Отпуск с осложнениями

Глава 1 Катя

– Вадим!!! – доносится через открытую балконную дверь, а я подскакиваю на кровати, усиленно соображая, не Вадим ли я. Вдруг, пока спала, что-то изменилось?

Нет, вроде бы, Катя. Тогда, кто Вадим? Перебираю в уме всех бабулиных соседей, но человека с таким именем вспомнить не могу.

– Ты подонок! – истошный крик будит собак, и я окончательно прощаюсь с возможностью выспаться. – Я ненавижу тебя! Ты слышишь?! Не-на-ви-жу!!!

Меня это не касается, убеждаю себя. Ложусь на другой бок, накрываю подушкой голову, но вопли рассерженной девицы заглушить сложно. Она будто на ухо мне орёт!

Спрыгиваю с кровати, втаскиваю себя в сарафан, плетусь к балкону. Надо его закрыть, но любопытство побеждает, и я выхожу на свежий воздух.

Лето пахнет упоительно, я вдыхаю полной грудью, растираю лицо, смахиваю остатки сна. Если бы не духота и буйная барышня под моим балконом, начало отпуска можно было бы смело назвать замечательным.

Внизу, за низким бабулиным забором, стоит девушка в коротком тёмном платье и, подпрыгивая на месте, выкрикивает проклятия в адрес незнакомого Вадима. Бедный мужик, честное слово. Мне его даже жаль. В руках она держит туфли на высоченных каблуках и в свете уличных фонарей кажется тоненькой и прозрачной. Что она здесь вообще забыла?

Наверное, выпила лишнего и всё на свете перепутала. Не может ведь трезвый человек вытворять подобное. Хотя, кто их знает этих истеричек. Хорошо, что бабуля моя в гости к старинной подруге ушла отмечать какое-то событие пирогами и чаем, а не то бы выскочила уже на улицу, размахивая чем-нибудь тяжёлым.

Набираю полную грудь воздуха и торжественно объявляю:

– Девушка, успокойтесь. Нет здесь никакого Вадима, и никогда не было. Спокойной ночи.

Девушка задирает голову, фокусирует на мне взгляд и упирает руки в худые бока.

– Врёшь! – заявляет и громко икает. Точно, напилась. – Он, наверное, в твоей кровати. Да?! Признавайся, лохудра крашеная!

Хочется ответить известной цитатой, что это мой натуральный цвет, но обойдётся – ещё разговоры с ней водить.

– Советую поискать Вадима в другом месте.

Ха, какая я спокойная и уравновешенная – сама собой горжусь.

– Так ты его знаешь? Где он? – выходит на новый виток истерики, я закатываю глаза и тяжело вздыхаю. – Я тридцать километров сюда ехала, мне нужно увидеть его! Я сейчас через забор полезу, но его найду. Пусть лучше сам выйдет!

Забор ей едва по грудь, но в таком… возбуждённом состоянии духа может и убиться, перелезая.

Вздыхаю ещё тяжелее и смотрю в чёрное южное небо. Благодаря ночной гостье не усну, но надо как-то от неё избавиться. Не хватало ещё, чтобы она по двору бабушкиному и дому бегала в попытках найти Вадима. Она и так уже всех собак в округе разбудила – лают так, что в ушах закладывает. Скоро и соседи появятся, некоторые даже с факелами и дробовиками, допрыгается.

– Ещё раз повторяю: я не знаю никакого Вадима, – кричу, наверное, заразившись от девицы безумием. – Потому понятия не имею, почему вы ищете его именно здесь. И здесь частная территория, а во дворе огромная злая собака!

– Злая собака? – грустит девушка, и даже шажок назад делает. Умница. – Но ты всё равно его позови, слышишь? Он подонок, я должна ему в лицо об этом сказать!

– Спокойной ночи, – говорю напоследок и ухожу в свою комнату.

Прикрываю плотно дверь, все звуки разом становятся глуше, но я всё равно слышу всё, что происходит на улице: вопли, лай и будто бы даже плеск морских волн. Вот и отдохнула, называется.

