СООБЩЕСТВО ЖИВЫХ ТЕНЕЙ. Книга первая. Каролина

© Бауди Маггир, 2020

ISBN 978-5-0051-1852-3 (т. 1)

ISBN 978-5-0051-1853-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

СООБЩЕСТВО ЖИВЫХ ТЕНЕЙ

КНИГА ПЕРВАЯ

«Каролина»

В конце декабря Джейсон Коллинз, получивший недельный отпуск после

блестящего выполнения очередного задания особого отдела секретной службы, отправился в свой уютный загородный дом. Здесь, в Базилдоне, в получасе езды от Лондона, вся его семья по традиции собиралась каждый год, чтобы отметить самый главный праздник – Рождество Христово.

Джейсон был крепко сложенным, стройным и подтянутым человеком тридцати

семи лет, с красивыми ярко-голубыми глазами бирюзового оттенка. Аккуратно

подстриженные тонкие усы и короткая прическа из волос каштанового цвета с небольшой

сединой на висках придавали его внешности особый лоск и респектабельность.

Благодаря безупречному и точному исполнению особо важных заданий, порученных ему секретной службой Великобритании, а также беззаветной преданности

британской короне и своему народу, он довольно рано дослужился до чина полковника.

Этому немало способствовало прекрасное владение как родным английским, так и

немецким, французским и русским языками, а также знанием нескольких диалектов арабского языка, полученных им за время службы в арабских странах. Как офицер он получил огромный опыт ведения боевых действий в различных горячих точках, где так или иначе затрагивались интересы британской короны. Уже в звании полковника он был переведен из второго Управления секретной службы, ведавшего делами Ближнего Востока, в четвертое, где занимался в основном вопросами внутренней безопасности своей страны.

Неуклонный рост напряженности во всем мире из-за политических разногласий между государствами, усиления их откровенно враждебного противостояния друг с другом, а также участившиеся случаи наглого проникновения разведслужб некоторых стран мира в кадровую систему «МИ-6» послужили поводом для создания в ее штаб-квартире особого отдела. О его существовании знали всего несколько человек из числа руководителей секретной службы. Отбор в эту глубоко законспирированную структуру проводился гораздо строже, чем для полета в космос, подвергая будущих кандидатов невероятно сложным тестам, пройти которых смогли лишь единицы. Биографические данные, статус и адрес каждого сотрудника отдела были полностью изменены, а истинная информация держалась в тайне даже от их коллег по службе.

Он попал в этот отдел с первого же дня его формирования и так же, как и

остальные тридцать сотрудников, был безмерно счастлив и горд тем, что оказался

в числе особо избранных. За время своей службы он был удостоен множества высших

правительственных наград, которые бережно хранил дома и по известным причинам

надевал исключительно во время закрытых церемоний и торжественных мероприятий для

узкого круга лиц. Но наиболее ценной своей наградой Джейсон считал посвящение его

в рыцари самой королевой, которую бесконечно любила и боготворила вся его семья.

В знак особого уважения полковника его часто приглашали во дворец по

случаю проведения праздничных мероприятий, и заслуженно считали одним из самых

достойных кандидатов на ответственный пост в будущем правительстве Англии. Однако

сам Джейсон на высокие правительственные должности не рвался, считая любую из них

совершенно неприемлемой для себя и даже унизительной для человека с боевым

характером. Несмотря на особые привилегии, уважение в обществе и почет, которого он

добился за годы своей безупречной службы, Джейсон не был честолюбив и не стремился

к всеобщему признанию. Любовь к собственной семье была для полковника священной и возвышенной, как и любовь к королеве, являющейся для него символом нации.

Всякий раз, когда появлялась хоть малейшая возможность освободиться по службе, он как на крыльях летел к жене и детям и полностью отдавался семейным заботам.

Вот и на этот раз, получив от своего шефа, генерала Адамса разрешение на краткосрочный и заслуженный отдых, он не мешкая отправился домой, где его уже ждали.

