиропатроны, полностью исчезла вибрация. Последовала команда с Земли:

– Приготовиться к раскрытию панелей. – Если что пойдет не так, следовало отстрелить их к чертовой бабушке.

– Готова.

– Поняли, говорите громче. Прошла команда на раскрытие.

Оно прошло гладко, панели раскрылись, загорелись лампочки полного раскрытия. Затем наступил момент, когда их автомат начал разворачивать панели на Солнце. Ей требовалось отстегнуть плечевые ремни, согнуться и контролировать положение корабля с помощью оптического ориентатора «Взор». Система ориентирования работала полностью по командам с Земли. Её дело было наблюдать и докладывать.

– Заря, я – Чайка. Освещено три на 10 часов.

– Принято, корректируем.

– Пять, шесть, семь и восемь, семь, восемь. Восемь! Восемь, полет стабильный. Спасибо, Заря! Зарядка горит желтым.

– Как чувствуете себя?

– Я – Чайка. Чувствую себя на седьмом небе. Замечательно себя чувствую.

– Введите код, откройте панель.

– Ввела, панель открыла.

– Выключайте катапульту. Поздравляем с выходом на орбиту! И с первым экспериментом на борту. С вами будет говорить «первый».

– Чайка, я – «Заря-1». Все мы поздравляем тебя с успешным стартом. Радуемся за тебя. Тут тебе привет передают, важный.

Не слишком знакомый голос передавал поздравления от имени всего советского народа, от имени Правительства СССР, Политбюро ЦК КПСС и от имени всех народов мира. Татьяна догадалась, кто это говорит, поблагодарила Леонида Ильича за внимание и заботу, сказала несколько дежурных фраз.

Ей пожелали успешного завершения полета и сказали, что с нетерпением ждут ее на родной Земле. Практически сразу после этого корабль вышел из зоны радиовидимости с территории СССР и радио замолчало. Кораблей сопровождения в этом районе Тихого океана не было. Перестал светиться канал управления. Корабль превратился в баллистический объект, с человеком на борту. Привязанный прочной ниткой, инопланетный прибор парил в каюте, повернувшись к Земле заостренным кончиком. Татьяна толкнула его пальцем, затем открыла контейнер с продуктами и достала оттуда тубу с соком. Сделала несколько глотков, поздравив себя с успешным стартом. Вне зоны радиовидимости разрешалось только наблюдение за поверхностью Земли и космосом, запрещалось отвечать на запросы по радиосвязи на основном канале. Такие попытки американцами предпринимались. Разрешалось использовать УКВ-связь с соседним кораблем. Они сближались, и на следующем витке Таня должна была вручную переориентировать корабль на солнце и выполнить спектрографирование его короны. То, что она предложила сделать сама, чтобы проверить систему управления. На расстоянии в 320 километров друг от друга она начала подавать сигнал для Валерия. Если он услышит его, то передаст ответный и они попытаются установить сеанс связи. Минут 15 ответа не было, затем прошел его ответ. Она заработала на ключе, передавая ему привет. Услышала в ответ свои позывные и предложение перейти в телефонию.

– Чайка, я – Ястреб, как слышишь меня, прием.

– Ястребочек! Чаечка слушает тебя. Очень рада тебя слышать. Ты еще не в зоне?

– Нет, но связь держу через «Сибирь»1. Слышимость хорошая. Скоро их услышишь, следи за антенной, они выполнят твою первую коррекцию.

– Поняла. Начнешь разворот – сообщи.

– Конечно. Как самочувствие?

– Да нормально, кручу регулятор температуры. Чуточку жарковато, двадцать один. Пытаюсь получить 18.

– Ну, успехов. У меня – 22, я уже махнул рукой, на темной стороне будем – сама снизится.

– Приятно, что можно с кем-то поболтать и не слышать постоянных напоминаний об экономии заряда батарей.

– Это факт. Через 10 минут начну разворачиваться.

– Развернешься, поморгай, на всякий случай. Вдруг увижу.

Через некоторое время, большая часть которого у Татьяны занял диалог с «Сибирью» и выполнение первой коррекции орбиты по командам с нее, Валерий сообщил, что начал разворот. Никаких сигналов не потребовалось: солнце ярко осветило панели его корабля, и он вспыхнул как звезда -6 величины, то есть как сверхновая звезда, описанная китайскими и арабскими астрономами в 1054 году.

