Невинность. Наизнанку

«В предоставлении студенческого места отказано» – Лея не могла прочитать это перед родителями вслух. С непониманием она смотрела на бумагу и чувствовала, как границы реальности размываются.

Должно быть, это какая-то шутка. К обучению на педагога в обычной школе не допускают её, лучшую пианистку региона? Здесь явно не сходятся края, причём очень сильно.

– Звёздочка, что же ты там такое увидела? – Мама выхватила письмо.

Пока она читала, Лея пристально разглядывала праздничные шары «18» за обеденным столом, которые со вчерашнего дня уже немного подсдулись. Но ответов ей они не давали.

В ушах продолжала гудеть тяжесть болота, в котором её топили этой ночью, но родителям об этом знать не следовало. Пошатнувшись, слезая со стула, Лея прошла в лёгком оглушении до лестницы и закрылась в своей комнате наверху.

– Она никогда не отмоет этот позор! – долетали до неё крики матери, заставляя сползти спиной по двери.

Монитор загорелся в её большие глаза разбуженной вкладкой форума. Лея заправила рыжие локоны за уши. Она перечитывала статью – «Как я попала в Изнанку». Очевидно, она пропустила что-то важное, раз ничего не сработало. Параллельно она раскрыла блокнот, где аккуратными рисунками сопровождались ингредиенты и последовательность шагов в проведении ритуала.

Она сверяла каждую деталь. Палец прижимался к листу в том месте, где тушь оставила неизвестные иероглифы. Вряд ли на земле существовал народ, который смог бы это прочесть. Возможно, однако, что данные символы вовсе не предназначались для чтения кем-то из народов земли.

За её спиной упала кнопка. С ней же отвалился флажок с напольного глобуса, где многие страны уже были отмечены одной или парочкой таких кнопок. Лея встала, чтобы закрыть окно от сквозняка, но обнаружила его закрытым. Вероятно, флажок уже давно собирался отвалиться, и дуновение здесь не причём. Тогда Лея просто вставила кнопку на то место, где её не хватало – на столицу Италии.

Соседи за окном уже приступили к празднованию дня города у себя на заднем дворе.

Лея взглянула на часы – скоро концерт на площади. В этот момент её посетила идея: концерт!

С полок над рабочим столом многочисленные награды и грамоты следили за тем, как она переодевалась в лёгкое выходное платье. Вид её был уставшим. Волосы спускались чуть ниже лопаток, но сегодня их огненный акцент был единственным украшением. Худое вытянутое лицо выдавало бессонную ночь в лесу. Хоть она и отмыла налипшие комья грязи, скрыть усталость оказалось непосильной задачей. Она решила не пробовать макияж.

Со стола, где нетронутыми стояли заветренные угощения, она подцепила сумочку, от чего та смела за собой корзинку и стопку писем, лежавших под ней.

– Ты издеваешься? – буркнула Лея, приседая, чтобы всё поднять.

«Консерватория сожалеет о принятом Вами решении прервать обучение. С наилучшими пожеланиями, профессор Цнежол». Выпавшая из корзинки с сухими травами баночка успела капнуть смолой, пока Лея складывала конверты, и заляпала другое письмо: «Политика нашего фонда не позволяет разглашать причины отказа. Уверяем Вас, что инцидент на гала-концерте в Риме не повлиял на наше решение». Разозлившись, Лея скомкала все письма и затолкала в корзинку, точно мусор.

– Может, они не могут взять слишком квалифицированную для их учреждения ученицу? – успокаивал отец расстроенную мать в гостиной.

Та не находила себе утешения.

– У нашей звёздочки наград больше, чем во всём их училище вместе взятом! – причитала женщина.

Не прощаясь, Лея вышла за дверь. Настроения не было даже на соседского кота.

– Господин Толстолапик, сейчас не до тебя. – Она сняла кота с сиденья велосипеда, и отцепила замок от ограды.

Как обычно, она подобрала в телефоне подкаст для поездки. «Алиян Перевозчик – Последнее интервью легенды». На обложке светились лилии и две даты, от которых у Леи всё ещё сводило в горечи сердце.

Наушники она сняла, лишь добравшись до главной площади. Здесь горожане толпились у сцены. Возле гигантской арки с надписью «Меервер – любимый город» продавались сосиски, сладкая вата. В этом году повезло, и погода выпала жаркая. Впрочем, как сказать. Пожалуй, аниматоры, что занимали толпу до начала представления, не назвали бы это везением.

