Вы не туда попали, Ваше Высочество

1. Пролог

На улице ярко сияло солнце. Весело щебетали птицы, в саду цвели чайные розы, где-то мяукала кошка, а я рыдала на веранде, не в силах успокоиться, рыдала громко, самозабвенно и с удовольствием.

– Не хочу заму-у-уж, – выла я. – Я слишком молода, чтобы ублажать какого-то мужика и нянчить детей!

– Ну что ты такое говоришь, Аманда! – пыталась урезонить меня матушка. – Почему это ты должна его ублажать? Пусть он тебя ублажает!

От неожиданности я даже перестала всхлипывать и подняла глаза. А что, так можно, да?

– Но они страшные и глупые! – заявила я матери. – Я не хочу, чтобы они меня ублажали!

– Надо было выдавать тебя в шестнадцать за виконта Ферье, – театрально вздохнула матушка – она была актрисой не хуже меня. – Сейчас бы ты не имела мне мозги и нянчила бы выводок волчат. Нет же, отговорила на свою голову!

– Доминик Ферье – напыщенный осел, – выдала я, протягивая руку за стаканом с водой. Раз уж перешли к конструктивному диалогу – рыдать бессмысленно. – Не понимаю, как я могла быть в него влюблена.

– Я сразу так и сказала, – кивнула матушка. – Вот что, Аманда. Против системы не попрешь, указ короля не оспоришь. Он сказал – найти мужа в течение трех месяцев, значит, будем искать. Ты ведь сама понимаешь…

О, конечно, я понимала! Только поверить не могла, что его величество может дойти до такого… хм… маразма. Элисандра, единственная дочка короля, на год меня младше. И в этом году она твердо решила выйти замуж, для чего, о ужас, будет устроен целый отбор… в смысле турнир! Нет, я, конечно, понимаю, что чем бы дитя не тешилось… но до такого бреда даже я бы не додумалась. Я Элку пыталась отговорить, но она топнула ножкой и заявила, что я ей просто завидую.

Откровенно говоря, принцесса у нас мало что тупенькая, так ещё и избалованная. Горе тому мужчине, который польстится на ее невинные глазки и розовые щёчки! Она его быстро в могилу сведёт своими капризами!

Уверена на сто процентов, что мое замужество – это ее проделки. Поди папке наплела, что я её главная конкурентка. И ведь тут не соврала, зараза. Я её ничуть не хуже.

Она голубоглазая блондинка – я зеленоглазая брюнетка. Она невысокая и вся такая нежная, словно пирожное – а я высокая и резкая, за словом в карман не лезу, хотя в последнее время и стараюсь помалкивать. Потому что быть старшей фрейлиной принцессы – все же большая честь, и потерять привилегии из-за слишком длинного языка мне совсем не хочется.

А маменька тем временем деловито составляла список женихов, что-то вычеркивая или дописывая.

– Итак, Ами, какие твои требования к будущему мужу?

– Чтобы был богатый и с крепкими нервами, – вяло пробормотала я.

– Ммм… Лорда Дамьена вычеркиваем.

– Что? – очнулась я. – Какой к черту лорд Дамьен? Тебе отца мало? Дай сюда!

Я вырвала у нее список, пробежалась глазами и взвыла.

– Ты смерти моей хочешь, женщина? Ты кого тут написала? Младший лорд Дамьен – игрок и мот! Собелиани жирный! Келю за сорок! Эдвард Лиор четыре раза вдовец! Родри оспой переболел! Я хочу красивого и молодого!

– Ну знаешь, на тебя не угодить, – недовольно проворчала матушка. – Конец сезона. Хорошие все расхватаны. Может, Келя оставим? Он красивый. И богатый. И спокойный.

– Мама! Мне двадцать один! Он старше меня на девятнадцать лет! Не удивлюсь, если у него уже старческое недержание!