Вдруг к общей шумихе добавляется звук мотора, хлопок автомобильной дверцы и мужской голос. Неужели Вадим – похититель сердец? Мужчина говорит громче, девушка тише, собаки вовсе смолкают, будто прислушиваются, а я сгораю от любопытства. Почему и не увидеть всё своими глазами? Я ведь, в какой-то мере, пострадавшая сторона.

Решено.

Снова выхожу на балкон и в свете фонарей и ярких звезд вижу высокого поджарого мужчину в белой майке и простых джинсах, пытающегося утихомирить растрёпанную девицу. Она лупит его кулаками в грудь, он обвивает её худенькое тельце руками и утащить, что ли, куда-то пытается? Может, это не Вадим? Может быть, это маньяк?!

Мамочки, вдруг на моих глазах преступление разыгрывается? А я стою и смотрю, как девушку в машину волокут?!

В памяти всплывают все навыки юного следопыта и борца за справедливость, и я кричу:

– Мужчина, вы вообще кто такой? Отойдите от девушки, она не хочет с вами идти!

Девушка взвизгивает, мужик резко её отпускает, отшатывается в сторону, а я хватаю палку, совершенно случайно лежащую на балконе, и продолжаю:

– Я умею метать копьё, у меня разряд! Предупреждаю!

Конечно, никаких копий я ни разу в жизни не метала, но детство, проведённое в этой деревне, и бесконечные игры с мальчишками многому научили. Бесценный опыт. И палкой при случае стукнуть по голове могу. Больно!

– Сумасшедший дом, – говорит мужик, а я делаю вид, что прицеливаюсь. – Вы вообще кто такая?

– Бдительная общественность!

– Я так и понял. Иди спать, бдительная общественность, мы сами разберёмся. И копьё своё спрячь, а то поранишься.

Нас разделяет всего несколько сотен метров, хоть я и стою на балконе, но он совсем низкий, как и забор. И я хорошо вижу, как перекашивается от злости лицо незнакомца в белой майке. Он сплёвывает на землю и, бросив на меня хмурый взгляд, разворачивается на пятках и уходит к своей машине.

Хамло.

– Вадим, подожди! – вопит девушка, а я смотрю на палку в своей руке и чувствую себя самой настоящей идиоткой.

Да уж, неловко вышло. Надо было не угрожать, а присмотреться для начала. Но с другой стороны, если бы он и правда, оказался похитителем и насильником?

Бросаю палку на пол, она глухо стучит по цементному покрытию, а я облокачиваюсь о перила. Надеюсь, весь отпуск не будет таким же причудливым, как первая ночь – всё-таки я приехала из шумного города к любимой бабуле не для того, чтобы на бесплатные концерты без заявок любоваться.

Тем временем нет-нет, да гляну в ту сторону, куда ушла сладкая парочка. Любопытно мне – нельзя, что ли? Вадим, распахнув заднюю дверцу, отчаянно пытается усадить на просторное сидение девушку, а та упирается, не идёт. Странная особа.

Не успев себя остановить, кричу: “Вам помочь?”, но Вадим отвечает мне всё тем же хмурым взглядом. Эх, вот надо было мне палкой махать на приличного, вроде бы, человека. Хотя, может быть, он, в самом деле, подлец – вдруг девушка не врала?

– Спокойной ночи, бдительная общественность, – доносится глухой голос, и через минуту Вадим захлопывает дверцу, запирая внутри машины свою лихую подружку. Молниеносно занимает водительское место, яростно хлопает дверцей и заводит мотор.

Ох, и ночка. В деревне, где живёт моя бабуля, конечно, всегда весело – не до скуки, но пьяные девушки концерты под чужими окнами, вроде как, ни разу не устраивали.

Машина скрывается за поворотом, я смотрю ей вслед, а над морем сгущается тьма. Пойти, что ли, нырнуть? Всё равно спать больше не хочется.

