7 чудес Светы. Счастье по контракту
- -
- 100%
- +
Я вежливо представляюсь в ответ, только голова занята другим. Мои глаза невольно ищут Бьерна, пытаясь выловить в толпе его крепкую фигуру и светлую, взъерошенную ветром макушку. Я будто чувствую, что он где-то здесь. В окнах его домика света не было. В предвкушении новой встречи сердце ускоряет ход.
Где же ты, Бьерн, где?
– Кого-то потеряла? – деликатно интересуется наша «культурная столица», не привлекая внимания остальных, за что я ему особо благодарна. – Он там, на берегу, – подсказывает Марк.
Приглядевшись, на кромке моря за светом костров я действительно замечаю одинокий мужской силуэт. И пусть желаю встречи я вовсе не с ним, но пообщаться с Борей лишним не будет. Нам нужно прояснить ситуацию, чтобы после моего сегодняшнего исчезновения не оставалось непонимания.
У воды на порядок тише, чем в эпицентре веселья. Набегающие волны приятно ласкают ноги. Заметив меня, Борис неспешно оглядывается.
– Привет, – неловко улыбаюсь, не зная, с чего начать этот разговор.
– Привет, – отзывается он и снова отворачивается к морю, вдумчиво разглядывая мерцающее отражение звезд на водной поверхности. – Сбежавшая принцесса вернулась?
Ну точно, обиделся. Давай еще губы надуй, как мой Данька. Что за мужики пошли? Или они во все времена такими и были.
– Принцесса? Это я что ли? Не смеши, – отпиваю из бокала, который зачем-то утащила с собой. – Я не хотела никуда сбегать, правда. Так совпало. Ты ответил на звонок и вышел, а я почувствовала себя неважно и испугалась, что уйду в отключку прямо там, в магазине.
– Тебе стало плохо, и ты уехала на такси?
– Что-то вроде того.
– Но когда ты успела, я отошел всего на минуту? Еще и без телефона. Кто вообще так делает, Свет?
В порыве эмоций Борис хватает меня за плечи, нависая надо мной большой темной скалой, и я невольно вспоминаю, как за каждый шаг отчитывалась перед Владом. Чувство крайне неприятное. Он и довел меня своим постоянным давлением до этих приступов. Только признаться едва знакомому человеку в том, что пришлось пережить, я не готова.
– Отпусти, – дергаюсь из мужских рук, а он сжимает меня еще крепче, притягивает к себе. – Зачем все это? Я жива, здорова, все хорошо.
– Зачем?! Да я испугался за тебя, Свет. Целое расследование провел. Там продавец чудом заикаться не начал после моего допроса. Боюсь, мне теперь в этот милый магазинчик вход запрещен.
Борис кривовато усмехается, напряжение отступает, и я вспоминаю, для чего вообще его искала. Поднимаю взгляд, встречаясь с темными омутами его глаз.
– Прости, что заставила волноваться. В тот момент я так далеко не заглядывала, растерялась. А сейчас хотела поблагодарить тебя за серьги.
Энергичная музыка на вечеринке уступает место медленной и нежной, танцующие разбиваются по парам. Мы оба ощущаем, как ритм сердца постепенно замедляется, атмосфера наполняется романтикой. Мне неловко, и в этот раз хочется сбежать уже осознанно, но я не успеваю.
– Потанцуем? – Мужские пальцы ослабляют хватку и нежно, почти невесомо, опускаются вдоль моих рук, прочерчивая теплую дорожку.
– Что, прямо здесь?
– А почему нет? Ты же хотела меня поблагодарить, – звучит улыбка в его голосе. – Да ладно, Свет, это просто танец.
– А мой бокал?
– Поставим его сюда, – пристраивает он его куда-то в песок.
Я оглядываюсь по сторонам. Кажется, здесь, в полумраке, вдали от вечеринки и ее ярких огней до нас никому нет дела. Обхватив руками крепкую мужскую шею, я позволяю себе расслабиться. Он прав, это всего лишь танец, пара каких-то минут наедине, которые никого и ни к чему не обязывают.
