Удивительное рядом

– Долго ты. Обед давно готов.

– Вот и отлично. Проголодался очень – сил нет.

Паша разлил суп по тарелкам и …включил радиоприемник, тем самым создавая непреодолимую шумовую завесу.

– Что это значит? – спросил Федя. Хотя молодежь свободно может общаться, несмотря на то, что рядом надрывается магнитофон.

– У нас были гости.

– Серьёзно? – Федя отложил ложку. – Основания?

– Стулья сдвинуты с места.

– Это несерьёзно.

– Палаточную дверь я завязывал обыкновенным узлом, а когда вернулся – она на морской узел завязана.

– Что-нибудь пропало?

– Только один флакончик от комаров.

– Любопытство местной шпаны, – успокоено ответил Федя, продолжая поедать суп.

Но Паша так не думал, и было у него на это веское основание:

– Посмотри на отпечаток следа на пепелище.

– И что? – Гончар так устал, что ему не хотелось двигаться.

– Там отпечаток армейского ботинка. Ничего не говори. Знаю, что и мы в ботинках. Но размер? Это точно не наш. А у местных аборигенов ты видел добротные армейские ботинки? То-то, и я не видел.

– Любопытно.

– Это не любопытно. Это нездоровый интерес. Нам надо что-то делать.

Некоторое время они сидели в задумчивости, потом Федор внёс предложение:

– Нам надо покидать лагерь либо поодиночке, либо всё ценное таскать с собой.

– Лично я уже сжёг карту географа.

– То есть? – испугался Федя.

– Не дрейфь. Она в компе. Ноутбук же легче таскать

– Молодец, хорошо придумал.

– Да и потом, я думаю, что эта любопытная Варвара удовлетворил свою потребность. И ничего не обнаружил, – сказал Паша. – Флакончик только упёр.

И хлопнул себя по руке, убивая очередного кровососа. Те к вечеру активизировались.

– Держи, – со смехом протянул другу мазь. – Местное народное средство. Одной капли зелья хватает на несколько часов безмятежного существования.

– Фу, пахнет неприятно.

Зато Федор был приятно удивлен эффектом чудо мази. Не успел Паша помазать открытые участки тела, как комары бросились врассыпную. Образовали живой шар, кружились рядом, но ближе чем на метр не подлетали.

– Здорово! – восхитился Паша. – И где ты взял это чудо?

– У ведьмы.

У Паши в руках дрогнула кружка, и горячий кофе выплеснулся на ноги. Он вскочил, забегал, вспоминая нелитературный русский и могучий. А Федя залился веселым смехом.

– Ты серьёзно? – спросил Паша, когда успокоился.

– Да

– И ты видел бабку Ефросинью? У неё, конечно же, всколоченные седые волосы, нос крючком, а рот полон кривых и гнилых зубов.

Федя вновь весело рассмеялся.

– Нет, я не видел бабу Фросю. Только её внучку.

– И как она?

– Чертовски красива.

– Во! Ты применил слово «чертовски». Значит, она ещё не переняла у своей бабули все секреты колдовства.

Феде почему-то не хотелось с другом обсуждать Лидочку, поэтому он достал из рюкзака бутылку воды и пакет с дёрном.

– Что это?

– Вода и земля из оврага Дьявола.

– Ты лазал в овраг?!

– Да.

– Один!?

– Пашка, – пожал плечами Федя. – Ты же стал бы меня отговаривать.

– Ещё бы. Должен же быть среди нас хоть один здравомыслящий человек. Что хоть там?

– Жуть. Вроде ничего необычного, а оторопь берёт. Сейчас занесу фото в ноутбук, посмотрим. А это на десерт. – Он вытащил из рюкзака репей.

– Ни фига себе!! – глаза Паши сделались не меньше.

– Радиация.

– Понятно.

Они закончили пить кофе. Паша вскочил:

– Так, ты моешь посуду, потом работаешь с новой информацией, а я сгоняю в деревню.