Основным занятием его жены Кэтрин, миловидной и стройной женщины 36 лет,

обладавшей изящной спортивной фигурой и величественным взглядом, было ведение домашних дел и воспитание детей. В редкие часы досуга, когда появлялось хоть немного свободного от хозяйственных забот времени, она с особой страстью и с невероятным азартом любила рукодельничать. С удовольствием шила платья и рубашки, вязала для домочадцев свитера и носки, которые иногда дарила и друзьям, чем особенно гордилась.

Их шестнадцатилетний сын Рикки, окончивший в этом году колледж, пока еще не

определился с выбором дальнейших занятий. Темноволосый зеленоглазый молодой

человек высокого роста, с едва пробившимися редкими усиками и россыпью мелких

прыщей на лбу и щеках, доставлявших ему немало хлопот, был от природы

необыкновенно собранным и целеустремленным. Он никогда не тратил времени зря и

не слонялся без дела. В совершенстве владел компьютером и к своим шестнадцати

годам был уже профессиональным пользователем. Самостоятельно составлял различные

программы и проекты, некоторые из своих разработок отправлял даже на всевозможные

городские конкурсы, удостаиваясь кроме сертификатов и небольших вознаграждений.

Дочери Мэри и Роуз, 14 и 12 лет соответственно, несмотря на разницу в два года, имели одинаковую внешность близнецов, и отличить их можно было только по незначительной разнице в росте, манере говорить и количеству веснушек на

хорошеньких личиках. Однако они казались одинаковыми только на первый взгляд. На

самом же деле характеры у них были совершенно разные. Мэри росла задумчивой,

мечтательной и не слишком словоохотливой. Говорила медленно и сосредоточенно,

тщательно подбирая слова и выражения. Роуз, напротив, тараторила без умолку, страшно

любила порассуждать по любому поводу, и фантазии на самые разные темы просто

захлестывали ее. Она всегда выглядела веселой и жизнерадостной, и весь их просторный дом часто наполнялся ее звонким заразительным смехом.

Обе девочки учились в обычном колледже Лондона, который успешно окончил их брат Рикки, и ничем особенным среди своих сверстников в учебных группах не

выделялись. Часто ходили в кино и театр, иногда для общего развития – в музеи,

с удовольствием гуляли на свежем воздухе в городском парке. Как и все дети их возраста, обожали с разрешения родителей устраивать по выходным вечеринки у себя дома или отправляться в гости к своим друзьям одноклассникам.

Вообще, дети Коллинзов, несмотря на разницу в возрасте и характерах, были очень дружны между собой. Воспитанные в любви и уважении друг к другу, они никогда не сорились, даже если для этого возникал очевидный повод. А каждая свободная от уроков минутка, если мама не привлекала их в этот момент к домашним делам, становилась прекрасной возможностью для задушевных бесед, совместных прогулок на велосипедах или компьютерных игр, которые составлял сам Рикки.

Над тихим, почти безмолвным Базилдоном давно уже сгустились сумерки.

На темном небосклоне пробился сквозь густое туманное марево слабый отблеск луны, окруженной со всех сторон бледными, едва различимыми оттенками далеких звезд. Незаметно спала температура воздуха, которая держалась на протяжении всего дня на отметке в три градуса, и стриженный накануне газон стал медленно покрываться инеем.

Часы показывали восемь вечера, но вся семья Коллинзов была все еще занята уборкой, стараясь управиться до ужина со всеми своими делами. Кэтрин с девочками возились в доме, с особым усердием и рвением наводили в нем чистоту и порядок, и украшали с творческим подходом все его внутреннее пространство. А Джейсон и Рикки находились во дворе, взяв на себя как обычно всю физическую работу, где требовались крепкие мужские руки. Каждый член семьи, распределив между собой обязательства, исполнял свою часть работы по дому и хозяйству, и время от времени весело перекликаясь друг с другом, делал ее с подчеркнутым удовольствием, шутя, и на совесть.

Хлопоты были в полном разгаре, когда вдруг на кухне пронзительно зазвонил телефон. Кэтрин, которая была занята в этот момент чисткой конфорок плиты, отложила в сторону намыленную губку, стянула с рук латексные перчатки, вытерла вспотевшие ладони о ситцевый фартук, и сняла трубку. Вначале послышалось какое – то непонятное, странное и протяжное шипение, будто раздразнили целый злобный змеиный выводок, затем, через секунду, легкое пчелиное жужжание, а следом и довольно приятный мужской баритон.