Наспех Лея заперла велосипед и направилась прямиком за сцену. Всё оборудование и костюмы уместились всего в трёх трейлерах. Та, кого Лея искала, беседовала с коллегой у высокого кофейного столика, прижимая к себе планшетку. То была полнолицая женщина с выраженными румянами.

– София! – Лея застала её врасплох со спины.

Та едва не поперхнулась, но встретила гостью широкой улыбкой. Все собравшиеся возле столика неловко переглянулись и поспешили раствориться в делах. Кроме одного. Тот пристально вглядывался в гостью и шагал на неё медленно, будто собирался снять с её волос жука. Но в последний момент он развернулся и как ни в чём ни бывало ушёл ей за спину.

–Тебя уже выписали? – София крепко обняла подругу, заставив ту сразу же забыть о странном парне с жуком. – Как жаль, что именно в этом юбилейном году, когда на программе будет мэр региона, твоё коронное будет исполнять замена. Если бы он видел, как ты играла предыдущие концерты, то точно бы одобрил твою заявку на грант!

– Но мэра тоже можно понять – на него давили после той истории со стрельбой, – Лея старалась сохранять лицо, хоть слова и шли из неё с трудом. – Если грант обеспечит подростков необходимыми группами самопомощи, что ж…

София неловко взялась за планшетку и уже явно собиралась вернуться к делам.

– Я всё ещё могу выступить! – выпалила вдруг Лея. – Я готова. Люди будут рады меня услышать. Ноты у меня с собой, и мэр, он, – девушка полезла в сумку, откуда спешно достала нотный лист.

Каприччио «Невинность» для фортепиано – успела прочесть София, и глаза её тут же забегали.

– Ох, милая, я знаю, что ты можешь его сыграть! – Она выставила ладони перед собой, чтобы притормозить подругу и будто даже пыталась скрыть листы, пока их не заметил кто-то ещё. – То, что произошло на том гала-концерте,… Ты не виновата в этом!

– Пожалуйста, – прервала её Лея. – Это мой последний шанс вернуть моё имя.

– Ах, родная, мы не можем отказать другой пианистке за полчаса до выхода. Мне очень жаль, но твоя замена уже давно утверждена.

Пальцы Леи вжимались в ноты так сильно, словно она держалась за них навису. Хотела бы она снова просить о возможности! Хотела бы закричать, что это её место, чёрт подери. Но прямо из-за её плеча вдруг выплыла в белом праздничном платье незнакомка, едва не проведя дружески ей по локтю.

– Ах, ты же Лея! Как здорово, что ты пришла посмотреть на мою игру! Я так рада, что смогу выручить тебя! – широко раскрытыми глазами и туго натянутой улыбкой обращалась к ней та.

Рана на её разрезанном горле оказалась всего лишь украшением, частью образа – тоненькая красная ниточка, удерживающая подвеску. Странно, что Лее показалось иначе. Убрав ноты обратно в сумку, она кивнула и выдержанно попрощалась, насколько ей позволяли эмоции. Вряд ли её скованность кого-то обидела – за её спиной девушки тут же принялись обсуждать предстоящий выход в мельчайших деталях.

Температура же тем временем поднималась всё выше. Последние минуты, когда Лея могла повлиять на своё положение, уплывали от неё, как скудно раскиданные по небу облака над головой. Те также скорее раздражали ложной надеждой на прохладу, чем облегчали утомление от солнца.

Праздник кипел. Ведущий заводил толпу шутками на сцене, за которой Лея оглядывала одинокие трейлеры в поисках последнего шанса вернуть своё имя. Организаторы торопливо огибали её, как неудачно проросшее дерево посередине тропинки.

Вдруг дверь ближайшего трейлера раскрылась, и на девушку выскочил кудрявый высокий юноша. Оба вскрикнули. Парень сразу засеменил куда-то за полотно сцены, а дверь так и осталась зиять непреднамеренным приглашением войти. Внутри прела пара сидений, откидной столик, куча бумаг и деревянный раскрытый ящик. В теории, Лея могла зайти всего-то укрыться от солнца, думалось ей. Не обязательно затевать нечто противоправное.

Неуверенно она шагнула внутрь.

Среди распечаток шуток для комиков ей быстро попалось на глаза то немногое, что было бы для большинства нечитаемым шифром. Для неё же это было родным языком – ноты. Что-то постукивало по корпусу авто, и невольно она глянула за спину. Но никого не было видно.