– Зачем?

– Видел в магазине термосы. Воду надо сохранить для лабораторных исследований.

– Это ты молодец. Я даже как-то не подумал об этом. А то не довезем до Москвы.

– Я быстро.

– Давай.

24.

Паша уже возвращался обратно в лагерь, когда его внимание вновь привлек мужчина, сидящий на перилах крыльца и безмятежно курящий. И вновь, пройдя несколько метров, он остановился. Прикрыл глаза, внутренне сосредоточился, и память сложила-таки мозаику в правильную картинку.

– Так вот откуда мне показалось его лицо знакомым, – обрадовался он своему озарению. – Я видел его, во-первых: в вагоне-ресторане, когда он или читал газету, или делал вид, что читал. Во-вторых: он прибыл в Кедровку не на пароме, а нанял частника на второй день. При этом резко отвернулся, заметив меня с биноклем. В-третьих: он так же сидел тут и ничего не делал. Лишь курил и помахивал ногами, на которых были добротные армейские ботинки. Чёрт! – он выругался слишком громко, даже пробегавшая мимо собака отпрыгнула в сторону и залилась в лае. Паша продолжал путь, уже шепотом рассуждая:

– Что же получается? А получается совсем некрасивая картинка. Мужик сей сопровождает нас от самой Москвы. Откуда он узнал о нашей экспедиции, и в чём заключен его нездоровый интерес?

Мысль пронзила его молнией, Паша остановился и… покраснел словно девица.

– Так это же я слил информацию, конечный пункт нашего приключения. Это же Мария Сергеевна послала своего холуя следить за любимым сыночком. Помочь, подстраховать, в крайнем случае. Да, именно так.

Он вновь прибавил шаг. И теперь сам не знал радоваться или огорчаться такому повороту событий.

– Стоит ли говорить Фёдьке об этом? Вот Гамлетовский вопрос, вот дилемма. И на меня обидится Гончар, а на мать свою так вообще по гроб жизни. Отношения у них и без этого натянуты. Нет, не стоит говорить. По крайней мере, пока. Ничего страшного не происходит, а это главное. А там как время покажет.

25.

Гончаров уже сидел в палатке и работал на ноутбуке. Составил отчёт об овраге Дьявола.

– Зашнуруй палатку. Гнус налетит. – Не отрываясь от монитора, сказал он.

– Сегодня к тому же и прохладно, – ответил Паша. – Держи.

– Положи пока. Сейчас закончу. – Он и впрямь через минуту поставил последнюю точку и обернулся к другу. – А зачем два термоса?

– Если рассуждать логически, то завтра ты намерен отправиться на Ведьмино озеро.

Федя только рассмеялся:

– Ты гений, Пал Палыч. – Он перелил воду из оврага в термос, обмотал скотчем, указал на бирке место и время взятие пробы. – А гвоздодёр зачем купил? – удивился он, заметив, как Паша играючи перекидывает из руки в руку металлический ломик

– Какое-никакое, а оружие. Жаль, не догадался из Москвы газовый пистолет захватить.

– Думаешь, понадобится?

– Чем чёрт не шутит. Ох, опять я вспомнил чёрта. В этих краях это словечко словно висит на кончике языка и срывается в самые любые моменты разговора.

– Посмотри на снимки, а я пока упакую дёрн.

Паша улёгся на лежанку, включил ещё один фонарь и стал внимательно рассматривать снимки.

– Жутковатое место. Словно попадаешь в ад Данте Алигьери.

– Согласен.

– А это пещеры?

– Вход в одну из многих.

– Ну, это нерукотворные. Скорее всего, природные. Человек вход бы выкопал либо круглым, либо прямоугольным, тем более почва мягкая и не препятствует этому. Тут же они какие-то неровные, я бы даже сказал нелогические формы.

– Возможно.

– Заглядывал?