Стыдно себе признаться, но где-то внутри мне даже приятно. Стоит закрыть глаза, и тело, изголодавшееся по мужской ласке, охотно отзывается на чужое тепло. Сколько времени ко мне уже никто вот так не прикасался, не обхватывал мою талию широкими ладонями, не вел уверенным шагом за собой в ритме танца? И только в голове настойчиво пульсирует стоп-сигнал, что это самообман и рядом со мной не тот мужчина и не те руки, прикосновение которых мне хочется сейчас ощущать на самом деле.
Это как вспышка молнии в голове, но его взгляд я буквально ощущаю кожей. Невольно оглядываюсь в сторону и дальше по берегу в свете звезд различаю знакомый силуэт мужчины, как раз в это время выходящего из океана после ночного заплыва. Точеное, будто высеченное искусным мастером тело невольно приковывает внимание и заставляет сердце в разы ускориться.
Бьерн… Вот же, черт, как не вовремя!
* * *Проснувшись за пять минут до заведенного будильника, по которому обычно встаю на работу, еще какое-то время я потягиваюсь на кровати. Ну что за проклятая привычка? Казалось бы, отпуск, спи себе на здоровье сколько влезет. Но нет, надрессированное многолетними ранними подъемами тело ни свет ни заря само тащит тебя умыться и попить водички.
Подхватив из ящика тумбочки пособие Марафона Счастья, я набираю себе ванну с пеной, и, погрузившись в нее, с интересом изучаю новое задание.
«Сегодня вы проживете день помощи и благодарности. С самого утра дайте себе установку проявлять внимание к окружающим и, когда это необходимо, оказывать им помощь. Конечно, всегда проще ответить отказом или просто пройти мимо. Но в этот день постарайтесь изменить привычный порядок вещей и даже проявить инициативу, если вы действительно можете быть кому-то полезным. Практика показывает, что, совершая такие простые действия, к концу дня вы непременно ощутите внутреннее удовлетворение.
На первых страницах пособия (которые я вчера благополучно пролистала) мы учились наблюдать и находить красоту в простых вещах, сегодня постарайтесь разглядеть тех, кто нуждается в вашем внимании.
Не забывайте вести „Дневник счастья“, записывайте туда не меньше трех важных событий прошедшего дня…»
– Помощь и благодарность, проявлять внимание к окружающим, – проговариваю вслух, настраиваясь на предстоящий день, блаженно раскинув руки по бортикам ванны. – Что ж, звучит неплохо, вызов принят.
* * *Когда я поднимаюсь с чашкой кофе на балкон на втором этаже, мне открывается невероятный вид: бескрайняя голубая гладь моря, на которой играют лучи утреннего солнца, и пара белых парусников, покачивающихся на волнах. Свежий морской ветер ласкает кожу. Стоит закрыть глаза, и в голове уже слышен шум прибоя, такой спокойный и умиротворяющий…
– Руки чуть выше, вот так. Удар, еще удар, – врывается в мои мысли голос Бьерна, и я сквозь листву раскидистого дерева замечаю его на лужайке у соседнего дома в боксерских перчатках.
Выходит, не одна я здесь такая ранняя пташка.
Напротив моего красавчика-соседа стоит тот самый Франческо, инструктор по дайвингу. Мужчины начинают тренировку, и я, кажется, даже перестаю дышать. Бьерн энергично двигается, выполняя удары и блоки. Его уверенность и мастерство захватывают все мое внимание. Жаль только, что с этого расстояния и из-за дерева прямо перед нашим балконом его не так хорошо видно. Вот бы сейчас…
– Не благодари, – хлопает меня по плечу Геля, всучив в свободную руку не что иное, как бинокль, о котором я могла только мечтать.
– Ангелинка, ты просто волшебница!
Я не спрашиваю, как и откуда, тепло обнимаю ее в ответ, не скрывая счастливой улыбки, и возвращаюсь к подглядыванию, пока все самое интересное не закончилось.
Сердце радостно ускоряет ход. Теперь я могу наслаждаться не только каждым его движением, но и следить за выражением его лица и чувствую, что влечение к этому мужчине только укрепляется с каждой секундой. Взволнованная тем, что происходит на лужайке, я забываю обо всем вокруг и желаю лишь одного: познакомиться со своим таинственным соседом как можно ближе, узнать, что привело Бьерна в этот отель, чем он увлекается и живет. Ну и, конечно, как обстоят дела в его личной жизни.