Лея забрала ноты со стола. Чуть тревожно, стараясь не быть случайно пойманной с поличным, она покрутилась по трейлеру и нашла место, где ноты найдут спустя час или два, – между коробками из-под пиццы, что убрали под столешницу мини-кухни. Само собой, предварительно она обмакнула последний лист в жир. Так любой мог решить, будто те прилипли сами. Впрочем, после шоу это уже не будет иметь никакого значения.

Она выскочила из трейлера. Обернулась. Кажется, никто её не приметил. Тук-тук, тук-тук – отстучала ручка двери по корпусу в последний раз, как только девушка оказалась на воздухе, и вдруг замолчала.

Когда Лея вынырнула из-за ограждений, ей открылся волнующий вид. Сцена гудела. Праздник шёл полным ходом. Дети радовались и кричали.

Лея быстро влилась в толпу. Многие обращали на неё внимание. На её летнее платье, большие глаза. Рыжие волосы снова вызывали бестактные попытки преградить ей путь, а затем искупить грубость пьяной улыбкой. Она шла мимо.

Патриотическая песня подошла к завершению, когда девушка была уже в центре людской массы. Прощание исполнительницы, и толпа загремела аплодисментами. Взволнованно Лея присоединилась к ним. Кажется, это даже помогло ей слегка сбросить напряжение. Со стороны, так она просто пришла посмотреть праздничный концерт.

– Песня, которая давно уже стала традицией… – объявлял ведущий следующий выход, – «Ах, как радостен этот день!»

Он пригласил на сцену замену Леи. Толпа откликнулась шумной поддержкой. Лишь один подвыпивший мужчина у самого края сцены неожиданно закричал:

– В смысле? А где милашка-Лея? Лея! Я приду на твой концерт!

Но он быстро умолк. Виновница не повела и взглядом в его сторону.

На сцене уже появилась пианистка. В своём нелепом белом платье и высоченных шпильках, в которых ей явно будет неудобно жать на педаль. Выглядела она неуверенно. Нот в руках не было.

Лея приосанилась. Её пальцы едва заметно дрожали. Кто-то возле неё навязчиво стучал ногой – тук-тук, тук-тук. Это слегка раздражало. Но в остальном её внимание концентрировалось на сцене, где самозванка уже подбежала обсудить что-то с ведущим. На глазах раскрывалось одно из лучших выступлений, что Лее доводилось видеть.

– Любимые горожане и наши гости, – заговорил парень, вернувшись к микрофону, – произошла небольшая техническая накладка, мы пока поиграем с вами в небольшую игру, хорошо?

– Ле-ю! – Вновь отметился выпивший мужчина из первого ряда. – Профессионала на сцену! Ле-я! Ле-я!

Хоть никто и не поддержал скандирование, ведущий не стал игнорировать выкрики, а использовал их для шутки. Но тут же одна из зрительниц совсем недалеко от Леи громогласно выдала её присутствие в толпе. Очень быстро люди стали оборачиваться на популярную персону среди них, и вот уже зрители образовали живой коридор для одной единственной девушки. Казалось, всё шло идеально.

Стало заметно тише. Лишь чей-то каблук так и не прекращал набивать свой ритм. Его не было видно. Но было слышно. Отчётливо.

На сцену выбежал ассистент с болтающимся бейджиком, что-то шепнул ведущему, и тот поспешил объявить о новейших изменениях в плане:

– Если Лея любезно согласится нас выручить, – начал он, от чего та лучезарно заулыбалась.

Тоннель из людей синхронно повернулся сотнями голов к ней. Когда Лея зашагала через них, с той же синхронностью ряды голов провожали одним движением её шаг.

Она взбежала по ступенькам. Замена была вынуждена подобрать подол своего нелепого платья и уступить своё место. Нет, её место – место Леи. Та присела.

Уверенным жестом она достала из сумочки ноты, а затем объявила произведение:

– Невинность! Каприччио, – ей было не важно, что публика ждала другой композиции.

Руки коснулись клавиш, и магия началась. Нежнее, сильнее! Игра завораживала не только звучанием, но даже визуальным движением рук.

– Тук-тук, тук-тук, – проклятый каблук не переставал.