– Аманда Аэлита Аврелия Лорье! – возмущённо повысила голос матушка. – Твой матери вообще-то сорок два года! Я что, старуха, по-твоему?

– Это другое, – тут же залебезила я. – Ты красавица и умница, но замуж я за тебя все равно бы не пошла, мне женщины вот совсем не нравятся в этом плане.

– Ладно, прощаю, – сменила гнев на милость матушка. – Список ещё отец посмотрит, а нам с тобой предстоит перетрясти твой гардероб. Нужно сшить новые платья, перчатки там, шляпки…

– Зачем? – удивилась я. – У меня платьев достаточно. А у нас долги, позволь заметить!

– Три месяца, милочка, всего три месяца! Твои платья никуда не годятся! Мы будем действовать подло, но результативно!

– Нет, – отпрянула я. – Ни за что!

– Да, да, да! – с азартом захлопала в ладоши матушка. – Леди Лорье выходит на охоту!

2. Старшая фрейлина

Легко сказать – на охоту, да трудно сделать. Я вообще-то (о ужас!) работаю. По-настоящему. С раннего утра до позднего вечера, порой даже – ночью. Страшное дело!

Когда папенька мой выбил “по-знакомству” своей старшей дочурке место личной фрейлины ее высочества (а их, между прочим, всего четыре штатных единицы во дворце), мы с матушкой невероятно обрадовались. Шутка ли – находиться всегда при дворе, всегда на виду. Женихи сразу в очередь выстроятся! Но реальность оказалась далеко не радужной.

Для начала мне пришлось выдержать беседу с самим королем, скорее даже не беседу, а экзамен. Он спрашивал обо всем на свете, начиная от географии, истории и геральдики и заканчивая рунной магией. Я откровенно запаниковала, когда его величество попросил меня начертить руну огня первого порядка. Я ведь не маг совершенно, дара во мне чуть больше чайной ложки. Да и женщин-магов по пальцам можно счесть. Все, что я умею – руну чистоты накладывать да прорехи магией штопать. И то – временно.

К счастью, оказалось, что моих знаний вполне достаточно. Даже больше, чем его величество рассчитывал узнать от женщины. Как никогда я была сейчас рада практичности матушки. Брат у меня довольно сильный маг, на него возлагаются семьей большие надежды. Влезли в долги, но наняли ему учителей самых лучших. И в то время матушка и заявила, что учителю присутствие девочки, тихой как мышка, вовсе не помешает. Раз уж мы все равно деньги платим. Я и сидела на уроках в уголочке, запоминая все, чему учили Роба и искренне не понимая, почему я должна все это слушать, вместо того, чтобы гулять в саду или читать любовные романы. Но с матушкой спорить – дело бессмысленное. Даже опасное. Получив пару раз хворостиной по ногам, я воспылала к учебе особым рвением.

Вот и пригодилось, спасибо, графиня Лорье, за науку.

Было это три года назад, теперь же я не просто одна из четырех несчастных, вынужденных ежедневно лицезреть ее высочество, а старшая фрейлина. Денег в два раза больше, времени в два раза меньше. Ибо старшая фрейлина – это еще и секретарь, и переводчик, и казначей, и девочка на побегушках. У мужчин подобная должность именуется гордо – адъютант. Для женщин столь красивого слова не имеется. Возможно, именно поэтому мужчины мнят себя главными в этом мире. Что ж, не будем их разочаровывать.

***

Ее высочество Элисандра изволила капризничать с самого утра. Каша ей была недостаточно сладкой, мед пресным, чай холодным, булки несвежими, а по вторникам на столе должны непременно быть сиреневые салфетки и стоять ваза с лавандой. Напомнить, что сегодня вообще-то пятница, не рискнул никто. Попадать под горячую руку принцессе было просто опасно. Она и уволить могла, и приказать всыпать палок на конюшне.