– Заглянул.

– И что?

– Луч фонаря испугал летучих мышей. Они, в свою очередь, напугали меня. Я едва не сорвался. Вот видишь, все руки ободрал.

– Одевать надо было перчатки.

– От манаток клочья остались. Теперь шрамы останутся на всю жизнь, как клеймо Дьявола, – он усмехнулся сравнению.

– Шрамы украшают.

– И запах оттуда такой, что желудок наизнанку.

– Гнилым мясом?

– Похоже.

– Может, там кладовая какого-нибудь хищника?

– На такой большой высоте? – засомневался Федя.

– Радиация, – усмехнулся Паша, отключая ноутбук. – А ты почему внучку ведьмы не щелкнул? Или она не отражается?

Гончар пожал плечами:

– Повода не было.

– Ну, тогда на словах опиши. Больно уж интересно. Ни разу не видел ведьм.

– Обыкновенная девчонка. Лет так двадцать-двадцать два, стройная, красивая. Длинная толстая коса, как в старинных русских сказках, с белой ленточкой на конце. В каждом ухе по четыре серёжки, цепочка с крестиком. Губки маленькие такие, пухленькие.

– А глаза?

– Глаза? – Федя задумался на мгновение. – Глаза у неё прекрасные. Большие. Чёрные. Влажные. Как посмотрела на меня, так во мне всё перевернулось. Даже сердце на мгновение остановилось.

– Точно ведьма. Чёрные глаза – первый признак.

– Да брось ты, – отмахнулся Федя. Ему даже стало как-то обидно за Лиду. Он стал готовиться ко сну. Вспомнил, и даже легче стало:

– У неё же крестик нательный.

– А он не в перевернутом виде? – тут же погасил радость прагматичный Пал Палыч.

– Спокойной ночи, – буркнул Федя.

– И тебе добрых снов, – скрывая саркастичную улыбку, ответил Паша.

26.

Паша в эту ночь спал крепко, как младенец. Что на него так подействовало? Может, чудо мазь от комаров, которая не позволяла кровопийцам проникнуть в палатку. Может, чувство близости холуя Марии Сергеевны, который, в случае необходимости, готов прийти на помощь. А может и гвоздодёр, покоящийся рядом с его лежаком. Неизвестно. Только проснулся он тогда, когда день набирал обороты, и Феди в палатке не было. Как, впрочем, и всей аппаратуры, включая и ноутбук.

– Ушёл! – в сердцах выкрикнул Паша и пулей вылетел из палатки.

Федор спокойно пил кофе. Правда, он уже был одет по полной программе для дальнего похода, о чём свидетельствовали приготовленные рюкзаки.

– Долго спите, Пал Палыч.

– Одного я тебя не пущу, – заявил тоном, не позволяющим никаких возражений, Паша, и бросился к реке, принимать утренние водные процедуры. Они уже привыкли принимать холодные ванны. Это давало заряд бодрости и хорошего настроения на весь день. Ароматный крепкий кофе лишь усиливал эти чувства. Паша вернулся и тут же получил из рук друга чашку бодрящего напитка.

– Я и не собирался идти один.

– Почему передумал?

– Чем дальше, тем страшнее.

– Ты, я надеюсь, не собираешься нырять в озеро?

– Нет, покачал головой Федя. – Я как-то не догадался приобрести акваланг и камеру для подводной съемки.

– Иногда я тебя не понимаю, шутишь ты или нет.

– Я сам себя не понимаю.

– И чем же мы займёмся на озере?

– Снимками. Возьмём пробу воды. Попробуем определить площадь. Также надо узнать, откуда питается это озеро, и куда уходит вода из него.

– Обычная разведка.

– А ты хотел разведку боем?

– Не знаю, не уверен. Но гвоздодёр я всё-таки возьму.

– Конечно, конечно, – усмехнулся Федя.