Лея погрузилась в исполнение, и всё же этот стук её слегка отвлекал. Труднее стало, когда на её яркое платье прилетела оса. Может, её привлёк аромат шампуня? Оса пересела ей прямо на руку. Удивительно, но уверенная игра, резво перебирающие по клавишам пальцы, не помогали её смахнуть.

Всего через секунду перед глазами замаячила вторая. Лея приняла их за личный вызов в этой решающей борьбе за право сидеть за роялем. Она не видела, откуда берутся осы. Но тут же появилась и третья. Все они садились ей на руки. Четвёртая, пятая оса. Лея уже не смогла бы их сосчитать, а их становилось всё больше. Они облепляли её запястья как живые браслеты. Но нельзя было останавливаться. Ведь у неё остался всего один шанс.

– Ей нужна помощь! – выкрикнул кто-то из зрителей.

Заметили. Как не вовремя. Ей бы ещё всего одну минуту! Она непременно справится с этим, и тогда все увидят, что она не врёт.

Но точно кто-то разворотил городской улей, осы уже группами прилетали и садились ей на руки. Копошились на ней, мешая играть. Это превращалось в настоящее испытание. Одна из ос ужалила Лею в плечо.

Звук вдруг стал глухим, сцена приблизились, дыхание престало слушаться. Оно застряло в голове, сдавив её чугунным панцирем, который лишал движения. Сквозь острый камень в горле Лея вскрикнула:

– Я в порядке! – Но из-за кулис уже подбежали организаторы.

Её никто не слушал. Через минуту она уже ехала в машине скорой помощи с двумя фельдшерами.

– У меня нет аллергии на ос, всё хорошо. – Двое коллег, однако, полностью игнорировали её уверения.

Их потряхивало по дороге на гору. В непонимании Лея глянула в окно, где за каретой скорой помощи уплывали склоны одной из трёх гор, окружающих город.

– Куда мы едем? – удивилась Лея, впервые встречаясь не в газетах, а в настоящей жизни со старым многокорпусным зданием, что выплывало из-за деревьев. – Это же психиатрическая больница.

– Мне сообщили, что ты хотела бы вернуться в зал активностей. Это так?

В пустой комнате перед ней сидел небритый круглолицый мужчина с выраженным носом и большими бровями. Лея не знала его. Поверх свитера он накинул на плечи белый халат.

– Почему вы меня привязали? Я в Изнанке? – оглядываясь, спросила Лея.

– Интересный вопрос, Лея. Тебя пришлось привязать к кровати, потому что у тебя был психоз. Желаешь рассказать мне больше об этом месте, которое ты называешь Изнанкой?

Мужчина сделал короткую пометку в блокноте, а затем перелистнул на несколько страниц назад и поглядел на Лею, будто сверялся с её портретом в заметках.

Дверь в комнату оставалась открытой, и через неё доносились голоса из соседнего помещения. Судя по ним, по соседству с этими блёклыми стенами собралось много людей. Большинство выкрикивало в воздух бессмысленные буквосочетания.

– Но Вы знаете, что это. – Девушка перешла на шёпот. – Господи, сработало! Я прошла! Что я должна сделать в этом месте? – обратилась она уже к человеку в халате.

– Ты совершенно ничего не должна, Лея. Но если ты хочешь вернуться к остальным, я хочу быть уверен, что ты никому не навредишь. Как думаешь, ты сможешь не создавать опасности для себя и других пациентов?

На последних его словах Лея задумалась. Она стала внимательно изучать этого человека, выдававшего себя за врача.

– Могу я написать что-то в Вашем блокноте? – спросила она.

Мужчина вздохнул. С минуту он шарил между страниц, а после развернул найденный листок к Лее лицом. На нём изображались несколько символов. С виду иероглифы. Но вряд ли хоть один человек с востока смог бы их прочитать.

– В последний раз ты нарисовала мне это, – ответил мужчина. – Хочешь добавить к рисунку что-то ещё? Расскажешь мне, что он обозначает?

Глаза девушки скользили по символам.

– Это не рисунок… – обратилась она вновь к врачу. – Если Вы не полубог и не гость, тогда кто Вы?

Снова мужчина внёс что-то в записи. Скрип его ручки отдавал неприятным давлением на уши.

– Меня зовут Доктор Кродот, я врач-психиатр, Лея, ты знаешь меня, – наконец, ответил он. – Может, ты поможешь мне прочитать это?

– Развяжите меня. Мне надо идти.