– Добрый вечер, миссис Коллинз! – раздался вежливый голос, который был

знаком ей не первый год, – С вами говорит генерал Грэг Адамс. Не могли бы вы, пригласить к телефону Джейсона, пожалуйста, а то я никак не могу дозвониться до него по мобильному, видимо, он оставил его у себя в кабинете?

Кэтрин мило улыбнулась, и, не понимая, откуда исходят посторонние шумы, которые сливались со словами генерала, дунула сначала в трубку, а потом легонько встряхнула ее.

– Добрый вечер, мистер Адамс. Рада слышать вас, – ответила она, узнав голос звонившего человека, – подождите, пожалуйста, одну минуточку, он тут рядом, копошится в своем гараже, я сейчас позову его.

Она положила трубку на подоконник, быстро ополоснула под краном руки, и, вытерев их кухонным полотенцем, раскрыла настежь створку широкого окна, выходящего в сад.

– Милый, ты слышишь меня? – громко позвала она мужа, возившегося в тот момент в саду с хозяйственным инвентарем, – подойди, пожалуйста, к телефону, генерал Адамс на связи, и срочно просит тебя!

Джейсон поставил у стенки сарая грабли, на которые установил только что новый черенок, бросил перчатки на тележку, и стряхнул с одежды сухие листочки и травинки.

– Одну секунду, милая, сейчас приду, не клади, пожалуйста, трубку, – ответил он, вежливым голосом, и тут же, быстро помыв руки из лейки, которую протянул ему Рикки, вбежал в дом, повесил куртку на вешалку, и подошел легкой поступью к телефону.

– Коллинз слушает, – по военному, четко произнес он, выпрямив спину.

– Приветствую тебя, дружище, – послышался бодрый голос генерала Адамса, – прости меня за столь несвоевременный звонок. Но, признаться, меня вынудили к этому очень важные и крайне неотложные обстоятельства. Нам необходимо срочно встретиться с тобой, и обсудить одно очень деликатное дело, которое не терпит никаких отлагательств. Мой водитель уже выехал в Базилдон, и должен быть у тебя примерно через пять минут. Да, вот еще что, сынок, – добавил он, слегка приглушенным голосом, – пожалуйста, оставь все свои телефоны дома – сегодня в них нет никакой надобности!

– Понял тебя, шеф, буду готов через пару минут, – ответил полковник, уже сухим тоном, и медленно положив трубку на место, молча, уставился в распахнутое окно, с внезапно нахлынувшей на него грустью.

– Что – нибудь случилось, милый? – обратилась к нему Кэтрин, стоявшая с растерянным видом поодаль в ожидании завершения его разговора с генералом, – как я поняла, тебя снова вызывают на службу?

В ее тихом, сдавленном и тонком голосе чувствовалось откровенное разочарование, и непреодолимая тоска от ощущения, что ей снова придется остаться одной с детьми.

– Да, любимая, вызывают, – ответил он, с задором кивнув в ее сторону головой, – и к великому сожалению, предстоит ехать прямо сейчас. Меня ждут на службе по крайне важному и неотложному делу. Машина, посланная за мной генералом Адамсом, должна быть уже в нашем городке, и вот – вот появится у калитки.

Джейсон отвечал ей, как всегда бодрым и веселым голосом, стараясь, не выдавать своих расстроенных чувств, и, изображая на лице мягкую добродушную улыбку.

– Так что, милая, успокой детей, поужинайте тут без меня, и не скучайте, – сказал он, расстегивая свой рабочий комбинезон, – Я постараюсь, уложиться пораньше, и не задерживаться у него до поздна, не думаю, что это надолго.

Он нежно обнял свою любимую супругу, поцеловал ее в розовые щечки, и, на несколько секунд задержав взгляд на ее грустном лице, направился к себе в кабинет.