Решено, пойду-ка я на море. Может быть, хоть так от чувства неловкости избавлюсь.

Глава 2 Катя

Распахиваю створки старого шкафа с лакированными дверцами и огромным зеркалом внутри. Его поставили здесь, наверное, при царе Горохе, и он так угрожающе скрипит, когда в него влезть пытаешься, что страшно.

Нахожу в чемодане новенький купальник, в котором мой микроскопический бюст кажется полной двоечкой. Вечная слава тому, кто придумал пуш-ап! Переодевшись и сунув ноги в ярко-фиолетовые сланцы, бросаю в полосатую пляжную сумку пушистое полотенце и мягкий плед, который отлично послужит подстилкой. Чуть было не беру с собой широкополую шляпу и очки, но вовремя вспоминаю, что на улице ночь. Завтра надену – не зря же я ещё перед Новым годом отстояла за ними длиннющую очередь на распродаже! У меня всё-таки ещё три недели впереди, успею побыть самой модной на деревенском пляже.

Всё, теперь я точно готова к длительным ночным заплывам. Меня слишком манит море и, взбудораженная ночным происшествием, я готова бежать к берегу и нырять, нырять, пока кожа мурашками не покроется, а зубы не начнут выстукивать «Прощание славянки».

Из-за огромной пробки на трассе я приехала к бабуле накануне поздно вечером и такая уставшая, что, наскоро поужинав, сразу завалилась спать. Не хотелось ни пирогов, ни долгих бесед, ни моря – лишь бы в покое оставили. Да и нигде так хорошо не спится, как в этой маленькой, но живописной приморской деревне. И я бы точно, наверное, сопела до полудня, если бы не кое-кто активный со своими любовными переживаниями.

Вдруг голод напоминает о себе, и я хватаю с большого блюда румяный пирожок, кладу в пакетик и выбегаю из кухни. Наверное, гулять с пирожками в обнимку по ночным улицам – не самая здравая идея, но здесь мне нечего бояться: бабулина деревня – на редкость тихое и безопасное местечко, где даже летние отдыхающие – сплошь интеллигентные и порядочные люди. Да и знает меня здесь каждая собака.

Идя вдоль соседских домов к морю, размышляю, кто такой этот роковой Вадим, что за ним аж тридцать километров ехали. Мужик, как мужик, ничего особенного. Симпатичный и высокий – да, но чтоб настолько потрясающий… не знаю. Я, конечно, не разглядывала его, но не показался он мне таким уж потрясающим. Да и откуда он вообще здесь взялся? В отпуск, как и я, приехал? Дом снял – в деревне много пустующих сдают на лето, – или купил недвижимость? Зачем я обо всём этом думаю не знаю, но мысли так или иначе возвращаются к недавнему происшествию. Ещё я с этим «копьём» – бдительная общественность, блин. Стыдоба стыдобушка. Ни разу в жизни себя такой дурой не чувствовала, честное слово.

Так, в размышлениях, я и добираюсь до моря, а вдохнув его яркий йодистый аромат, забываю напрочь про Вадима, его пьяную девицу, работу, заботы, противного бывшего и всё-всё на свете. Чуть левее на пирсе сидят ночные рыбаки, и это привычное с детства зрелище заставляет улыбнуться – есть вещи, которые никогда не меняются. И это здорово.

Поспешно вытаскиваю из сумки плед, кое-как растягиваю его на песке, бросаю сверху вещи и, скинув сарафан, остаюсь в одном купальнике.

– Э-ге-гей, свобода! Море, я иду к тебе! – кричу, расставив руки в стороны, точно крылья, и бегу к ласкающему берег ленивому морю. Луна прокладывает дорожку поверх водной глади, и я вхожу в эту полоску света, чувствуя невероятный восторг.

Вода ледяная поначалу, обжигает кожу, но я не даю себе времени на лишние размышления – ныряю с головой, чтобы скорее привыкнуть к температуре. Эх, хорошо-то как! Здорово!

