Дневная звезда. проза и стихи

– Он плывет… Наверное, куда-то… В какую-то страну?.. Нет, не в страну – он плывет на какой-то остров, точно-точно! На какой-то далекий остров, где никто не живет.

– А зачем? Искать там сокровища?..

– Нет, это не интересно! Кто удивится кораблю, плывущему на остров искать сокровища? Нет, он движется туда зачем-то еще… И я знаю, зачем!

– Ну, и зачем же?..

– Дело в том, что это очень большой остров! Очень-очень большой! И он очень далеко. И корабль этот такой большой не потому, что на нем много пушек и его сложно потопить, а потому, что на большом корабле можно перевести очень много разных вещей. И плывут эти люди на остров, который пуст – то есть он пока пуст, а как только они туда прибудут – на нем появятся люди, они спустят на сушу весь груз, и на этом острове появятся дома. Потом люди начнут трудиться, и там появятся поля пшеницы, а рядом с ними – мельницы, большие и высокие, с такими широкими большими крыльями, они будут медленно-медленно крутиться, а пекари станут печь хлеб! Да-да!.. – Эйли рассмеялась, запрокинув назад голову, и заболтала в воздухе ногами, опускаясь и поднимаясь над землей. – А потом а этом острове расцветут сады и будут бить высокие-превысокие фонтаны, а в самой северной его части, на вершине скалы, окруженный зелеными рощами о большим-пребольшим озером – вырастет замок, в нем будет ровно, – Эйли подняла указательный палец, – ровно пять башен: четыре по бокам и одна в центре, они будут тонкие и стройные, издалека они будут напоминать иглы, а на центральной будет развеваться флаг – длинный, как лента, и красный. С этой башни будет виден весь остров от края до края, по утрам на востоке всегда будет видно встающее из моря солнце, а когда придет вечер – на западе всегда будет виден закат, и это будет лучший в мире закат солнца, вот так вот!

Эйли сама себе поразилась, какую картину она смогла придумать и увидеть всего лишь за пару минут. Ну точно как во сне! Теперь ей и самой уже не хотелось открывать глаз – ведь если откроешь глаза, то все исчезнет – и корабль, и этот великолепный остров, а это все-таки корабль и  остров… ее ее

– Эйли, ну а зачем это все?

– Как зачем…

– Ну, все же должно иметь какую-то цель – какой-то смысл? Зачем нужен этот остров?

– Хм… – Эйли задумалась. – Он нужен, потому что без него нельзя.

– А почему нельзя?

– Потому что кто-то без него погибнет. Потому что в том месте, откуда отправился этот огромный корабль, идет война, и там люди убивают друг друга… Я слышала, что такое бывает с людьми. Но хозяин этого корабля, наверное, очень богат, и у него есть кто-то, кого он очень любит, поэтому хочет увезти его на этот остров. Наверное, это женщина… И он хочет спасти ее. Да, ей очень нужен этот остров. Потому что там не бывает войн, наверное…

Смит нахмурился, покачал головой и улыбнулся:

– Он, наверное, хороший человек, этот хозяин корабля?

– Да, наверное… – Эйли подумала немного. – Хотя его просили… Его очень просили не уплывать и остаться. Чтобы помогать людям, которых он, получается, бросает. А его очень просили не бросать их… Потому что он очень богат. И он мог бы помочь этой войне побыстрее закончиться. Ведь он мог бы это сделать!.. Тогда меньше людей погибли бы. Но зато та женщина была бы в опасности. Вот… И он все же решил уплыть оттуда подальше. Он не поверил, что мир, в котором он жил, можно исправить – и захотел построить свой, который не нужно будет исправлять, потому что он сразу станет таким, каким должен быть… Окружающие люди говорили, предупреждали его, что мир всегда одинаков, везде он один и тот же, что нельзя построить островок счастья – что бы вы ни строили, получится все как раньше, и смерть и война все равно придут к вам, как бы вы ни отгораживались от них – ему говорили, но он никого не слушал… И уплыл на остров.

Эйли на минуту замолчала.

– И что же дальше?.. – спросил Смит, внимательно на нее смотря и сложа руки на груди.

– Дальше я не хочу придумывать, – ответила ему Эйли, открыв глаза.

Она вновь смотрела вдаль, а лицо ее сделалось грустным.

– Зачем ты открыла глаза, Эйли? – улыбнулся Смит.

– У этой истории не хороший конец, – она пожала плечами, не смотря на него, – наверное, я зря ее придумала.