Деревню они пересекли в полном молчании. А когда подошли к её окраине, Федя остановился около одинокого дома и заглянул через забор. Его ждало разочарование: во дворе никого не было. И он не смог подавить вздох.

– Здесь живёт внучка ведьмы? – сразу догадался Павел.

– Да, – буркнул Федя и ускорил шаг. Он не желал, чтобы друг понял его состояние. «На обратном пути» – подумал он.

Вскоре они подошли к оврагу Дьявола.

– Ни фига себе!!! – Паша осторожно заглянул в него. – Дьявольщина.

– Да, народ у нас мудрый. Точное определение.

– В жизни он выглядит более устрашающе, чем на снимках.

– Пошли, нам надо на озеро. Кажется, нам лучше обогнуть овраг с севера, где он берёт своё начало.

– Согласен. Так, кажется, ближе.

Так и в самом деле оказалось ближе. И вскоре парни оказались на месте, где и начинался овраг со столь страшным названием. Тут они и обнаружили ручей, впадающий в его недра.

– А ручей, скорее всего, бежит из озера.

– Тогда пошли по нему.

Догадка оказалась верной. Буквально через сотню метров перед ними открылось озеро. Хотя это определение мало подходило водоёму, которое больше напоминало огромную лужу. Воздух был тяжелым, весомым.

– Ты держи фотоаппарат наготове, вдруг повезёт и вырвется на поверхность пузырь с сероводородом, – приказал Федя другу, а сам зачерпнул из озера водицы. Мутная, тяжелая.

– Ничего удивительного, что в этой стихии отсутствует живность, – они медленно брели вдоль периметра озера. Паша делал снимки, как поверхности озера, так и окружающего его ландшафта. На противоположном берегу они сделали небольшую остановку, провели осмотр местности.

– А вот и болото начинается.

– Чертовы болота.

Перед ними простиралось зеленовато-коричневое пространство с множеством кочек, заросшими травой цвета хаки. Деревья тоже встречались. Правда, их стволы приобрели изысканные фантастические формы. Ну, ни одного прямого. То зигзагами, то переплетаясь в косички, то вдруг шли параллельно земле. Паша без устали щелкал фотоаппаратом.

– Словно картинки для фэнтези.

– А болото, заметь, словно живое. Дышит.

Приглядевшись, и правда, можно было увидеть жизнь болота. То здесь, то там жижа покачивалась, переливалась, булькала. Неспокойно стало на душе, и друзья поспешили продолжить путь.

– А озеро, скорее всего, питается грунтовыми водами, – сделал заключение Федор, когда они его обогнули и вернулись к исходному месту.

– Это и ежу понятно. Из самых недр, где сероводород скапливается. Что-то темнеет.

– Да, пора, – согласился Федя. – Жаль, что так и не увидели выброс газа.

– Зато живы остались.

Дорога в лагерь показалась короче, потому как темнело быстро, и парни шли спортивным шагом в полном молчании. Никому не хотелось, чтобы ночь настигла их в этих неприятных местах.

Около палатки их ждал сюрприз.

27.

Это сюрприз им приготовил Сергей, учитель географии. А состоял он из грибного супа и жареной дикой утки.

– Посуду вы не прячете, – сказал учитель в своё оправдание. – Хотя воровство в Кедровке полностью отсутствует.

– Вот спасибо.

– Здравствуйте.

– Здрасти, здрасти. Мойте руки и к столу. А то запах от вас не очень приятный. Видать, на Ведьмином озере были.

– Ага.

Парни сбегали к реке, умылись и только потом почувствовали, как сильно проголодались. Котелок с грибным супчиком они буквально проглотили. Сергей не отвлекал их разговорами, усмехался только над тем, с какой скоростью мелькали ложки. А вот утку ели не спеша, в растяжку, наслаждаясь каждым кусочком, обсасывая каждую косточку.

– Какие успехи?

– Мечтали запечатлеть на фото выброс сероводорода.