Не выныривая на поверхность, плыву, пока хватает дыхания. Обожаю воду – пару лет назад даже в бассейн записалась и теперь трижды в неделю после работы устраиваю грандиозные заплывы, мечтая о лете.

Сейчас море тихое и спокойное, и я рассекаю гладь вдоль лунной дорожки, наслаждаюсь водой. Может быть, в прошлой жизни была дельфином? Или камбалой? А что, вполне вероятно – с моим-то «грандиозным» размером груди без камбалы в роду точно не обошлось.

Когда правую ногу начинает слегка покалывать, я ловко разворачиваюсь назад и гребу к берегу. Сколько я плавала? Минут пятнадцать точно. Для первого раза вполне достаточно. Когда до цели остаются считанные метры, я замечаю какого-то мужика рядом с моим пледом. Сердце ухает в груди, внутри всё холодеет, и я примерзаю ко дну, пытаясь понять, к добру ли то, что вижу сейчас.

Незнакомец тем временем скидывает с себя шорты и, оставшись в одних боксерах, бодрой походкой, поигрывая мышцами на ходу и разминаясь, направляется в мою сторону. В смысле, плавать идёт. И когда между нами остаётся пара десятков метров, я протираю глаза от солоноватой воды, потому что отказываюсь им верить. Да не может этого быть, никак не может.

Потому что это тот самый Вадим. Ох ты ж… чёрт.

Глава 3 Катя

Я зажмуриваюсь, словно никогда людей в одних плавках не видела. Да я же выросла на море, в конце концов! Но сейчас мне кажется, что зачем-то заглянула в мужскую раздевалку, хотя меня туда никто не приглашал. И теперь пялюсь на незнакомого полураздетого мужика. Ну как пялюсь? Просто… не отворачиваться же, в самом деле.

Вот это точно, по-моему, не входит в понятие «избавиться от неловкости», когда причина этой самой неловкости уверенно так движется в моём направлении. И меня, кажется, вовсе не замечает. Правильно, человек купаться ведь пришёл, зачем ему я.

Не желая выглядеть ещё глупее, я ныряю под воду и быстро-быстро подгребаю в сторону берега. Вот же, надо было мне идти одной купаться, ещё и ночью. Выдумала же такое, как будто мне не хватило, что я угрожала час назад метнуть ему копьё в… глаз.

Когда прятаться под водой уже невозможно, я выныриваю и, не оглядываясь, бегу к своей подстилке. Сейчас переоденусь и домой пойду.

За спиной плещутся волны, я лихорадочно натягиваю на мокрый купальник сарафан, но это не так-то и просто. Особенно, когда торопишься. Ткань липнет к влажному телу, угрожающе трещит и в любой момент грозит порваться. Чёрт!

Хотя… чего это я? Убегать надумала, как будто мне десять лет и я залезла в чужой яблочный сад. Я пришла сюда провести время на море? Да. Пирожок с собой взяла? Взяла. Значит, самое время перекусить. И никакие Вадимы мне не помеха. Вот ещё, у нас свободная страна, а у меня отпуск.

Интересно, где его барышня? Может, убил всё-таки? Завёз в кукурузное поле – здесь совсем недалеко, – ножом по горлу и обратно к морю рванул – кровь отмывать.

Тьфу, выдумаю же такое.

Снова стягиваю с себя ставший влажным сарафан и, как мне кажется, элегантно усаживаюсь на смятую подстилку. Рядом лежат шорты и белая майка, и я невольно щурюсь, приглядываясь: нет ли на одежде кровавых разводов? На всякий случай ногой отодвигаю вещи Вадима подальше и достаю из сумки пирожок. Не знаю, с чем он, но пахнет умопомрачительно.

Раз кусаю, второй, энергично жую, замотанная в полотенце, сохну. Ночь постепенно рассеивается на горизонте, и небо медленно, но уверенно сереет. Вадим плавает, я ем и вовсе на него не смотрю. Ни капельки. Меня вообще не волнует, какое впечатление произвела на него – я ем и отдыхаю. В конце концов, сам виноват, что его за маньяка приняли – следующий раз нежнее будет девушек в свою машину запихивать.