– А ты делай так, чтобы конец был хорошим.

– Не могу.

– Почему же?..

– Я же говорю: потому что у этой истории не хороший конец. Другого я не знаю!..

Смит кивнул.

– А тебе никогда не казалось, что для истории нехороший конец может быть гораздо лучше, чем хороший?

– Нет… Почему?

– Потому что так интереснее. Если ты хочешь, чтобы мир стал лучше от твоей истории – то тебе стоит окончить ее нехорошо. Чтобы история получилась грустной. Ведь именно грустный конец заставляет людей думать, что в окружающем их мире что-то не так, и что-то нужно изменить. Вот так вот: иногда люди, придумывающие истории, приносят своих героев в жертву только доля того, чтобы настоящие люди начали сомневаться в чем-то. Так что твоя история не так уж плоха! И не зря ты ее придумала.

– Историю с хорошим концом, оказывается, придумать не так-то легко, – вздохнула Эйли.

– Да, но только историю с хорошим концом. Это не каждому под силу. Но давай попробуем еще раз. Первое задние у тебя получилось очень хорошо! хорошую

– Правда?..

– А как же! Ты молодец, это правда. Теперь я назову тебе еще какое-нибудь слово. И ты снова придумаешь историю. Только на этот раз у нее будет хороший конец. Ладно?

– А если у меня не получится?

– Ничего страшного. Самое главное – чтобы ты попробовала.

– А, а я знаю, какое слово вы скажете, – Эйли засмеялась, хлопнула в ладоши и щелкнула пальцем: – Азимут! Или еще лучше: – она подумала секунду, – например, параллакс!..

Смит рассмеялся и махнул рукой:

– Не-ет, Эйли, ха-ха!.. Это было бы нечестно. Нет, я лучше вот что скажу… Закрой глаза…

Эйли послушно закрыла глаза, положила ладони на колени и улыбнувшись, приняла на качелях строгую позу, будто она была на спиритическом сеансе.

– Звездное собрание, – произнес негромко Смит и сложил руки на груди, как он делал это раньше.

– Звездное собрание… – повторила за ним Эйли еле слышно.

– Ты знаешь, что это такое.

– Конечно, я знаю…

– Ну как? Ты представила что-то?

Эйли минуту молчала, не издавая ни звука, не шевелясь. Казалось, бабочки, летавшие вокруг, приняли бы ее за цветок, дерево или еще какое-нибудь природное создание и приземлились бы ей на плечи, если бы не мерные движения качелей, а соответственно – и Эйли вместе с ними. А потом она сказала шепотом:

– Я его вижу…

– Что ты видишь, Эйли?

– Большую россыпь звезд.

– Правильно, это и есть…

– Нет, – перебила его Эйли, – она не такая, как я думала. Помните, вы говорили, что там, вдалеке, все – не то, чем нам видится? И эти звезды – совсем не такие… Все дело в том… Все дело в том, что они не россыпь, – Эйли отрицательно помотала головой, сглотнув плотный комок в горле, – это звезд. Они связаны друг с другом!.. Нам отсюда, с Земли, они не видны, потому то они очень далеко. Но то, что их связывает – не видно даже в телескоп. Я никогда не могла себе такое представить… сеть

– Что там? Эйли, то ты видишь?

– Там вокруг каждой звезды вращаются планеты. Много планет. Ну, как вы мне рассказывали, наша Земля вращается вокруг Солнца. А вокруг каждой планеты вращаются спутники – как Луна вокруг нас. А вокруг спутников – еще спутники.. И все это движется, вертится – как большая, огромная система, которую нельзя охватить одним взглядом. И самые мелкие спутники, вращающиеся медленнее всех, но принадлежащие к разным звездам – каким-то образом связаны друг с другом, они находятся близко и цепляются друг за друга, не касаясь, а действуя друг а друга какой-то силой, как шестеренки в часах цепляются дуг за друга зубцами. Так все эти звезды объединяются в сеть.

– Эйли…

– Знаю-знаю-знаю!… – она быстро замотала головой. – Вы скажете мне, что такого не бывает. Что это противоречит очень умной науке… Конечно, вы правы!

– Не-ет, это не так! – воскликнул Смит. – Почему же? Это твое звездное собрание, Эйли! Там может быть все, что угодно.

– Тогда оно именно такое, как я вам рассказала.

– Отлично, Эйли! Только где же история? С хорошим концом?

– А это и есть хороший конец. Да! Я придумала конец всех историй.