– Ястреб – Чайке, тебя вижу. Засекла, запроси для меня разрешение переориентировать на тебя четвертый звездный датчик.

– Чайка, Заре-6. Вам добро, работайте.

Требовалось внести запеленгованный корабль в звездный датчик, и, до определенного расстояния, можно было всегда знать его взаимное положение. Система будет вести его, но не учитывать его положение для расчетов линий положения. Как только она настроила датчик, так его место отразилось на «Глобусе». Теперь вычислительный центр принял эти относительные координаты и может более точно выдавать данные для взаимных маневров. Как только «Чайка» вошла в зону радиовидимости ЦУПа, раздался голос Королева:

– Чайка, Заре-20.

– Двадцатый, Чайке. Как слышите, прием.

– Слышу вас хорошо, глазастенькая ты наша. Весь ЦУП тебе благодарен. Включить сигнальные. Ястреб – двадцатому.

– На приеме.

– Твоя очередь обнаружить «Чайку». – и он передал сектор, в котором следует ее искать, и также настроить свой 4-й датчик. Примерно полторы минуты Валерий искал огни и всматривался в силуэт корабля, пытаясь определить дистанцию. Наконец, доклад:

– Настройку произвел, оптический контакт есть, наблюдаю отчетливо через оптику.

– Чайка, двадцатому. Начинайте переориентирование.

– Двадцатый, приняла, перехожу на ручное. На ручном, готова.

– Приступайте к развороту вправо на 42 градуса.

– Есть! – и с этого момента чертова птичка удачи вспорхнула, и повернулась к Тане задницей. Как только она повернула рукоять кнюппеля,2 так пеленги на опорную звезду поползли влево. Обратным движением она остановила разворот влево.

– Не поняла!

– Чайка, ты что творишь? Право с левым перепутала? – по УКВ раздался голос Валерия.

– Рукоятку я поворачивала правильно.

– Я наблюдал, первым сработал двигатель по твоему правому борту. Ты подала неверную команду.

– Я подала команду, развернув свою левую руку на себя. Но корабль пошел влево, в противоположную сторону. Валера, я возьму ручку на себя. Смотри внимательно.

Нос пошел вниз, в противоположном направлении, о чем и доложил Валерий, и она сама выровняла машину, действуя двигателями в обратном направлении. Тоже самое произошло с креном. Она перешла на правый кнюппель, считая, что, может быть, этот настроен правильно, но все повторилось. Затем задействовали Землю, которая совершенно верно выполнила все команды. Время стремительно убегало, Татьяна приняла решение и, работая в противоположных направлениях, успела развернуть корабль в необходимых направлениях. Приступила к выполнению эксперимента, хоть и разнервничалась, и даже вспотела. В сердцах, крутнула проклятый терморегулятор еще вправо, уменьшая температуру в кабине. Вечер переставал быть томным. С таким управлением – стыковка невозможна, там нужна точность. «Думай, голова. А не просто шапку носи». Она закончила работу со спектрографом, доложилась на Землю и спросила в ЦУПе:

– Мне нужен магнит, срочно.

– Чайка – Заре, что вы задумали? Мы пока не знаем причину.

– И нет надобности знать, требуется развернуть кнюппели на 180. И продолжать выполнение программы.

– Ремонт в космосе? Вы с ума сошли.

– Какой ремонт? Отвернуть четыре болта на одном, повернуть и закрепить. При выключенном ручном управлении, сеть стоит без тока. Мне нужен магнит, чтобы винтики не разлетелись по кабине. Он есть в аварийном наборе «4», но он – под креслом. Есть ли второй магнит, и как достать тот, о котором я говорила. Отвертка намагничена, но четыре винта не удержит.