Так, вся во власти разных мыслей, доедаю пирожок и тоскливо оглядываюсь по сторонам. Надо, наверное, или уходить, или тоже идти плавать. Чего я сижу, как памятник Ундине?

И вот, когда я собираю всю свою храбрость в волевой кулак и поднимаюсь с пледа, Вадим выходит на берег. Руками приглаживает волосы, будто модель модного парфюма, вода стекает с него ручьями, а ещё нетронутая загаром кожа покрыта мурашками и крупными каплями. Останавливается на полпути, смотрит на меня, сощурившись, а я складываю руки на груди. Не знаю, зачем. Так, наверное, круче выгляжу со стороны.

– Бдительная общественность, – усмехается, а я фыркаю, плавно встаю и иду к воде. – Как дела?

– Если не прекратите обзываться…

– Копьё в горло воткнёшь?

– А второе в глаз!

– Да ты страшная женщина, – смеётся, а взгляд наглый-наглый. Самовлюблённый засранец! – Кстати, я хотел извиниться. Моя подруга немного…

– …сумасшедшая, – заканчиваю мысль, а Вадим снова смеётся. – Ничего страшного. Зато я в море ночью искупалась, раз меня так нагло разбудили, тебя разыскивая.

Зачем я буду ему уважительно «выкать», если он обзывается и смотрит так, будто я забавная обезьянка.

– Правильно, общественность должна бдить и днём и ночью.

Вот же! Издевается надо мной, гад.

Глаза у гада голубые-голубые до прозрачности, а волосы каштановые, почти чёрные – в наступающем рассвете вижу его лицо чётко и ясно, в мельчайших деталях. Я что, рассматриваю его?!

Гордо встряхиваю головой, перекидываю через плечо всё ещё влажные тяжёлые волосы и гордой походкой направляюсь к морю. Не хочу я снова позориться – какая-то прям чёрная полоса началась. Никогда со мной такого не было…

И вот, когда я, как Афродита, захожу в воду и готовлюсь эффектной рыбкой нырнуть, Вадим кричит мне вслед:

– Полотенце бы оставила, ведь неудобно в нём плавать.

Он хохочет, а я растерянно осматриваю себя. Так и есть, я забыла скинуть полотенце.

Вот теперь официально заявляю: я позорище.

Глава 4 Катя

Когда я выхожу из воды и подбираю брошенное у самой кромки полотенце, ни Вадима, ни его вещей на пляже нет. Вот и чудесно – надеюсь, если в следующий раз и увижу его, перестану так отчаянно косячить. Я же вообще-то адекватная девушка: ни палками на людей не замахиваюсь, ни замотанная в полотенце нырять не хожу… а тут не иначе магнитные бури или взрывы на солнце.

Пока одеваюсь, окончательно прихожу в норму и улыбаюсь, глядя на рыбаков. Надо идти домой – наверное, бабуля уже вернулась от подруги. Обожаю наши долгие беседы. Она у меня мировая – самая лучшая моя подруга и советчица. И пирожки у неё вкусные. Ради них любую диету забудешь.

Когда все вещи собраны, я почти бегом возвращаюсь к дому, улыбаясь и пританцовывая. Несмотря ни на что, отпуск – это замечательно. А всё остальное – досадные мелочи, на которые даже внимания обращать не буду. Вот ещё, переживать.

Несмотря на ранний час, деревня уже во всю просыпается – только успеваю здороваться с необыкновенно бодрыми и полными жизни соседями, спешащими по своим утренним делам.

– Катрин, ты приехала?! – кричит подруга детства Юля, а я подпрыгиваю на месте от неожиданности. – Заходи в гости!