– Что ты имеешь в виду, Эйли?..

– Это место, куда отправляются все люди рано или поздно. Поэтому это и есть конец всех историй. И притом очень хороший конец! Ведь это место – лучшее место для людей, которое только можно придумать.

– Что ты хочешь сказать?.. Они отправляются… то есть, мы отправляемся туда после смерти?

– Я не знаю. Нет, наверное, не после – смертью. А самой смерти и вовсе не бывает, разве вы не знаете этого? перед

Смит нерешительно кивнул и посмотрел на Эйли вопросительным взглядом.

– Да-да, не бывает! – твердо кивнула она. – Вы видели ее? И я не видела. А тот, кто мог бы видеть – тот сейчас в другом месте и обратно не хочет приходить. А знаете, что: на самом деле и он не видел смерти – все потому, что ее нету! Люди ее зачем-то выдумали, наверное, чтобы здесь им было поуютнее… Но их можно извинить: ведь они же не знают, что перед самой смертью отправляются  – в место, где никакой смерти нет. Об этом знаю только я. Ну, и вы теперь. туда

– Скажи мне, Эйли, – Смит побродил взглядом по небу в поисках вопроса, – а зачем же в таком случае люди живут на  Какой здесь смысл? Ведь они могли бы жить сразу прямо там, в твоем звездном собрании? Земле?..

– Наверное, могли бы… – Эйли пожала плечами и задумалась, глядя в темноту своих закрытых век. – А нет, не могли бы!

– Почему?..

– А это очень просто. Потому что люди – это вроде детей. Ну, вроде того. А ведь считается, что дети мало понимают в жизни. И их надо учить. Поэтому они и живут на Земле. Чтобы учиться. И, кстати, не только на Земле. Есть ведь, наверное, и другие планеты с людьми…

– Учиться? Чему именно учиться?

– Ну как же! Учиться жить по-настоящему: правильно и хорошо. Так, чтобы можно было прийти в то звездное собрание, поселиться там и ничего не разрушить. Ведь если там появится хоть один человек, который живет не правильно – то все, всему конец! Все там рухнет! А жить так, чтобы ничего не уничтожить, люди сразу не могут. Их надо учить… Ну, или, хотя… Бывают, наверное, исключения. Ну как же без исключений!.. Ведь без них нельзя, господин Смит?.. И бывает, люди совсем рано становятся готовы к правильной жизни. Или даже сразу рождаются готовыми… Тогда они сразу уходят жить туда. Вот. И… – Эйли быстро закивала головой. Она была очень рада тому, что ее глаза сейчас закрыты. – И это, кстати, многое объясняет! – Она похлопала ладошкой по своему колену. – Да-да. Именно поэтому плохие люди часто живут долго и уверенно, а добрые, мягкие или просто очень хорошие – гораздо меньше. Им просто не нужно столько времени! А еще знаете, что…

– Что, Эйли?..

– А еще, наверное, вот что… Люди, наверное, со временем глупеют.

– Почему?..

– То есть… Ну, они умнеют, конечно, они ведь постоянно думают, изобретают, открывают разные науки, смотрят все время на звезды… Но при этом все равно глупеют! Потому что им нужно все больше и больше времени, чтобы учиться. Они задерживаются на Земле все дольше и дольше… Хотя, может быть, просто учиться приходится все большему количеству вещей… Но мне кажется, все-таки не поэтому. А знаете, наверное, почему?

– ?

– Потому что с каждым веком они все дольше и дольше остаются детьми. Все медленнее взрослеют. А?.. Наверное, настанет такое время, когда Земля больше не сможет учить людей? Просто потеряет способность к этому. И тогда людям придется уйти с Земли – куда-нибудь в другое место.

– Эйли, у тебя снова вышла грустная история…

– Но зато у нее хороший конец! Правда ведь?.. – она открыла глаза и прищурившись, посмотрела на него.

Смит рассмеялся негромким, каким-то внутренним смехом, глубоко вздохнув. Он с улыбкой щелкнул уголком рта и сказал:

– А ты здорово придумываешь истории, Эйли!

Эйли пожала плечами:

– Не знаю… Бывает…

– А ты пробовала это делать?

– Придумывать истории? Иногда. То есть, они сами придумывались.

– А можешь рассказать какую-нибудь?

Эйли отрицательно помотала головой.

– Почему?

– Я их уже не помню.

– Не может такого быть!

– Ну, я просто не пыталась их запомнить.

– А записать?..

– Нет. Зачем все это? Если все равно кроме меня их никто не прочитает.

