Белая стрекоза и три папы

– А еще с собой продукты питания, лекарства, – подхватил потомственный пастух. – Хорошо, что тяжелых газовых баллонов хватает на больший отрезок времени.

– Как же вы тут живете? – удивился Дубровский, дослушав эту душещипательную новеллу.

– Живем. В основном одни пенсионеры, – отмахнулся пастух. – Из молодых семей пять. Одни с двумя детьми, одни бездетные. Детные каждый день провожают своих малых по буеракам в школу. Сказали, летом переезжать будут. Лесовозам не проехать, как дрова заготовлять – так вообще беда. Кстати, я Евгений, мужики называют сокращенно – гений.

– Конечно, гений. Такой самогонный аппарат сконструировал, – хлопнул его по плечу лохматый товарищ.

– А я Акакий, – влез Славик. – Тоже можно сократить, но лучше полностью.

Ответом ему стало гробовое молчание, и до приятеля дошло:

– А-а-а-а… вы не шутили сейчас? Тогда я Вячеслав. Можно просто Ав.

– Так это… Чего стоим-то? Весло все равно не достать. Пошлите в деревню, – предложил Евгений-гений. – Там полицию ждать сподручнее. У нас и участковый свой имеется, придет, подскажет, что да как.

Тимур по-джентельменски взял на себя переговоры с полицией и, поймав сеть на пригорке, сообщил о нашем новом местонахождении. Капитан с помощником и поварихой оставались на корабле заниматься поломкой. Мне же следовало позаботиться об остальных пассажирах, и я велела всем идти за мной.

Мы шли за мужиками, все отдаляясь от реки и поглядывая по сторонам. Дебри леса в могучем вздохе тянулись к расплывчатой полосе дождевого неба. Самые верхушки, тронутые туманом, покачивались. Природа вокруг шумела, как мои мысли. Я пыталась сосредоточиться на том, что нужно сделать в первую очередь, но ноябрьский холод давил на изнеженного городского жителя. Не давал думать ни о чем другом, кроме как побыстрее оказаться в теплом доме возле огня.

– Да, погодка… Зато гляди, кругом багрец! – восхищался приятель.

– Причем полный.

– А один из них убийца, – внезапно пробормотал Славик, поправляя свой огромный рюкзак на плечах и оглядываясь на бредущих за нами одноклассников. – Кстати, бабуленок, судя по всему, теперь тоже поклонница нашего прощелыги.

Дубровский действительно трогательно придерживал бабулю под локоток, и та была явно в него влюблена: чуть ли не в рот заглядывала. Они вели беседы о жизни в Европе: судя по доносившимся до меня ответам, эту жизнь Дубровский знал не понаслышке. А я подумала, как же мало, в сущности, знаю о человеке, который похитил мое сердце. Где он жил до того, как впервые встретился мне тогда в Сочи? Где скрывался перед тем, как мы встретились осенью в плену у дяди Вити? Как попал в Грецию, где спас меня и Славика из лап пирата? Где скитался, пока не устроился работать к Агнии и не приехал с ней в Углич?

Я бы, возможно, еще долго терзалась вопросами, но мы достаточно быстро спустились с осенних пригорков в небольшую долину, в которой и расположилась деревня Симановка.

Возле колодца я заметила сгрудившихся людей – преимущественно женщин преклонного возраста. Цепь надрывно захлебывалась ржавым скрипом, тянула чье-то ведро.

– Это кто, гений? – забеспокоилась крупная баба в теплом платке. Видимо, жена потомственного пастуха.

– Так, бабоньки, отставить беспокойство. У людей беда, понимаешь ли. Теплоход сломался.

– Вот те фокус…

– Но главное – человек у них там помер. Бывает, чего там…

– Так а надо им чаво? – прошамкала какая-то бабка с пластиковым красным ведром в руке.

– Надо… А чего вам надо-то? – повернулся к нам Евгений, почесывая затылок.