Я сумрачно ковырялась вилкой в омлете – прекрасном воздушном омлете с овощами, который показался принцессе недостаточно пестрым, и размышляла о том, что Элисандра – единственная наследница. Рано или поздно в ее цепкие ручки перейдет управление страной. А капризная глупышка на троне – это вообще-то фиаско. Поэтому ей и в самом деле нужен муж – причём такой, который будет способен приструнить принцессу и разумно управлять государством. Вот только в разуме того, кто покусится на руку и сердце принцессы, я заранее готова была усомниться.

Элисандра поднялась из-за стола. Ей всегда было плевать, что другие не закончили завтрак. Я вот даже до чая не дошла. Но пришлось вставать и плестись за ее величеством в сад на утреннюю прогулку. Предполагалось, что она должна бодрить и освежать цвет лица. Конечно, в восемь утра! Элка ранняя пташка! Ещё один повод тайно ее ненавидеть. Особенно, если почти до рассвета просидеть с книжкой о любви!

Ладно, в конце концов, не так уж много у девушки из приличной семьи возможностей зарабатывать деньги. Вообще никаких, если честно. А за мою работу фрейлиной неплохо платят, потому что даже любящий свою дочурку папа-король понимает, что бесплатно его золотце мало кто сможет переносить. Ну и связи, как говорят, хотя какие тут, в королевском саду, связи – я до сих пор не понимала.

Я и еще две неудачницы, вертя в руках кружевные зонтики, неспешно прогуливались по парку. Я даже почти проснулась. Принцесса о чем-то болтала с леди Женни, а мы с Ядвигой шли сзади. Я с девочками не слишком дружила, да и в королевской свете каждая за себя, сюда отбор был строже, чем в гвардейский полк. Только лучшие девы королевства достойны войти число фрейлин. Каждая из нас, помимо общего образования, разговаривала на ливойском и иррейском языке, умела танцевать, обладала музыкальным слухом, ладила с животными (нет, я не про принцессу), но самое главное – была ангельски терпеливой. Неудивительно, что друг друга мы недолюбливали. Слишком много идеальных красавиц рядом – все равно что ящик со змеями.

Терпение вообще не моя добродетель, но я хорошая актриса.

– Аманда, – окликнула меня принцесса, и я скривила губы в улыбке и сделала реверанс, всем своим видом показывая, что внемлю высочайшим распоряжениям.

– Отнеси эту записку в канцелярию его величества. Немедленно!

– Конечно, ваше высочество.

Вот так, ни пожалуйста, ни будь любезна! Как собачке.

Двести гронов, Ами, двести гронов в месяц! Роб на своей службе сто пятьдесят получает. Право, цена моей преданности достаточно велика. Улыбаемся и несем письмо. К тому же она не уточнила, что нужно вернуться, значит, я могу до обеда поспать. Уж очень много мыслей преследовало меня этой ночью…

Жизнь до вчерашнего дня казалась мне простой и понятной. Выплатить отцовские долги, выкупить дом, потом, возможно, действительно, выйти замуж. Фрейлинам дают неплохое приданое, они всегда на виду – найти мужа гораздо проще, чем простым горожанкам, даже и аристократкам.

К сожалению – не мне. Или, во всяком случае, не так быстро. Тут мне даже винить некого – я три года создавала себе репутацию недотроги, язвительной и холодной. Все ведь у меня было просчитано: еще каких-то пара лет наших с братом усилий – и мы расплатимся по всем закладным. Если папенька мой, лорд Лорье, снова не сядет за игровой стол, конечно. Если сядет – можно сразу выходить на паперть, ну, или на панель – кому как больше нравится.