– Ну, а я, например?

– Ну я же не знала, что вы придете. Да и все равно, даже если бы я и попыталась, у меня бы получилось плохо. Ведь придумать историю – это одно, а рассказать ее – совсем другое, да?

– Пожалуй, что так.

– Вот потому я и не хочу этого делать, – Эйли пожала плечами и обвила правой рукой белую цепь, прислонившись к ней виском и почувствовав при этом движение качелей как-то по-особому, будто она вдруг присоединилась к ним и стала их частью.

– Все равно, если хочешь совет – попробуй как-нибудь это сделать, – Смит устроился на качелях поудобнее, поменяв положение ног. – Да, если историю можно придумать за пять минут, а то и вообще мгновенно, то рассказывать ее – дело долгое, а иногда даже скучное. Но и в этом есть своя прелесть. И если ты эту прелесть, Эйли, поймаешь за хвост – то получишь путь, может быть, к самому большому наслаждению в мире. Ну, или к самому большому. почти

– Ладно, я буду рада попробовать, – улыбнулась Эйли.

– Конечно! Ну а теперь, пожалуй, мы с тобой попробуем еще кое-что сделать.

Эйли сначала удивленно подняла брови, а потом быстро кивнула и даже потерла руки в предвкушении чего-то интересного. Теперь для нее настало время, когда вся тревога куда-то исчезла и явно не собиралась возвращаться. Эйли уже не думала, что Смит может что-то подумать (хотя он, конечно, мог, но Эйли об этом уже забыла), и сама важность этого разговора, которая так сильно ударила Эйли прямо по носу в самом начале, теперь стала привычной, и Эйли перестала ее замечать.

А тем временем Смит легким движением окунул кисть во внутренний карман и, словно фокусник (каких Эйли видела в том большом городе вниз по горе), вынул оттуда в своих длинных пальцах записную книжку и карандаш. Не думая ни секунды, он открыл какую-то страницу и на весу стал выводить на ней что-то карандашом. У Эйли была возможность следить только за задним кончиком карандаша, и она следила за ним так внимательно, будто это он чертил что-то на бумаге, а не его противоположный сосед. Хотя, в общем, примерно так и было: по его движениям Эйли пыталась понять хоть отдаленно, что же рисует Смит.

– Сейчас, – говорил Смит, доканчивая рисунок, – я нарисую вещь, которую некоторые люди очень боятся. Или опасаются. В общем, вещь, с которой люди не хотят в своей жизни встречаться. Понимаешь, что я имею в виду?..

– Кажется, – кивнула Эйли.

– Да, – в ответ тоже кивнул Смит, – человеческий страх. Вот, – Он оторвал карандаш от бумаги, окидывая свой рисунок оценивающим взглядом. А потом, одобрительно моргнув глазами, передал Эйли карандаш. – А теперь ты попытайся дорисовать мою картинку так, чтобы она перестала быть страшной. Сможешь?

– Попробую, – ответила Эйли.

– Тогда держи!

Он передал ей записную книжку, и она внимательно вгляделась в рисунок.

В книжке Смит изобразил большого, толстого, до жути неприятного паука, с жирным брюшком, растопырившего свои членистые лапы, поросшие тонкими волосками. Рисунок был очень хороший и правдоподобный, будто бы он был взят из какой-то научной книги, и больше всего на Эйли подействовали именно эти тонкие волоски, которые покрывали не только лапы, но все тело паука – словно маленькие иголки, и при этом было такое ощущение, будто каждый волосок в отдельности живой, шевелится и думает о том, как бы впиться и высосать из большого существа маленькую часть его жизни.

В раздумье Эйли прикусила задний кончик карандаша, забыв, что карандаш этот чужой и так, наверное, не стоило бы делать. Ну а потом, немного подумав, она сделала вот что: изобразила рядом с пауком ровно пять маленьких паучат, причем так, что каждый из них своей тонкой маленькой лапой держался за одну из лап большого паука, как обычно дети держатся за руку своих родителей. И передала рисунок обратно Смиту.

Смит, взглянув, хмыкнул и кивнул головой:

– Действительно, так намного лучше, – он повертел рисунок в руках. Ответ Эйли оказался ничуть не хуже по мастерству, только теперь это была иллюстрация не к научной книге, а скорее к какой-нибудь сказке. – Ладно, попробуем еще раз. Сейчас я придумаю еще что-нибудь.