– Господи, неужели этому никогда не будет конца?! – бросила Кэтрин ему вслед, с явной тоской в голосе, – тебе ведь скоро сорок лет стукнет! Вон, гляди, уже и седина пробилась на висках, а тебя все еще заставляют бегать, как мальчишку. Пора бы, наконец, и о доме своем родном подумать! У тебя же сейчас законный отпуск, которого мы с детьми так долго ждали! А что, у генерала Адамса нет никого, кроме тебя?

Услышав за спиной обиженный голос своей любимой супруги, Джейсон остановился на верхней ступеньке лестницы, медленно обернулся, и посмотрел на нее с улыбкой.

– Прошу тебя, милая моя Кэт, не расстраивайся по пустякам, – произнес он, виноватым тоном, – ты же знаешь, что это моя работа. Я постараюсь закончить дела как можно скорее, и вернуться домой до того, как вы ляжете спать.

Не прошло и четырех минут, как он переоделся в строгий темный костюм, белую рубашку, черный галстук и такого же цвета туфли, легко сбежал вниз по лестнице, и схватив на ходу свой плащ и огромный зонт, быстро зашагал к выходу. Подойдя к двери, он вдруг остановился, повернулся к Кэтрин, которая стояла, прижав руки к груди, послал ей с улыбкой воздушный поцелуй, и выскочил тут же во двор.

Как и говорил генерал, перед воротами дома Коллинзов уже стоял его служебный автомобиль Лэнд Ровер темного цвета с работающим двигателем и включенными фарами ближнего света. Джейсон запер снаружи калитку на ключ, опустился на заднее сиденье машины, и, вежливо поздоровавшись с водителем, аккуратно положил рядом пальто и зонт, и негромко скомандовал: – Трогай, Дэниэл!

Спустя сорок минут машина подъехала к серому, двухэтажному и неприметному

с виду дому на южной окраине Лондона, который ничем другим не отличался от других строений вокруг, кроме освещенности его фасада. Весь двор небольшого уютного особняка генерала Адамса был в этот вечер целиком погружен во тьму, будто его отключили от электричества, что даже заметно удивило полковника Коллинза. Лишь слабый отблеск света, пробивающийся сквозь плотно зашторенное окно на втором этаже, свидетельствовал о том, что дом еще обитаем. Джейсон перекинул через руку плащ, зажал под мышкой зонт, и поправив по привычке галстук, медленно подошел к кованой чугунной ограде, и нажал на кнопку домофона, расположенного над почтовым ящиком. Через мгновение в замочной скважине раздался еле слышный щелчок, и металлическая калитка, бесшумно сдвинувшись до конца вправо, застыла, уперевшись в мягкую каучуковую пластину, закрепленную на бетонном столбике. Едва он вошел во двор, как на него сверху и с боков направились несколько тонких красных лучиков, словно лазерные прицелы снайперов, обнаруживших свою цель. Коллинз поднялся по ступенькам на крыльцо, остановился у входной двери, и, подняв голову, уставился в глазок камеры наблюдения, свисавшей, словно банан прямо над дверью, и махнул в нее рукой.

– Входи, полковник, там не заперто, – послышался спокойный и вежливый голос генерала, – поднимайся сразу ко мне, наверх, а то я уже заждался тебя здесь.

Джейсон вошел в дом, повесил плащ справа на вешалке, опустил зонт в большую пластиковую урну, и поднялся по скрипучим деревянным ступенькам на второй этаж.

Генерал Адамс сидел за своим рабочим столом, и при свете настольной лампы, накрытой оранжевым абажуром, что – то увлеченно вычитывал в своих документах, и выписывал какие – то слова в отдельный блокнот. Правой рукой он держал толстую, черную перьевую ручку, а левой – придерживал свои изящные, с розовым налетом роговые очки, которые все время соскальзывали у него с переносицы из за поврежденной дужки.