На Земле закипела работа. Жанну засунули в один учебный корабль, Валю во второй, поставлены на уши все, требовалось проверить намагниченность всего и вся на корабле. И попытаться из любого положения достать из-под кресла злополучный набор № 4. Тане приказали изменить программу и отправиться баиньки до следующего витка. Она выходила из зоны. Пообедав, она уже, было, решила притянуть плечевые, чтобы поспать, когда увидела, что «булыжник» прилип к приборной панели, возле которой он был привязан. Она попыталась его толкнуть пальцем, чтобы он полетел. Но ей не хватило усилия, чтобы даже его сдвинуть. До этого он магнитных свойств не проявлял. Зажав его рукой, она сдвинула его, сняла с приборной панели и прикрепила зажимом неподалеку от предстоящего места работы. Как только заморгала антенна управления, вызвала «Зарю четыре», корабль «Сучан», через который сказала, что готова приступить к ремонту. Магнит она нашла в кармане скафандра. Провода кнюппеля жгутом уходили вниз, и развернуть его было делом пяти минут, видимо ошиблись, когда одевали рукоятки от «МиГ-17» на шток, по ее просьбе. Весь ремонт занял 12 минут. Она опробовала систему маневрирования, и успела доложиться до выхода из зоны захвата корабельных антенн. Причаливание отменять не стали.

Сами маневры начались через сорок минут. Прошли штатно, Татьяна мягко коснулась корабля Валерия, включились магниты, но их усилия не хватило, чтобы конус и выемка сами соединились между собой, и переговорная «папа-мама» вошли в друг друга. Многие потом в отряде смеялись над Валерием, что не смог он устроить «секс на орбите», дескать, мягковат оказался. Сработали через Землю, для внешнего мира, вне отряда космонавтов, «у них все получилось». Их все хотели «поженить», а у Валерия была жена и сын, но весь мир ждал подобной свадьбы на орбите. На что Татьяна прямо сказала в отряде, что до своего тридцатилетия она собирается летать, а не пеленки стирать. Поэтому пусть даже и не рассчитывают. Все посмеялись и разошлись, напевая Утесова: «Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь…». Но это было позже.

Отключив, после сеанса телесвязи с Землей, электромагниты, а соответственно, крепко озадачив конструкторов новым стыковочным узлом, они отчалили друг от друга. Сошлись вновь через трое суток, теперь маневрировал Быковский, но результат остался прежним. В море вода позволяла контактам соединиться, на воздухе и в барокамере, тоже. А в космосе система отказалась работать. Как только она доложила, что горох взошел, на четвертые сутки последовала команда на спуск.

Таня отстрелила стыковочный узел, спуск шел на автомате, хоть она и просила дать ей возможность еще немного «порулить». Но врачи были удивлены ее гиперактивностью на орбите. Отдыхала она мало. И настояли на ее возвращении на Землю. Перед разворотом корабля, он сунула кристалл в карман, сняв с него нитку и вытащив эбонитовую шпильку, на которой он поднялся в космос. Надежно закрепила его в кармане, чтобы не дай бог не выскочил при перегрузках. Он – член экипажа. Но магнитные свойства он опять «потерял», поэтому на Земле требуется срочно найти ему замену. Иначе можно вылететь из отряда, как пробка из бутылки. Похоже, что спускают до срока ее не просто так. Заработал тормозной двигатель и через некоторое время Таня увидела, как языки пламени начали облизывать корабль. Один за другим заработали тормозные парашюты. Ускорения достигали 10 g. Спуск с орбиты ей не понравился совсем. Но, ее выбросило из кабины. Раскрывшись, она увидела ниже себя парашют корабля. Вокруг, на сколько хватало видимости, сплошная лесостепь, пара озер и какие-то каналы. Довольно много деревень. Район обжитой. Вертолетов спасательной группы пока не видно. А вот Ан-12 невдалеке крутится. «Аннушек» первого полка пока не видно. Хотя приземляется она «в заданном районе». Но район – понятие растяжимое. Сама площадка приземления находилась в 500 километрах от этого места, восточнее. Спустившись ниже, она увидела, что у канала работает экскаватор и стоит несколько самосвалов. И она решила приземлиться там, чтобы успеть найти что-нибудь магнитное. Над ней прошел «Ан-12», из которого выпрыгнуло пять человек-спасателей на УТ-2р, которые завиражили, стремясь максимально увеличить вертикальную скорость. А она направилась от них, в сторону механизаторов. Магнитик она нашла, как раз у тех людей, от которых убегала. У механизаторов его не было видно, а спрашивать о нем не стоило. Спасатели установили тент, чуть в стороне от места приземления, и один из них вытащил из кармана швейцарскую игрушку: магнитный конструктор. Намагниченные палочки и шарики, из которых можно было собирать молекулы и кристаллы. Он учился на заочном на нефтехимика, как он это объяснил. И это приспособление ему подарили.