Он взял карандаш и принялся быстро рисовать в книжке. Эйли терпеливо ждала. Наконец он отдал ей книжку, и там была нарисована большая высокая гора, над которой поднималась черная туча горячего дыма и пепла.

– Что это, вулкан?.. – нетвердо спросила Эйли.

– Да. Считай, что это самый разрушительный вулкан на свете. Не дай Бог оказаться с ним рядом!

– И что же мне с ним делать?.. – Эйли покачала головой, повертела карандаш в пальцах – и принялась рисовать.

Она нарисовала гигантский чайник, который висел над горой, как над костром, и грелся. Потом, подумав, нарисовала рядом еще аппетитный кусок мяса на вертеле, который коптился в дыме, выходящем из горла вулкана.

Смит, осмотрев, улыбнулся и кивнул. Потом молча взял карандаш, перевернул страницу и нарисовал еще одну картинку. Отдав ее Эйли, он сказал:

– А так?..

Эйли, увидев рисунок, нахмурилась. Смит нарисовал Смерть – высокое, грустное, сутулое существо в черном плаще с капюшоном и с суковатой косой в руках. Он была нарисована контуром и закрашена плотно сплошь черным цветом.

Эйли наклонила голову и недовольно промычала, после чего быстро сообразила, как можно исправить рисунок. Она начертила вокруг Смерти ровный квадрат – и закрасила внутри него в черный цвет все, что было белым. Смерти просто не стало видно – только квадрат черного цвета.

– Вот так, – воскликнула она, взмахнув карандашом, и отдала рисунок Смиту.

– Ого, – Смит качнул головой. – Это уже интереснее.

– Если бы вы не знали, что там было нарисовано, то вам бы было совсем не страшно, – оправдалась Эйли. – А если бы вы меня спросили, что там было, то я бы вам ни за что не ответила!

– Хорошо, ты меня убедила, – Смит почесал свой затылок. – Боюсь, ты кого хочешь убедишь! Но я тебе придумал еще рисунок. Смотри.

Он почертил что-то и протянул Эйли книжку, в которой теперь раскинулась целая черно-белая картина: большая холмистая равнина, совершенно пустынная и заброшенная, без единого признака жизни, какие-то высокие скалы вдалеке, ни озера, ни речки, ни ручейка, ни одной птицы, ни куста, ни травинки – только одно высокое и старое дерево в самом центре картины. Этому дереву, наверное, была не одна сотня лет: ствол его снизу был гол до половины, а листва его росла только с одной стороны, на другой же стороне остались только старые изломанные и сухие ветки, отжившие свое.

Эйли взяла рисунок в руки и задумалась на время. Она несколько раз перекинула глаза с рисунка на зеленеющие равнины вдалеке, но ни разу не взглянула на Смита. А тот сложил руки на груди и терпеливо ждал. Вот ее рука коснулась карандашом листка… И снова замерла на месте, не издавая ни шороха.

В конце концов из-под кончика грифеля в руке Эйли вышло второе дерево, стоящее рядом с первым. Такое же высокое, такое же старое, такое же сухое и с облетевшими наполовину ветками. И листва у него тоже была только с одной стороны – но только теперь это было не случайно. Эти деревья был обращены листвой друг к другу и тянулись друг к другу ветвями, как растения обычно тянутся к свету.

– Все просто, – улыбнулся Смит, увидев ответ Эйли. И незаметно для нее щелкнул пальцами в кармане брюк. – Ну, достаточно. – Он убрал записную книжку и карандаш обратно во внутренний карман. – Наверное, тебе все эти задания показались странными?..

Эйли засмеялась:

– Да все, что вы делаете, кажется мне странным!

– Возможно. В этом ты не одинока. Однако вернемся туда, откуда все началось. Если ты помнишь, я обещал помочь тебе.

– Да, я помню… Только я не понимаю, как!

– Что же, смотри сюда.

Смит таинственно и многозначительно посмотрел на Эйли, после чего его рука снова опустилась во внутренний карман. Смит достал оттуда маленькое зеркальце круглой формы, размером с ладонь. Зеркальце было удивительно чистым, блестящим, и по мгновенному наблюдению Эйли, несколько искажало предметы, растягивая и кривя их, как поверхность льющейся воды.

– Вот, это тебе должно помочь, – сказал Смит, вертя зеркало в руках.

– Что это?. – удивилась Эйли. – А у меня такое есть!..

– Нет, Эйли, это не обычное зеркало.

– Оно кривое?