Грэгори Степлтон Адамс слыл настоящей легендой среди агентов секретной службы Ее Величества, хотя о его реальных заслугах и настоящей, не приукрашенной ничем жизни, знали всего несколько человек из всей широко разветвленной структуры разведки. Это был пожилой, но атлетически сложенный, бодрый, подтянутый и жизнерадостный человек шестидесяти трех лет, с аккуратно ухоженной седой бородкой и закрученными вверх пышными усами пепельного цвета. Генерал многое повидал на своем веку. Он был для секретной службы одним из наиболее опытных стратегов, способным на месяцы, а то и на годы вперед просчитать довольно сложные для расшифровки планы любого

потенциального противника. Его четко выверенная и расчетливая тактика, даже играя одновременно на нескольких, разбросанных по разным точкам полях своих недругов,

низменно приносила исключительно положительные и яркие результаты. Он являлся непревзойденным аналитиком и психологом для своей любимой службы, чье руководство откровенно восхищалось его далеко идущими выводами и заключениями, которые, выходя иногда за рамки логических предположений, неизменно приводили к нужной цели. Даже находясь дома, генерал предпочитал работать либо в военном мундире, либо в строгом гражданском костюме, и никогда не изменял выработанным за долгие годы службы правилам и привычкам. Последние шесть лет он заслуженно возглавлял особый отдел МИ-6, созданный в том числе и по его личной инициативе, и занимался делами исключительной государственной важности, которые по тем или иным причинам зависали между полицейскими структурами и разведкой. Грэгори Адамс по праву слыл незаменимым и бесспорным профессионалом аналитического и оперативного мышления в секретной службе, чья успешная деятельность была отмечена многочисленными высокими наградами британского правительства и лично Ее Величеством Королевой. Генерал жил один, и вне служебного кабинета ни с кем, кроме Джейсона и своей домработницы не общался. После внезапного и ничем не объяснимого развода со своей любимой женой Дженнифер, которая ушла от него более трех лет назад, и переехала на постоянное место жительства в США, он так и не решился обзавестись новой спутницей, и за эти годы успел уже привыкнуть к своему статусу одинокого мужчины. Коллинз был не только его талантливым сотрудником и боевым товарищем, но и его питомцем, любимчиком и другом, с кем он мог откровенно поговорить о чем – угодно, поспорить на любую тему, отвести за бокалом виски душу, и отвлечься от многочасовой рутины и гнетущей тоски. Довольно часто он даже придумывал какой – нибудь несущественный, отвлеченный повод, чтобы пригласить Джейсона к себе в гости, выпить с ним по чашке кофе, и перекинуться, хотя бы парой фраз о погоде в столице, о настроениях в британском обществе и о делах, начисто лишенных всякой политики и официоза.

Увидев Джейсона в дверях, он отложил в сторону документы, снял с переносицы очки и, поднявшись из за стола, крепко пожал ему руку, и обнял за широкие плечи.

– Рад видеть тебя, старина, – произнес он, глядя на своего воспитанника с широкой улыбкой, – ну, проходи, присаживайся. Может быть, по бокалу виски?

Коллинз вежливо и с той же добродушной улыбкой ответил на приветствие своего старшего товарища, и слегка замешкался, раздумывая над предложением о бокале виски. Он был твердо настроен на то, чтобы вернуться домой трезвым, и успеть провести со своей семьей, хотя бы часок перед тем, как дети разойдутся вновь по своим спальням.

– Благодарю тебя, генерал, я бы выпил только чашку кофе, если можно, – ответил он, внутренне подготовившись выслушать очередное задание своего уважаемого шефа, полагая, что тот наверняка вызвал его неспроста в такое позднее для посиделок время. – Прости, но, что – то совсем не тянет меня сегодня на алкоголь.

Накануне приезда своего агента Грэг отключил домашний телефон, и намеренно отправил домой свою домработницу пораньше, чтобы никто не смог помешать их беседе.

В часы своей долгой, увлеченной и кропотливой работы над сложными и ответственными документами, и особенно, если планировалась встреча со своим агентом, он освобождал ее от всех обязанностей по хозяйству, и прощался с ней до следующего дня. Даже кофе для своего друга он всегда готовил сам, и делал это с особым удовольствием и радостью. Это был его конек, процесс приготовления которого, он никому не доверял.