В первый год, когда я только начинала свою нелегкую карьеру и была полна надежд и заблуждений, мне сделали не меньше двух десятков предложений руки и сердца. К каждому я подходила разумно: узнавала (с помощью матушкиных связей) размер капитала жениха, имущественную его ценность, а также привычки и возможности. Никто из них не желал брать на себя папенькины долги, никто не планировал выкупать закладные за городской дом и уж точно – ждать того, что они возьмут под свое крыло малютку Дженни, мою младшую сестру, было немыслимо. Всем нужна была жена – разноцветная и беззаботная бабочка, красивый аксессуар, экзотическая птичка в клетке. Увы и увы – мне это совершенно не подходило.

Но постоянно отказывая женихам, можно безнадежно испортить свою репутацию. Пришлось сделать так, чтобы никто больше не осмеливался даже заикнуться о замужестве. Жестоко? Но так было лучше для всех. И вот теперь я пожинала плоды. Браво, Аманда!

– Леди Лорье? – неожиданно обрадовался мне секретарь канцелярии. – Вас просили разыскать его величество. Какая удача, что вы появились сами!

– А нельзя ли сделать вид, что меня тут не было? – жалобно спросила я, понимая, что мои мечты о мягкой постели (я была, впрочем, согласна даже на кушетку в гостиной), уплывают все дальше.

– Невозможно, леди, его величество велели “как только, так сразу”. Проходите, вам будут рады.

Надев привычную маску приветливой невозмутимости, вошла в королевский кабинет. Здесь я в последний год бывала чаще, чем мне бы хотелось. У меня даже кресло свое было. Любимое. Очаровательное в своем безобразии, обитое ужасным лилово-розовым бархатом, с кривыми ножками и золочеными подлокотниками в виде львиных лап. Вопиющее уродство, но при этом – крайне удобное. Зачем оно стояло в королевском кабинете, выдержанном в строгом классическом стиле – ума не приложу. Остальная мебель радовала глаз сдержанными цветами, совершенными формами и изысканными линиями.

– Леди Лорье? – поднял его величество глаза от своих бумаг. – Вы-то мне и нужны! Присядьте, разговор будет серьезный.

Я опустилась в объятия розово-лилового безобразия и приготовилась внимать королевской мудрости.

– Итак, Аманда. Что вы думаете об отборе?

– Что эта идея… ммм…

– Дерьмо? – подсказал король мрачно. – Мало кто захочет участвовать в этом фарсе. Элисандра – сущее дитя, она веселится. А мне жалко наших лордов. И стыдно перед соседями, которые, вон, полюбуйтесь, – он махнул рукой на заваленный письмами стол, – все спешат выразить свое согласие на участие. Вот лично вы бы что предложили?

– Юриспруденцию и экзамен на этикет, – вздохнула я. – Умение вести переговоры. Конкурс на расчёт бюджета. Географическую викторину, в конце концов! Но уж точно не бег с мешком муки.

– Я хотел бы, чтобы именно вы были организатором отбора, – вздохнул король как-то безнадежно. – Пусть у вас будет право вето. Вы умная девочка, наблюдательная.

– Но я ведь старшая фрейлина. Кажется, ее высочество считает, что это само собой разумеется, – растерянно ответила я.

– Надо же, Элли сделала разумный выбор, – удивился король. – Может, она не безнадежна? Вот что. Я прошу вас наблюдать за каждым кандидатом. Именно вы будете решать, кто пройдет на следующий этап. Разумеется, ваш труд будет оплачен. У вашей семьи дом заложен? После отбора все долги будут списаны.

– Но ваше величество! – воскликнула я, сжимая руки. – Ваш указ… У меня нет ни мужа, ни жениха! Как я могу остаться фрейлиной?

– У вас ещё три месяца, леди. Не справитесь – я назначу вам мужа сам.

Я сглотнула. А что, так можно, да? Может – это самый разумный выход?

– Отлично, ваше величество, – задыхаясь, пролепетала я. – Так и решим. Если я мужа не найду, выдавайте меня за вашего кандидата. Я согласна.