Доктор покачал головой. Он сложил заметки, будто собирался уходить, и от этого Лея занервничала. Она стала осматриваться, не понимая, где ей найти другой способ освободиться и заняться тем, ради чего она преодолела границу миров.

Но старая комната не имела в себе ничего полезного. Только осыпающиеся стены, что давили своей теснотой на единственное подобие уюта в помещении – металлическую кровать.

Глаза безнадёжно вернулись на точку отсчёта – к седеющему мужчине в свитере, облегающем внушительный живот. По-другому ей из ремней было не выбраться, и из неё вырвался невольный смешок.

– А если я не хочу играть с вами в больницу? Я всё сделала правильно, я имею право на аудиенцию. Чем бы Вы ни были, Вы не должны меня связывать! Я принадлежу внешнему миру, и Вы это знаете!

– Очень хорошо. – Снова развернулся человек или то, что им представлялось, и заглянул в записи, чтобы проверить ещё пару страниц. – Речь об аудиенции с «полубогами», верно?

Глубоко вдыхая воздух от возмущения, Лея бесстрашно взирала в глаза собеседнику. Он так же сконцентрировал внимание на ней и не мог видеть, как за его спиной в комнату заглядывала голова юноши с причудливой причёской из множества неаккуратных косичек. Вполне осознанным взглядом тот искал контакт с Леей и будто пытался ей что-то сообщить.

– Что должно произойти, когда ты встретишься с полубогами? – Играл роль доктор.

Лея замялась. Проследив её взгляд, мужчина неспешно развернулся. Это заняло у него достаточно времени, чтобы парень успел спрятаться.

Доктор прошёлся до двери и осторожно прикрыл её, отчего возгласы с коридора затихли.

– Итак. – Он вернулся. – Почему тебе так важно встретиться с полубогами?

Лея глубоко вздохнула в ответ.

– Вы знаете, Вы, наверное, правы, я… увлеклась. Мне бы для начала и правда освободиться от ремней.

В этот раз мужчина не стал записывать её слова, но пока он обдумывал услышанное, прошло гораздо больше времени, чем если бы он даже каллиграфически переписывал её мысль дословно.

– Ты могла бы показать мне твои ладони, Лея? – спросил он зачем-то с полной невозмутимостью.

Это сбило девушку с толку, но в том, чтобы показать кому-то ладони она не видела проблемы. Быть может, этот человек хотел убедиться, что она не спрятала между пальцев ножа или лезвия, чтобы устроить дебош. Кто знает.

– Сестра Эйла скоро к тебе подойдёт, – вывел доктор заключение в итоге, после чего покинул палату, закрыв за собой дверь.

Оставшись одна, Лея попробовала потянуть за ремни, дёрнуть ногой как можно сильнее, но быстро поняла, что это не имеет смысла. Конструкция, очевидно, изначально создавалась с целью сдерживать подобные манипуляции. К счастью для пленницы, вскоре в комнату и правда зашла незнакомка с тугим пучком чёрных волос, одетая как медсестра. На нижнем кармане её халата висела карточка сотрудницы, информация на которой совпадала с тем, что сказал мужчина – «Сестра Эйла, общее отделение».

Она отстегнула девушку, даже не поздоровавшись с ней, и безразлично ушла, как будто вообще не увидела в комнате никого живого.

Лея сразу же встала на ноги, но перед дверью замешкалась, не решаясь шагнуть в неизвестность. Под кроватью она нашла тапочки, а себя обнаружила в бесформенной серой пижаме в синюю полоску.

В холле, который, должно быть, и являлся неким залом активностей, с одной стороны стояло несколько пустых столов с поднятыми на них стульями, а с другой – пара диванов и игральный стол, от которого и исходил постоянный шум.

Тихо сидела лишь одна исхудавшая девушка лет двадцати пяти и понуро смотрела в окно сквозь ужасно спутавшиеся косички чёрных волос. Вся её голова была усеяна этими до отвращения неумелыми косичками, а глаза оставались лишёнными какого-либо интереса к жизни.

За стеклом и старой решёткой было пасмурно. Больница возвышалась на горе подле Меервера, и весь город отсюда скрывался туманом. Видно было только выходящие вперёд корпуса лечебницы и небольшой участок дороги, ведущий к ней. Там же был пункт охраны – единственный выход посреди литой стены, окружавшей больничный комплекс.

За спиной разразился хохотом игральный стол.

– Отличное решение! – бросил вдруг тот самый парень, который подсказывал Лее что-то из-за двери. – Это лучше, чем до завтра там лежать. Задницу отлежишь.