– Но не повезло.

– А летом он и не выходит. Чаще всего осенью.

– Жаль.

Пришло время и для чаепития.

– Спасибо за вкусный обед.

– Да ужин уже.

– Это точно, – Федя почувствовал, как глаза предательски слипаются. Сергей заметил это, поднялся:

– Ну, мне пора. Обращайтесь, если что.

– Ноутбук опять подзарядить.

– Хорошо. Приходите, я с утра буду дома.

Он ушел, а парни, уставшие за день, даже не стали мыть посуду. Забрались в палатку, улеглись. Говорить и то было лень. Через мгновение в палатке наступила полная тишина.

28.

Утро прошло в обычных делах и ничего не значащих разговорах. Пока они не затронули их экспедицию.

– Через пять дней паром через Кедровку пройдёт. Тебе не кажется, что наши поиски уже исчерпали себя? – поинтересовался Пал Палыч.

– Да ты что? – изумился Федор. – Конечно же, нет. Но думаю, что мы уложимся за оставшееся время. А там можно и в Москву.

– А что нам ещё предстоит сделать? Неужели ты хочешь пройти через болото? А может, и лес Нечистого посетить?

Именно об этом мечтал и строил планы Федор. Но, видя, как решительно настроен его друг, скривил душой:

– Нет. Но нам надо кое-что собрать.

– Что именно?

– Сейчас я схожу в Грише ван Гогу.

– Это ещё зачем? Он же умалишенный.

– Во-первых, неся бред, он может многое рассказать интересное и приоткрыть занавес тайны. Во-вторых: необходимо сфотографировать все его картины. Может, и они помогут разобраться, где он был и что он видел.

Паша на минуту задумался.

– Знаешь, а в этом что-то есть. Ну, а я что буду делать?

– А ты сходишь к бабке Ефросинье и своим обаянием подтолкнешь на откровенный разговор. Пусть она как можно больше расскажет про лес Нечистого, где она собирает травки и коренья.

– Ну, уж нет, – отмахнулся рукой Паша.

– Что нет? – не понял Федя.

– К ведьме я не пойду. С детства их побаиваюсь. Из двух зол я выбираю наименьшее: пойду к ван Гогу. Тем более, ты уже знаком с ведьминой внучкой. Тебе и карты в руки. А я заодно и ноутбук «подкормлю».

– Как знаешь, – пожал плечами Федя, хотя в душе обрадовался. Увидеться вновь с Лидой – не лишняя причина для хорошего настроения.

Паша взял ноутбук, фотоаппарат и бутылку самогона.

– А это зачем? – удивился Федор.

– А вдруг понадобится. Может Григорий при его помощи станет откровенным и словоохотливым.

– Логично. Тогда возьми и диктофон.

– ???

– Или ты думаешь, что сможешь слово в слово запомнить бред сумасшедшего?

– Конечно же, нет. – Он положил диктофон в карман. – Ну что, пошли?

– Пошли.

На одном из перекрёстков Кедровки их пути разошлись.

29.

Паша первым делом зашёл к Сергею, где поставил компьютер на зарядку, а сам отправился к Грише. Дом, в котором проживал местный сумасшедший художник, так и просился под гусеницы бульдозера. Он давно покосился, одним углом врос в землю. Немытые окна, некрашеные ставни, полусгнившие ступеньки крыльца, около которого образовались заросли крапивы. Все это навевало жалость и уныние.

Едва переступив порог избушки, Паша пожалел, что плотно позавтракал. Рвотные позывные были обильными. В единственной комнате висел тяжелый, вязкий, противно пахнущий воздух. На полу – слой грязи и пыли. Из мебели присутствовали только стол с горой грязной посуды, колченогий табурет и железная кровать, на которой кучей лежали какие-то старые тряпки, телогрейки и прожженный местами матрас.