3. Катастрофа

Я всегда знала, что наша принцесса слаба на голову. Чего стоит одно только желание, чтобы все фрейлины одевались одинаково! Ладно, я у нас красавица, мне все фасоны к лицу, но рыжую Марлен заставлять носить красный шелк – это просто извращение. Или белокожую блондинку Рию – кремовые кружева. Если вы никогда не встречались с большой молью – приходите в королевский сад по средам. Как Рия ещё не начала жрать на завтрак шерстяные вещи – ума не приложу. Сила воли, видимо.

Так вот, ее высочество твердо решила, что турниры устарели. Нет, в этом она права. Современного лорда во фраке и выглаженных штанишках сложно представить верхом на лошади и с копьем наперевес, хотя…это было бы зрелищно. Могучие мужчины на статных конях, с копьями и мечами, или с чем там выходят на турниры?

– Аманда!

– А? – я вынырнула из своих мыслей. – Ваше высочество?

– Конкурсы, Ами. Мы придумываем конкурсы для женихов.

– Юриспруденция? – с надеждой спросила я.

– Чего-о-о?

– Ну, ваш муж станет как минимум консортом, а может, и королём. Он должен знать законы.

Принцесса посмотрела на меня с жалостью и закатила глаза.

– Кулинария! – провозгласила она.

– Что? – не поверила своим ушам я.

– Кулинария! Конкурс готовки!

– Мужчине? Будущему королю? Зачем? У нас повар есть.

– Мой муж должен быть мастер во всем.

"Твой муж должен иметь мозги, этого в принципе достаточно, – хотелось заорать мне. – Хоть кто-то из вас двоих должен иметь мозги!"

Но, скрипнув зубами, я промолчала. Двести гронов, Аманда, двести гронов.

– Рия, записала? Бег на выносливость с мешком муки в руках!

Меня затрясло. Я её сейчас убью. Просто убью. И устрою отбор для короля – пусть у него появится новая жена и родит ему нового ребёнка. Потому что этот окончательно протух.

– И все же, все же…

– Рекомендации от любовниц потребуйте, – окончательно сдалась я. – И справку от врача.

– И замер мужского достоинства, – внезапно дополнила скромная молчунья Рия.

Я с уважением посмотрела на нее. Дело говорит. Принцесса же залилась краской и заморгала. Кажется, об этой части брака она пока не думала, её куда больше интересовало, как выставить женихов идиотами. Я же все больше уважала его величество. Правильно он придумал, чтобы фрейлины замужние были. Потому что женихи посмотрят на принцессу и поймут, что дело табак. Но домой без жены возвращаться не комильфо, а рядом будем мы – умницы и красавицы. Но увы, замужние.

– Записывай и про размер достоинства, – кивнула принцесса, а я уронила голову на руки и затряслась.

Интересно, в каком состоянии нужны замеры? Кто будет проводить? Сами-то они понапишут! Будет ли нижний порог? А верхний? Тема достоинств не раскрыта!

– Не меньше двенадцати сантиметров, – сказала Женни.

– И не больше двадцати, – добавила Марлен.

Хм. А ведь королевская фрейлина должна быть невинной аки овечка. Я так понимаю, из нас пятерых девственницей остались только я и принцесса. Видимо, все активно ищут себе мужа. Очень активно.

– Еще предложения есть? – принцесса едва не подпрыгивала от азарта.

– Больше, больше унижений, – проворчала я. – Как насчёт конкурса серенады? Ваш муж должен уметь восхвалять ваши прелести в песне. Зачем нам король без голоса?

– Великолепно! – захлопала в ладоши принцесса. – Это будет феерично!

Да? Ну я так и знала, что тебе понравится. Чем больше идиотизма, тем интереснее, правда? Выйду замуж и уеду в отпуск. В медовый месяц. На морские ванны. Чтобы глаза мои этого безобразия не видели.

– Аманда! Будешь вести протокол! И замеры делать.