– Наверное, дождаться починки судна, – неуверенно сказала я. – И полиции.

– Так, ясно-понятно. Разбираем гостей на постой, – зычно скомандовал Евгений. Он быстрее меня сообразил, что дожидаться полиции на улице не слишком комфортно.

– Мы заплатим за беспокойство, – поспешно заверила я.

– Ну, раз такое дело… – уже более миролюбиво заявила жена Евгения. – Меня Анна зовут. Я человека три заберу.

– Славик, бабуля – за Анной, – скомандовала я.

Дальше дело пошло веселее. Седой дед в рваной ушанке представился Толиком и забрал к себе Тимура.

– В хозяйстве подсобишь – я и денег не возьму, – заверил дед. – Есть у меня для тебя дельце…

Остальных ребят быстро распределили между оставшимися жителями села. Благо, все собравшиеся у колодца, как на подбор, жили на одной улице.

– Дарина, это надолго? – тревожно поинтересовалась Элла, трогая меня за рукав, прежде чем идти за пожилой женщиной, что пообещала выделить им с Артемом пристроенную новую половину дома. – После всего, что случилось, я бы хотела уехать в город.

– Да, – поддержал ее Тимур, косясь на энергичного деда Толика, потиравшего руки в ожидании рабочей силы. – Сама понимаешь, продолжать поездку бессмысленно. А главное – бесчеловечно. Надо что-то делать с трупом… Господи, я даже не могу это произносить вслух.

– Это все понятно, но у нас, как вы верно заметили, труп, – облизав пересохшие на ветру губы, заметила я. – И прежде, чем что-то предпринимать, хорошо бы дождаться приезда полиции.

– Вы хоть понимаете, что мы сейчас чувствуем? – заныл Васятка. – Мы потеряли близкого человека.

– Я тоже дружила с Соней, поэтому прекрасно понимаю, как вам сейчас непросто.

– Некоторые не только дружили, – пробормотала Татьяна, – им, может, еще хуже. Васька, пошли, я договорилась с хромой бабусей, у нее просторная комната после смерти деда осталась.

– Я не хочу после смерти, я, может, с Сашей…

Дубровский быстро выставил вперед руку и заявил:

– Василий, извини, но после той аварии, в которой у меня лицо пострадало, я часто кричу во сне. Не хочу тебя смущать. Лучше я как-нибудь один. Давайте временно разойдемся по домам, согреемся, выпьем чаю и дождемся официальных указаний.

– У меня столько денег, что я могу купить десять таких деревень, а я должен куковать в каком-то сарае? – громко возмущался Артем, пока Элла что-то тихонько ему выговаривала. – Здесь есть хоть какая-то нормальная недвижка? Гостишка, агроусадьба? Ладно, ладно… Пошли.

Когда все под моим бдительным взором разошлись, я проследовала в дом Евгения, который находился ближе всего к выезду из деревни. Анна гордо провела меня в просторную избу. Внутри было натоплено, пахло свежим хлебом. В дальней комнате громко работал телевизор. Раздевшись, я прошла на кухню, где уже расположились Славик и бабуля. Перед ними на столе пыхтел самовар. Хозяйка принялась заваривать чай. Конечно же, ее интересовали все подробности происшествия.

– Так кто у вас там помер-то?

– Девушка, моя подруга. Ее звали Соня.

– Красивая? – зачем-то уточнила хозяйка.

– Да… – в один голос подтвердили мы со Славиком.

– Порчу на нее навели, как пить дать, – со знающим видом покивала Анна.

– Порчу? – заинтересовался приятель, большой знаток всевозможных порч и проклятий во всех коленах и линиях.

– Даю голову на отрез! Как-то мы с подругой, Валькой, навели порчу на ее бывшего. Глупые были, молодые. А он возьми да и умри через день. У нас в реке пьяный утонул.

– Пьяному утонуть можно и без порчи, – засомневался Славик.