– Хозяин, – громко позвал Паша. И из-под кучи тряпья показалась голова художника, с давно немытыми и нечесаными волосами, как на голове, так и на лице.

– Кто ты? Кто ты? Кто ты? – Гриша вылез на свет божий.

К спертому воздуху тут же добавился аромат немытого тела и нестиранных вещей.

– Поговорить надо.

– Слова – пустота. Слова – беда. Молчание – золото. Молчание – жизнь.

Паша показал бутылку самогона.

– А так?

Гриша испуганно замахал руками:

– Чур, меня! Чур, меня! Бесовское пойло. Придёт Кристоф Валлибальд, душу утянет. Уйди, уйди, уйди. – Он сильно взволновался.

– Хорошо, хорошо, – Паша поспешно спрятал бутылку. Огляделся и только сейчас заметил, что стены в избе оклеены не старыми обоями, как ему показалось сначала, а листами пожелтевшего ватмана с картинками.

– Ты рисуешь? – он стал внимательно разглядывать картины. Они все были написаны не то углём, не то опалёнными лучинами.

– Жизнь это. Память это. Прошлое. Тени. Одни лишь тени. – Он хаотично ходил по комнате и теребил свою седую бороду.

Паша отметил, что на картинах в основном изображены деревья. И не те, что растут за окошком. Они с Федором уже имели возможность лицезреть их. Деревья, что росли на Ведьмином болоте, при этом нарушая все законы природы, причудливо меняя направление роста, сплетаясь, создавая фантастические пейзажи. Он достал фотоаппарат и стал аккуратно, боясь пропустить хотя бы одну, снимать. Ван Гог на это не обратил никакого внимания. Всё ходил и чего-то говорил. Диктофон записывал весь этот бредовый монолог.

– А ещё имеются шедевры? – спросил Паша, когда пробежался по всему периметру комнаты.

– Они потанцуют и придут. За мной придут, голову отрежут.

– Кто?

– Там, – он кивнул на кровать.

Переборов брезгливость, Паша скинул все тряпки с кровати на пол, и сквозь металлическую сетку, увидел несколько свёрнутых обрезков обоев. Он достал их: это тоже были рисунки. Паша пристроил их к стене и продолжил фотосессию.

– Есть ещё?

– Огонь забрал, – в тему ответил Гриша, кивая на русскую печку. – Вечность, вечность, вечность.

Павел почувствовал, что безмерно устал. Да и картин больше не было. Глотнул свежего воздуха на улице, и у него закружилась голова. Принюхался к своей одежде и уловил-таки запах прелости и плесени.

– Теперь только в стирку, – покачал головой, направляясь к Сергею за ноутбуком.

30.

Чем ближе подходил Федор к дому колдуньи, тем учащенней билось его сердце. Причину этому он не искал, не хотел копаться в своих чувствах.

Заглянул, как обычно, через забор и увидел Лиду. День сегодня выдался жарким, и она была одета в короткие шортики, бюстгальтер и бейсболку. Гончаров невольно залюбовался привлекательной фигуркой, ножками, грудью. Выдать своё присутствие банальным покашливанием показалось ему некрасивым. Подумает Лида или догадается, что он за ней наблюдает, и обоим от этого станет неловко. Поэтому Федя вернулся на несколько метров назад и, создавая как можно больше шума, запел в полголоса старинный романс. И вновь двинулся в сторону её дома. План сработал: из калитки выскочила Лида.

– Привет.

– Привет. – Он первым протянул руку, так хотелось вновь ощутить тепло её ладошки.

– Куда на этот раз? – в её очаровательных глазах плескалось любопытство.

– К тебе.

– Ко мне? – изящные брови грациозно взметнулись вверх.

– Да. С бабушкой твоей хочется познакомиться.

Озорная улыбка озарило лицо.

– Уж не собираешься ли ты просить у неё руки моей.