Я подавилась засахаренным орешком. Чего? Набрала в грудь воздуха…

– Жалование на период отбора триста гронов в месяц. Плюс премиальные.

… и выдохнула. Вот сучка. Знает, что у нас дом заложен, да?

Триста плюс двести – это уже пятьсот. Роб в департаменте получает сто пятьдесят как стажёр. У отца в министерстве около тысячи. Долг по закладной около двадцати тысяч, нужно уточнить. Если на мое жалование жить, а отцовское откладывать – получится чуть больше года.

Только маленькая проблемка: если я не выйду замуж, меня уволят. А если я буду заниматься всеми этими глупостями, то жениха мне искать надо прямо сейчас, пока еще кандидаты не начали съезжаться.

– А теперь предлагаю прогуляться перед обедом, – преувеличенно бодро воскликнула я, мечтая уже только об одном – хоть немного передохнуть. Потому что еще чуть-чуть, и я устрою истерику, кои закатывать во дворце дозволялось исключительно Эллисандре.

– Верхом, – милостиво кивнула ее величество. – Рия, Ядвига – зовите горничных. Аманда, прикажи седлать лошадей.

Я молча поклонилась и сбежала. Прогулка на лошадях меня даже обрадовала: не нужно будет болтать без перерыва. Мы немного покатаемся, а потом принцесса, как обычно, изволит вздремнуть после обеда, а я отправлю записку матери и попрошу добыть для меня пару предложений на светские вечера. А на вечер у Элисандры запланирован поход в театр, и это значит, что самое страшное сегодня уже позади.

Ах, как я ошибалась!

***

Лошади королевские хороши: холеные, гладкие, идеально вымуштрованные. Ровным шагом они идут по аллеям дворцового парка. Маршрут им привычен: вдоль лабиринта к Большому каскаду фонтанов, оттуда – малой галерее и к парковому пруду. Затем направо по дорожке вдоль канала к узкому заливу, а дальше обратно во дворец. Мы всегда гуляли именно здесь. Иногда обед накрывали в малой галерее, но сегодня такого распоряжения не было.

Длинные юбки, дамское седло, палящее солнце. В Валлии летом всегда жарко, иногда даже слишком. Не спасают даже фонтаны и тень от столетних дубов.

– Пора открывать купальни, – обмахиваясь веером, вздыхает Ядвига. На лбу и верхней губе у нее блестят капли пота. Она смуглая брюнетка и, казалось бы, должна неплохо переносить жару, но выглядит фрейлина измученной.

Ничуть не лучше дела у Марлен и Рии. Их волосы мокры от пота, на платьях – некрасивые влажные пятна. И только Женни в прекрасном расположении духа, и это не удивительно: ведьма и есть ведьма. Я не шучу – у нее магический дар отменной силы. А денег на обучение нет совершенно, ведь дела ее семьи не менее плачевны, чем моей, увы. Я знаю Женни чуть ближе, чем остальных фрейлин, мы почти подруги. Ей совсем немного осталось накопить на первый год обучения в университете, а там уже можно рассчитывать на стипендию или подработку. Вот уж кто-кто, а Женни точно замуж не выйдет, незачем ей это.

Элисандра любит жару. Она хохочет совершенно по-детски и пришпоривает свою лошадку. Одуревшая от жары кобылка протестующе ржет, но принцесса стегает ее кнутом. Не иначе, как у нее солнечный удар! Совсем рехнулась дурочка!

Лошадь вдруг пускается в галоп, принцесса визжит от восторга, а мы – от ужаса. Не сказать, чтобы Элли была хорошей наездницей. Крошечные камушки, которыми усыпаны дорожки, разлетаются в стороны из-под копыт, мы спешим за принцессой, уже предчувствуя беду, и не ошибаемся: на очередном повороте лошадь резко останавливается, и девушка, вылетев из седла, падает на землю.

Некрасиво очень падает, головой вниз. И застывает.