– И все равно как-то не по себе. С той поры я с Валькой и не общаюсь. Она, кстати, на отшибе живет, возле черной дачи. Там деревня заканчивается. У нас же раньше деревня была большая, многолюдная, а сейчас всего ничего – три улицы. А про порчу – это как пить дать…

Я тактично кашлянула:

– Соня умерла от травмы головы. Мы пока не знаем, как это случилось.

– Страсти-мордасти. Погодите, так что же выходит… Кто-то из вас…

– Не обязательно. Знаете, на теплоход мог кто-то пробраться, – заюлил Славик. – Опять же, несчастный случай никто не отменял…

Я быстро покивала и решила перевести тему, пока до Анны не дошло, что она вполне могла приютить преступников. Очень не хотелось снова идти на холод.

– Скажите, а как к вам сейчас, в отсутствие дороги, приезжает, ну, не знаю… участковый?

Анна махнула рукой.

– Он из Андрюшино. По бревнам приходит. Пока не было у нас тут громких преступлений, да и кому хулиганить? Все на виду. А уж если случится что – так и не знаю…

– Куда власти смотрят? – возмутилась бабуля, принимаясь за свой душистый чай, налитый в блюдце.

Хозяйка отмахнулась полотенцем и поставила на стол блюдо с пирогами.

– Местные власти утверждают – мост и участок дороги, что к нему ведет, никому не принадлежат. Нетуть их в реестре ихнем. И если ремонтировать все по закону, оформить, так сказать, официально, это «встанет в копейку».

– Точно! – подтвердил хозяин, открывая краник самовара. – Сказали, это минимум два миллиона рублей. Конечно, есть более дешевый вариант, но нужны будут трубы. Трубы-то мы найдем. Здесь люди живут с руками, хоть и пенсионеры, а бойкие. Мы готовы оказать помощь, сами отремонтировать собственный мост. Лишь бы было чем. Главное, чтобы материалы успели привезти до весеннего половодья. Весной будет та же история – вновь будем отрезаны от большого мира.

В дверь забарабанили, и мы со Славиком синхронно вздрогнули, потому что именно наши нервы были взвинчены до предела. Бабуля, к примеру, сидела с невозмутимым видом.

Хозяйка, прошаркав тапками, открыла, впуская в дом холодный воздух и Дубровского.

– Приятного аппетита, бабушка, – кивнул этот змей бабуле. – Дарина, можно вас на пару минут?

Быстро накинув куртку, я поспешила на выход. За мной увязался Славик, перед этим приказав бабуле оставить ему пирогов.

– С луком и грибами не ешьте, вам вредно, – напоследок крикнул он в дверную щель и, довольный, повернулся к нам:

– Что? Полиция приехала?

– Когда я говорил «можно вас», я имел в виду уважительное обращение к Дарине, а не множественное число. Пока никто не приехал. Но! Насчет полиции, – Дубровский поднял вверх указательный палец. – Я тут думал и так, и эдак. Короче, это убийство.

– Ты уверен? – печально вздохнула я, хотя сама прекрасно понимала, что вариантов мало.

– Даже если теоретически предположить, что она сама упала и ударилась, по физике движения тела она лежал бы на боку или на спине. Но точно не так, лицом в пол. Уж поверь моему опыту.

– Знаем мы твой опыт, – презрительно фыркнул Славик, но мне было не до их вечных пикировок.

– Значит, кто-то ударил ее по голове и бросил умирать? Но это невозможный ужас, убийство. Господи, кому могло понадобиться убивать Соню?

Дубровский еще сильнее нахмурился:

– Пока не знаю, но вот что думаю. Так как мы ее частично сместили при осмотре, полиция может решить, что это несчастный случай. На палубе было мокро из-за дождя, девушка была нетрезвая, теплоход качнуло. Всякое бывает. Если им будет удобно замять дело, они это в два счета организуют. Так что нам нужно решить, стоит ли настаивать на версии с убийством. Собственно, за этим я и пришел.