Это был невысокий тёмноволосый юноша с выразительными губами. На секунду он обернулся, убедиться, что девушка оценила шутку. Но она не оценила. Среди гурьбы мычащих и капающих слюной игроков, он оставался, однако, единственным, с кем можно было вообще вообразить себе диалог.

– Ты понимаешь, что здесь происходит? – спросила Лея.

Парень усмехнулся, будто вновь придумал гениальный ответ, но ничего не сказал. Его глаза следили за игрой.

– Здесь дурдом, – бросил он в итоге с опозданием, и выкинул на поле фигурку из домино с тройкой и пятёркой. Это вызвало бурное одобрение, и он забрал себе всё, что было между ним и противником.

С этим выигрышем Лея его и оставила. Сама она принялась изучать обстановку.

В комнате было пять окон. Три за её спиной, и ещё два напротив. Нет, стоп. С двух сторон было по два окна. Видимо, от перенапряжения Лее просто померещилось.

– Сыграем в шашки? – Парень с косичками появился из ниоткуда.

Он выглядел всё таким же приветливым и беззаботным.

– Какие ещё шашки? Мне нужно попасть в центр!

– Понятно, – улыбнулся тот. – С чего начнёшь?

– Я понятия не имею. – Лея не переставала озираться по сторонам, пока говорила. – Ты понимаешь, кто они? Я не встречала ни в одном источнике, что кроме полубогов и нас, кто из внешнего мира, в Изнанке будет кто-то ещё. Это и имеют в виду, когда говорят, что Изнанка играет с тобой?

– Ух ты! – Парень иронично отшатнулся от неё. – А ты такое только под лекарствами выдаёшь или без них ещё круче?

Лея непременно нашла бы, чем ответить этому шутнику. Но её отвлёк короткий звонок. Секундное жужжание откуда-то сверху. Все пленники тут же засобирались, словно дрессированные животные в цирке, и переместились во вторую половину зала, где стояли столы и подобие мини-кухни с запертыми шкафами на ключ.

Своими силами люди в пижамах спустили стулья. Некоторые скорее мешались, чем помогали, но пара человек обеспечила должный порядок. Среди них выделялся один подкаченный, с виду вполне адекватный мужчина лет тридцати с аккуратным одуванчиком белых кудрей. Хоть в его движениях и прослеживалась определенная топорность, будто бы под кожей его был механизм.

Скоро все выстроились в очередь, и на всякий случай Лея встала к ним.

– Эй, в чём дело? – Она пыталась вклиниться возле парня, но потребовалось его прямое участие, чтобы ей уступили.

– Завтрак, забывашка. – Он улыбнулся. – Кстати, я Берн.

– Я Лея. – Она коротко обернулась.

– Да, я слышал…

Когда она оказалась первая в очереди, сестра Эйла указала ей на поднос с манной кашей и чаем, а сама занялась наполнением её бумажного стаканчика лекарствами: одна светло-зелёная таблетка и пара маленьких белых. После этого сестра махнула головой, как будто сказать хоть слово другому человеку было непомерно выше её достоинства.

За столом к Лее быстро подсел Берн. Еда увлекала его, точно после двухчасовых конкурсов в детском лагере. Он пытался завести будничный разговор. Ничего из происходящего, казалось, не имело для него значения.

– Берн, может, хватит? – Лея решительно отодвинула от себя поднос. – Ты либо один из них, либо такой же, как я. Но вряд ли ты полубог, верно? «Изнанка изучает тебя, чтобы оставить наедине с твоим страхом» – я слышала это в подкасте. Сейчас происходит изучение? Или страх? Что я должна делать?

– Ты должна есть. – Её собеседник пригнулся к тарелке, пряча глаза от одной из медсестёр, что проходила мимо.

Те курсировали вокруг столов, как коршуны над добычей. Кому-то они помогали взять нужной стороной ложку, другим вытирали подбородок от остатков еды. На Лею сестра Эйла поглядывала сквозь прищур. Чаще, чем на остальных. Одна из её коллег тем временем раскладывала перед каждым по два печенья из акционной зелёной пачки «Ам для Ням».

– Хотя бы подскажи. – Для вида Лея взяла ложку и стала ковырять кашу. – Я здесь впервые. Я не состою ни в каком клубе, просто сама нашла ритуал. Я думала, сориентируюсь.