Федя от такой откровенности стушевался, засмущался и покраснел. А сердце вновь на короткое мгновение остановилось, а потом заработало в бешеном режиме. Лида заметила, что своими словами лишила парня дара речи, взяла, словно маленького, за ручку:

– Да не бойся, пошутила я. Пошли в дом, накормлю тебя.

Переступив порог сеней, Гончаров попал в мир ароматов. На стене висели связанные в пучки различные травы, каждые из которых источали свой запах, и в тесной комнате они смешались. «Настоящая кладовая ведьмы» – успел подумать Федя, переступая порог дома. Он уже внутренне ожидал увидеть аквариум со змеями и жабами, коробки с мышами и тараканами, а также котёл на треножнике с зелёным варевом. Пахучее и противное зелье. Однако его ждало полное разочарование. В комнате было светло, тепло и уютно. Пахло щами и пирогами.

– Садись, – Лида усадила его за стол, – есть будешь?

– Нет, спасибо. Я завтракал.

– А чай?

– Настоящий? – невольно вырвалось у него.

– Ахмат. Чёрный. Байховый. – Она улыбнулась уголками губ.

– Буду.

Из соседней комнаты вышла старушка. Самая обыкновенная, с тросточкой. Видимо, у неё болели ноги.

– Бабуль, познакомься: это Федя, про которого я тебе говорила.

– Не говорила, а всю плешь проела, – буркнула старушка, которая, не смотря на годы, не утратила чувства юмора.

– Чай будешь? – поспешила с предложением Лида, стараясь увести разговор в другое русло.

– Травки завари, – ответила бабка Фрося и села за стол. – Ну, милок, рассказывай, зачем вы приехали в края наши. И чего ищете.

– Ищем мы баба Фрося зону аномальную.

– Чаво?

– Место плохое, – вмешалась в разговор Лида, подавая бокалы. – Про которое ты мне рассказывала.

– А, – кивнула головой старушка, отхлёбывая чай, – это которое в мёртвом лесу?

– Да.

– А зачем? – её чёрные глаза буквально насквозь пронзили Федю. Он даже подумал, что и отвечать незачем – старуха, наверняка, может читать мысли на расстоянии.

– Для науки, – всё же ответил он, так как она ждала ответа.

– Понятно.

– Вы бы не смогли нас провести через болото?

– Я?

– Говорят же, что вы в Лесу Нечистого собираете травки и коренья для вашего зелья.

Бабка Ефросинья вдруг оттолкнула от себя бокал с недопитым чаем, встала и покинула комнату. Федя недоумённо посмотрел на Лиду.

– Я обидел её?

– Конечно! – и у неё глаза как-то сузились, а около пухленьких губ проявились морщинки.

– Чем же?

– Её все считают колдуньей, чуть ли не ведьмой. А она просто знает лечебные травы, готовит отвары. И всё! Всё! Ничего больше! Посмотри сам, – она подошла к книжной полке. Федя присоединился к ней.

– Смотри: «Травник», «Золотой ус», «Лечебный арбуз», «Лечебные травы России», «Магические лечебные слова». А также «Как лечиться святой водой» и «Лечебник Ванги». Все эти книги я сама покупала в Томске.

– В Томске?

– Я учусь там, в медицинском.

– Да, неловко получилось. Я готов извиниться.

– Не сейчас. Она очень сильно переживает. Приходи лучше завтра. Я в течение дня поговорю с ней, успокою.

– Лида, а как ты думаешь, она нас сможет провести через Чертовы болота?

Лида покачала головой.

– Нет, ноги у неё сильно болят. Да и была она в том лесу десять лет назад. Слухи только не утихают. Мы с ней как-то говорили на эту тему, так она говорит, что сама не сможет пройти, а вот подсказать по приметам сможет. Тогда любой сможет посетить мёртвый лес. Только я думаю, что многое уже позабылось.

– Жаль. Ну, мне пора. Я приду завтра. Может, ей конфеты купить, чтобы вымолить прощение?