Время остановилось. Все звуки затихли. Слышны только ритмичные глухие удары. Что это за стук? Ах, мое сердце!

Соскакиваю с лошади и бросаюсь к принцессе, ощупываю лицо и безвольные кисти рук, не находя ни пульса, ни дыхания. Оборачиваюсь на четверых застывших девушек, глядящих на меня совершенно безумными глазами:

– Марлен, Рия – за доктором и немедленно. Ядвига, уведи лошадь принцессы. Женни, помоги мне перенести Элисандру на траву!

Когда кто-то берет ответственность на себя, становится легче. Вот и девушки, вмиг повеселев и еще не подозревая о разразившейся катастрофе, умчались прочь. Все, кроме Женни.

Уж она-то все поняла мгновенно.

– Мертва? – побелевшими губами шепнула она.

– Я… не знаю, – настала моя очередь умоляюще глядеть на нее. – Ты ведь можешь что-то сделать, ты ведь маг!

– Если она мертва, то нет. Я не некромант.

– Если она мертва, нам всем конец.

Разумеется, мне отчаянно жалко маленькую глупышку Элли, но себя неожиданно жалко гораздо больше. Что ждет всех нас? Изгнание? Ссылка? Тюрьма?.. Смертная казнь?

Женни разделяла мой ужас. Она внимательно осмотрела тело Элисандры, зажмурилась и прошептала:

– Нам конец.

– Ты маг, – с нажимом напомнила я.

– И что? Я только читала… – она вдруг широко раскрыла красивые свои серые глаза. – Я читала! Нам ведь все равно терять нечего, да?

– Нечего, – подтвердила я. – Совсем. Хуже уже не будет.

– Тогда я попробую. Мне нужны… пожалуй, ленты. Много лент. Будем выкладывать ритуальную гексаграмму. Это как пентаграмма, но с шестью лучами.

– Математику учила, не дура, – проворчала я, извлекая из прически длинную розовую ленту. Спасибо Элли за сей обязательный элемент гардероба, вот и пригодился.

– Мало.

Хм… Оглядела себя, вытащила ещё шелковую ленту из корсета. Надеюсь, с чулок снимать не придётся.

Элисандра была такая маленькая, такая хрупкая. Я не любила принцессу, порой даже ненавидела, но сейчас понимала, что такая глупая смерть не должна была ее коснуться. Молодые и красивые не умирают, это просто немыслимо!

Женни между тем проявляла нешуточный энтузиазм. Она явно – прирожденная ведьма! Красиво разложила ленты на траве, что-то шепча и хмуря высокий лоб, кидала какие-то листья, камушки, брызгала водой. Потом, обернувшись на меня, попросила помочь перенести тело. Мы художественно уложили ее бездыханное высочество в гексаграмму (ноги пришлось подогнуть – места не хватало, звезда получилась небольшой), а потом Женни начала на неизвестном мне языке читать речитативом какое-то заклинание. Сбивалась, ломала пальцы, кусала губы. Начинала сначала, снова спотыкалась на непривычных словах. Наконец, она взяла себя в руки. Побелев как простыня, заговорила гулко и низко. Даже я, обладающая совсем крошечной каплей магии, ощутила разливавшуюся в воздухе силу.

Слова звучали. Воздух вокруг принцессы словно потемнел, стал явно видимым, пошел волнами. Голос Женни замедлялся, она уже не говорила – шептала из последних сил. Я не сводила глаз с лица принцессы и успела увидеть, как дрогнули ее ресницы.

– … quod ita sit, – выдохнула ведьма и упала на траву рядом с принцессой.

Дышали обе.

Быстро собрала я свидетельства нашего преступления – или подвига, пока не знаю. Уложила покрасивее принцессу, с запозданием вспоминая, что при предполагаемых травмах головы тело тревожить запрещено. Но дело уже сделано – лучше получить неминуемую выволочку от лекаря, чем лишиться свободы или жизни.