Генерал спустился с Джейсоном на первый этаж, усадил его в гостиной перед камином, поставил перед ним журнальный столик со свежей прессой, и ушел на кухню. Спустя всего пять минут, он сварил великолепный напиток в своей любимой раритетной чугунной турке, имевшей двойное дно, между пластинами которого был запаян обычный речной песок. Вдохнул с наслаждением аромат, который стал плавно растекаться по всей гостиной, налил его в изящную фарфоровую чашку на широком блюдце, положил в нее три кусочка сахара и тонкую дольку лимона, и поставил на столик перед своим дорогим гостем. Следом он достал из холодильника бутылку прохладной минеральной воды, ловко отвинтил двумя пальцами крышечку, и разлил ее в два стакана.

– Спасибо, Грэг, ты никогда не забываешь мой вкус, – сказал Джейсон, и глубоко втянув аромат напитка, зажмурился на миг, сделал из своей изящной чашки несколько маленьких смачных глотков, и замер в ожидании предстоящего разговора.

Генерал налил себе стакан крепкого чая, бросил в него кусочек сахара и тонкую дольку лимона, сделал, не размешивая один глоток, и тихо опустился в кресло напротив.

– Послушай, сынок, – начал он беседу, уставившись на него в упор, и пронизывающе сверля его своим строгим взглядом, – я пригласил тебя для того, чтобы ввести в курс твоей предстоящей командировки в Вашингтон, куда тебе предстоит вылететь завтра же. По прилету в аэропорт Даллеса тебя встретят наши партнеры, отвезут сначала в отель, где забронирован двухместный номер, а на следующий день они доставят тебя к месту проведения заседания комиссии НАТО. Это внеочередное закрытое заседание рассчитано на три дня, в течение которого будут рассматриваться очень важные вопросы по определению стратегических планов развития отношений с Россией, Китаем и Ираном на ближайшие пять лет. Разумеется, будут обсуждаться также способы и методы борьбы с международным терроризмом, который с каждым днем все выше и выше высовывает свои бесовские головы из всех щелей, заставляя трепетать весь мир.

Джейсон сделал из своей чашки еще маленький глоточек, задумчиво посмаковал его, и, аккуратно поставив чашку на стол, посмотрел на генерала, не меняя выражения лица.

– Ты же знаешь, Грэг, для меня великая честь служить Ее Величеству и своему народу, – ответил он с улыбкой, – я всегда готов исполнить любой твой приказ, каким бы он не был. Мне следует только узнать, каковы будут указания по нашим позициям на этот раз, и что изменилось в нашей политике за прошедший месяц?

Генерал довольно погладил свои пышные усы, улыбнулся в ответ, и подкинув в камин пару дровишек, откинулся на спинку кресла.

– Планы наши остаются прежними, сынок – сказал он, каким – то дежурным голосом, за которым явно что – то было скрыто, – это полное взаимодействие с нашими партнерами американцами. Но при этом каждый новый пункт, если таковой появится, должен быть согласован непосредственно со мной, чтобы честь короны и интересы нашего государства были должным образом защищены.

Он собрался было, сказать еще что – то, и уже потянулся было через столик, но почему – то промолчал, мельком бросив странный взгляд в окно, и почесал затылок.

– Задача предельно ясна, господин генерал, готов приступить к исполнению, – ответил Джейсон, глядя в глубоко задумчивые, но почему – то вмиг погрустневшие глаза своего шефа, и предположил, что хозяин дома явно чего – то не договаривает, или тщательно обдумывает очередную идею по предстоящим делам.

– Ну, что ж, – подытожил беседу Грэг, – в таком случае, не смею больше

задерживать тебя. Отправляйся сейчас же домой, хорошенько выспись перед поездкой, и тщательно подготовься к своей миссии. Билеты и все необходимые документы для работы в США ты получишь в аэропорту, перед самой посадкой на рейс.

Он медленно поднялся затем с кресла, расправил плечи, и, дождавшись, пока полковник Коллинз накинет на плечи плащ, и возьмет в руки зонт, направился вместе с ним к двери. Выходя из дома, Джейсон вдруг услышал сзади еле слышный голос шефа.

– Не оборачивайся, сынок, и слушай меня внимательно, – произнес он, из-за спины, – поезжай сейчас на Пикадилли. Там отпустишь моего водителя, и зайдешь в ночной бар на углу улицы справа, где собираются сегодня фанаты столичного футбольного клуба «Арсенал». Жди меня там. Я подъеду туда не позже, чем через час.