Славик фыркал, я же кусала костяшки пальцев, обдумывая его слова и решая, верить ли им. Конечно, со стороны Дубровского было благородно обратить мое внимание на положение тела, ведь версия с убийством была ему не на руку. Начнется расследование, его липовая личность полетит к чертям. Это еще хорошо, если вообще не посадят.

– Раз есть хоть малейшие сомнения, надо о них сообщить, – вздохнула я, понимая, что нет такой силы, которая заставила бы меня пойти против совести. И тут же великодушно добавила:

– Хочешь, можешь исчезнуть, пока не поздно. Я скажу… не знаю, скажу, что тебе срочно позвонили по работе и пришлось уехать. Мы же не могли тебе удерживать силой.

– Дарина! – возмутился Славик. – А если убийца он? Ты дашь ему так просто исчезнуть?

– Куда я исчезну? – усмехнулся Дубровский. – Вплавь? Нормальной дороги нет, придется идти пешком через лес. В такую погоду это не самое приятное занятие. Да и при таком раскладе мое исчезновение вызовет еще больше вопросов и подозрений.

– Тем более. Тогда у меня к тебе просьба: собери всех, пожалуйста, у себя во дворе. Мне нужно поговорить с ребятами и как-то всех успокоить. И прекрати обхаживать мою бабушку!

– И в мыслях не было. Просто она интеллигентная пожилая дама, а я к таким всегда испытываю уважение.

Двор Дубровского был через два дома от нашего, и выбрала я его не случайно. Липового Иванова на постой взяла глуховатая одинокая бабка, а наши хозяева были чересчур любопытны. Пока мы беседовали, боковым зрением я все время видела Анну, что крутилась возле окна. Она даже чуть шире приоткрыла его в надежде узнать еще что-то интересное.

Минут через десять мы допили наконец свой чай и поспешили на всеобщий сбор. Бабуля традиционно пропускала общественные мероприятия, предпочитая остаться в тепле с книгой.

– Вы же собирались преступление расследовать, как мисс Марпл, – ехидно напомнил ей Славик, наматывая шарф.

– Для этого не обязательно морозить зад. Серые клеточки на что? – постучала по голове бабуля. Причем по голове Славика, не своей.

Я в очередной раз отметила, что на собравшихся было жалко смотреть: помятые, испуганные, бледные. От вчерашних веселых и разухабистых молодых людей не осталось и следа.

– Мы бы хотели как можно быстрее уехать домой, – сразу заявил Артем, явившийся на собрание с бутылкой виски в кармане пуховика. – У меня жутко трещит башка…

– Конечно, столько пить, – хмыкнула Татьяна.

– Ой, от тебя самой перегаром таращит, – отмахнулся Артем, на что староста вспыхнула до корней волос, но промолчала. Зато Славик неожиданно за нее вступился:

– Перегар – дело относительное. Человек, может, просто перегорел. Вот как-то мы с мамой в Египте…

– Так, не уводим разговор в сторону, – строго приказала я. – Что ты там говорил про отъезд, Артем?

– Тут не говорить надо, а сваливать… – буркнул он.

– Нет, – встрепенулся Васятка, – я подумал, никому уезжать нельзя! Если речь идет об убийстве…

– Ты что, может, кого-то подозреваешь? – усмехнулся Артем, но тут же скривился. Видно, получил «прострел» в висок.

– Пока не знаю, но точно уверен: если Соню убили, мы должны оставаться здесь до окончательного выяснения обстоятельств.

– Как долго? – озабоченно поинтересовалась Элла. – Что-то я до сих пор не вижу полиции.

Я поняла, что придется разъяснить ситуацию, но тут вмешался Тимур:

– Ждать приезда полиции быстро не стоит. Во-первых, в районном отделении, куда меня переадресовали, сейчас сломалась машина. Они обещали починить, но вы же слышали, проблема с дорогой. Короче, для первоначального разбирательства пришлют участкового из соседней деревни. Но тот тоже будет добираться пешком, так что…