– Да, оно немного вогнутое, но даже не в этом дело. Это зеркало – особенное. И оно для особенных людей. Для людей со звездой внутри. Таких, как ты.

Эйли замерла на секунду и задержала дыхание перед тем, как взять зеркало в руки.

– Смотри, будь с ним осторожна. Не разбей. Не поцарапай. Не испачкай. Не трогай стекло руками. Это зеркало любит, когда с ним обращаются бережно, – говорил Смит, протягивая зеркало Эйли.

Эйли взяла зеркало за небольшую ручку. Оно оказалось очень легким. Стекло было помещено в резную и гладкую оправу из слоновой кости, белеющую на солнце.

– А что мне с ним делать?.. – с недоумением спросила Эйли.

– Я тебе расскажу. Это очень просто, – Смит осмотрел небо быстрым опытным взглядом. – Посмотри, какая сегодня хорошая погода. На небе совсем мало облаков. Это зеркало действует вот в такие дни. Так что прежде всего посмотри, чтобы на небе было мало облаков. Как принято у нас: если хотя бы половина неба затянута – ничего не получится.

– Ну, а если небо чистое? Как сейчас?

– Посмотри туда, – Смит протянул руку и указал пальцем вдаль, на зеленеющие равнины и леса. – Помнишь, ты сидела по вечерам в башне и смотрела на те места долгими часами. И ты наверняка видела множество ярких огней. Ведь так?

– Конечно!

– А это значит, что там, вдалеке – есть города. И живут люди. Ты помнишь примерно те места, где ты видела огни?

– Помню…

– Тогда тебе нужно делать вот что, – Смит осторожно протянул руку и взял Эйли за запястье. Он поднял ее кисть, повернув зеркало в ее руке в сторону равнин. – Направляй это зеркало туда, где ты видела огни. И держи. И слегка, легкими, ровными движениями, вот так, – он поводил ее кисть вправо-влево, – двигай зеркало, будто ты наводишь луч на дома, которые стоят там вдали. И делай это раз в день, обводя своим лучом все дома и всех людей, которые там живут или могут жить.

– Вы… – Эйли помотала головой. – Вы хотите, чтобы я пускала вдаль солнечные зайчики?

Смит задумался.

– Да! – ответил он. – Именно так. Я хочу, чтобы ты пускала солнечные зайчики вдаль. И именно этим зеркалом!

– Но зачем?

– Зачем?.. – Смит вздохнул, опустил кисть Эйли и откинулся на спинку качелей. – Когда-нибудь, Эйли, в какой-нибудь из дней ты увидишь ответ. В какой-нибудь из дней в этой дали блеснет огонек, который ты не сможешь не увидеть, потому что он будет такой яркий, как не снилось ни одной звезде. И этот огонек будет ответом именно тебе, Эйли. И никому другому. Его тебе пошлет тот, кто сможет читать твои истории. Такой человек живет там, в одном из тех городов, это я тебе говорю с полной уверенностью. И он уже давно ищет тебя, и вот узнает, что ты его, оказывается, тоже ищешь, и пошлет тебе в ответ такой же солнечный зайчик. И вы узнаете о существовании друг друга. Ну, а после этого он примчится к тебе, где бы он ни жил, и ничто его уже не остановит. Он обязательно отыщет тебя, ведь такая гора у нас в округе одна, и найти тебя на ней будет не сложно. Я ведь нашел! И он тоже будет расспрашивать людей, достанет карту, или хотя бы – купит телескоп, чтобы найти тебя… Ну, а когда он примчится к тебе – он изменит всю твою жизнь. Перевернет ее с ног на голову. И он поможет тебе уйти дальше своей горы, он поможет тебе спуститься с нее. Ведь с ним не будет страшной никакая даль. И ты тогда узнаешь, что твоя гора – это не конец вселенной, а ее маленькая часть. Ты увидишь земли, которые есть вокруг твоей горы. Уйдешь за горизонт и узнаешь, что за горизонтом, оказывается, есть такие же горы, как твоя, даже еще больше… Ты все-все это сможешь тогда увидеть! Только когда это случится – ты вернешь мне зеркало обратно, ведь оно тебе уже не будет нужно. А мне еще пригодится, или еще кому-нибудь. Так что прошу еще раз: не испорти его!..

Эйли некоторое время не сводила глаз с какой-то точки в дальних туманных облаках на самом горизонте, а потом сказала:

– Не испорчу.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Что же, тогда начинай поиски! Сегодня день как нельзя хорош. Ну а я тогда пойду… У меня ведь есть еще дела.