Красивый Юлькин дом ближе всех остальных к морю. Мы обе уже давно не бегаем всё лето по кукурузным полям, не обносим дружной компанией сады, не пугаем соседских козочек. Став взрослыми и серьёзными, мы забыли все эти глупости, но сто́ит нам встретиться… берегись, кто не спрятался, потому что мы не виноваты.

– Я к тебе чуть позже заскочу, – обещаю и посылаю подруге воздушный поцелуй. Она его ловит, прикладывает ладонь к сердцу и, звонко хохоча, скрывается в окне своей комнаты на втором этаже.

Настроение моё становится ещё радужнее, и я, перекинув сумку на другое плечо, ускоряю шаг. Чаю хочется безумно или просто воды – что-то в горле пересохло. Когда до дома остаётся метров тридцать, замечаю всё ту же машину, на которой ночью уехал Вадим. Точно знать, что это она, я не могу, но похожая. Она стоит у ворот дома напротив, и в доме этом лет десять уже никто не живёт. Хм, неужели Вадим в нём поселился? Этого мне только не хватало, хотя теперь понятно, почему девушка так легко перепутала, под чьими окнами орать свои серенады.

Ладно, не моё дело – пусть живёт, где хочет и сколько хочет. Мне какая разница?

Водительская дверца тёмно-синей иномарки распахнута настежь, и оттуда разносятся по округе звуки весёленького кантри. Хриплоголосый певец душевно и бодро поёт на английском, как весело снять красивую девчонку в баре и плясать с ней всю ночь напролёт. Оригинальный выбор, впрочем, я даже не удивлена.

– Бабуля, я дома! – кричу, толкая невысокие воротца, выкрашенные белоснежной краской.

Но меня то ли не слышат, то ли бабушки всё ещё нет дома. Она у меня вообще неугомонная – человек, в сутках которого, невзирая на возраст, тридцать три часа. Музыка на заднем фоне неожиданно стихает, и я слышу голос бабули, полный возмущения и досады. Ускоряю шаг, огибаю дом, прохожу между вишнёвых деревьев, пока не попадаю на задний двор, где находится маленький, но уютный крольчатник.

– Бабуля, что случилось? – интересуюсь, а бабушка резко поворачивается ко мне, полыхая взглядом.

– Беда случилась! Рагнар сбежал!

– Предводитель викингов, что ли? – глотаю смешок, а бабушка кивает.

– Кролей он предводитель и моя главная головная боль. Как его не запирай, найдёт, стервец, способ и сбежит. Точно на суп пущу, добегается!

Бабушка ворчит, ругая бегуна, а я осматриваю крольчатник. Прохожу вдоль ряда клеток, заглядываю в каждую, подкидываю в кормушки горсти травы, кому-то подливаю воду. Кролики смотрят на меня глазками-бусинками, не переставая жевать, а самые смелые и любопытные становятся на задние лапки, нюхая мои пальцы.

– Катя, надо срочно его найти! – заявляет бабушка. – Он обычно где-то по улице бегает, ищет себе приключения на пушистые окорочка.

Ой, только не говорите, что мне его придётся искать.

– Надо было назвать его Пушком, – замечаю, заглядывая под клетки. – А то придумала кличку скандинавскую, вот он и жить без походов и набегов не может. Небось побежал брать в плен французских монахов.

– Катя! – смеётся бабушка, а я развожу руками. – Походи по улице, поспрашивай. Рагнара все соседи знают, помогут. А у меня запеканка в духовке и ещё одно важное дело есть, не могу отлучиться. Поищешь?

Словно у меня выбор есть.

– Так уж и быть, – притворно вздыхаю, а бабушка смеётся. – А если он на дальние поля ушёл?

– Нет, он хоть и тот ещё бегун, но за пределы нашего пятачка не уходит, – уверенно заявляет бабушка и протягивает мне пучок травы. – Держи, против этого Рагнар устоять не может.

Забираю люцерну и звонко чмокаю бабулю в загорелую щёку. В свои почти семьдесят бабушка выглядит замечательно. А энергии столько, что можно всю деревню электричеством снабдить.

Выйдя на улицу, оглядываюсь по сторонам, в надежде, что Рагнар щиплет траву где-то рядышком, но нет – этот гордый викинг покоряет другие горизонты. Вот где его искать?

Время идёт, я обхожу улицу трижды, заглядываю во все щели, попутно проводя опрос народонаселения, и наконец понимаю, что попала в тупик. Рагнара нигде нет, никто его не видел, но вернуться без него просто не имею права. Есть, правда, одно место, куда моя нога ещё не ступала…

И это тот двор, возле которого стоит машина Вадима.

Глава 5 Катя

Дай бог, мне померещилось, я всё перепутала, и это не его машина. Просто похожая, мало их, что ли, таких. Потому что, боюсь, поиски кролика вряд ли добавят мне очков адекватности.

Эх, была не была, – в конце концов, я не ради праздного любопытства, я Рагнара ищу. Благородная цель всё-таки, не хухры-мухры.

Подхожу к автомобилю, но его дверцы наглухо заперты. И стёкла тонированные – ничего не видно. Осмотревшись по сторонам, присаживаюсь на корточки и заглядываю под днище. Вдруг кроль-бегун там притаился? Тогда я его люцерной поманю, он выйдет, и я его унесу. Но нет, это было бы слишком просто. Похоже, сидеть и терпеливо ждать, пока тебя найдут – не путь кроличьего джедая.

Делать нечего, подхожу к воротам и нажимаю на кнопку звонка. Сейчас хозяин выйдет, кем бы он ни был, и у него узнаю, не видел ли он пушистого беглеца. Ну, вдруг? Просто вежливо спрошу, улыбнусь приветливо и уйду, если ответ будет отрицательный. Просто же? Вполне.

Жму на звонок, жму, но в ответ тишина. То ли звонок сломан, то ли нет никого в доме – не разобрать, но итог печальный: внутрь мне не попасть, Рагнара не найти, и я злюсь на всё подряд. Ну что за проклятие такое? Может быть, мне на спину плюнул кто-то, потому всё в жизни идёт через одно место?

Ладно, некогда сопли на кулак наматывать, нужно искать пропажу, потому что бабушка не успокоится и никому жить спокойно не даст – знаю я её неугомонную натуру.

Опираюсь рукой на ворота, планируя минут пять поотдыхать и подумать, что делать дальше, но они скрипят под моей ладонью. Неужели открыто?

– Хозяева! Отзовитесь! – кричу и тяну за ручку, и железная дверь без особых усилий поддаётся.

Хм, что делать-то? Так и ждать, когда отзовутся хозяева или одним глазком посмотреть на то, что происходит во дворе? Дилемма, конечно… а вдруг Рагнар там и попал в беду? Застрял лапкой где-то и не может выбраться – кролики тихие ведь. Погибнет, не дай бог, и не узнаешь, куда он делся. Нет, надо действовать.

Осматриваюсь по сторонам, чувствуя себя вором-домушником, но я не могу вернуться без кролика – время не ждёт. Бабушка расстроится, если ничего не найду, а волновать её мне хочется меньше всего. И, к тому же, я ведь не по дому буду бегать, по двору всего лишь. Просто посмотрю, далеко ходить не буду.

– Мистер пушистые уши! Отзовись! Ра-а-агнар! – зову тихо, аккуратно ступаю во двор и прикрываю за собой ворота. Чёрт, чего сердце так стучит, будто бы я на грабёж вооружённый иду?! – Где же ты, викинг недоделанный? У меня для тебя люцерна есть, выходи, шерстяная задница!

Двор небольшой, завален всяким хламом: обломками каких-то плит, сваленными в кучу трубами, кусками старого шифера. Он порос травой, неуютный и необжитой, но у меня нет времени разглядывать всё в подробностях – я и так, считай, на преступление пошла, по частной территории шастаю!

Вот вызовут на тебя, Катька, ОМОН, будешь знать. Объясняй потом, что ты кролика искала, а не драгоценности решила вынести за пазухой.