Кто знает, вдруг у него там, в далекой Швеции, милая женушка и десять голубоглазых детей по лавкам, а я тут слюни на чужого мужика пускаю. Нет, так дело не пойдет. Сперва разведка и только потом тяжелая артиллерия из чемодана Мирохиной.
Глава 7
Помощь и благодарность
– Я тут подумываю записаться на курс подводного плавания к Франческо, но одной как-то стремно, – выдает за завтраком Геля, когда за столом никого, кроме нас, не остается. Марк и Саня, быстро перекусив, уже куда-то ускакали, а остальные, видимо, предпочитают этим ранним утром понежиться в своих постелях и никуда не торопятся.
«День помощи и благодарности» – тут же всплывает в моей голове, и я неохотно, но проявляю инициативу.
– Так пойдем на эти курсы вместе!
– Свет, ты серьезно? А сама-то хоть раз погружалась? – загораются радостным предвкушением ее глаза.
– Было дело, – вспоминаю я. Но если еще совсем недавно этот опыт казался мне ужасным, то теперь, сквозь призму времени, я смотрю на него уже другими глазами. – Мой бывший, Влад, фанател от подводной охоты. Они каждую зиму с мужиками в бассейне тренировались, как-то он и меня с собой затащил, хоть я и не просила. Они с друзьями и на водоемы регулярно куда-то выезжали.
– Рыбу-то хоть привозил?
– Ага, как же. Охотник, блин! Мне после этих его поездок один перегар и доставался. Нет, не один, еще вечно сохнущий в ванной гидрокостюм в полный рост. Как вспомню, так вздрогну.
Геля смеется, и я вместе с ней.
– А как тебе само погружение?
– Да никак. Если бы Влад объяснять что-то умел нормально, а не рычать на меня без перерыва, может, что-то из этого и получилось бы. А так только все желание отбил.
– Но там-то был пустой бассейн, а здесь будет море, рыбки.
– И красавчик Франческо, – улыбаюсь я, понимая, ради чего все это затевается.
– И Франческо тоже, – мечтательно закатывает глаза Геля. – Что, так сильно заметно?
– Нет, нисколечко, – вру и не краснею.
Я ведь и сама не далеко от нее ушла с этой нежданной влюбленностью, обрушившейся на меня будто снег на голову в жаркий итальянский полдень.
Окрыленная предстоящими занятиями по дайвингу Ангелинка срывается с места и бежит разыскивать своего улыбчивого инструктора, чтобы записать нас поскорее на курсы. Я желаю ей удачи и отправляюсь прогуляться по берегу. Должна же я разыскать хоть одного несчастного, нуждающегося в моей помощи.
Только этим утром на пляже отеля на удивление спокойно. Или это последствия вчерашней вечеринки, с которой почти наверняка никто не вернулся трезвым?
Пустынный пляж покрыт теплым мягким песком. Вода тихо плещется у берега, образуя нежные волны. Небо ясное, безоблачное. И только шумные птицы, кружащие в воздухе, издают радостные крики, разбавляя тишину и мое одиночество.
Так и знала, ни одной потенциальной жертвы. Вот и кому мне, спрашивается, помогать в «день помощи и благодарности»? Кого и за что благодарить?
Морской бриз нежно касается лица, принося с собой запах соленой воды и свежего воздуха. Отбросив лишние мысли, я наслаждаюсь моментом уединения и спокойствия, красотой и гармонией с природой.
Накупавшись в море, я не спешу из него выбираться. Так и лежу с закрытыми глазами на песке, ощущая, как набегающие волны нежно ласкают мое тело, унося с собой груз пережитых дней.
– Спасибо, Господи, за всю эту невероятную красоту вокруг. Как же хорошо! – хочется кричать в голос, но на это у меня не хватает смелости, и моя благодарность создателю срывается с губ лишь тихим шепотом.
Кажется, я уже попала в рай. Иначе что это, если не он? За моего ангела-хранителя я благодарю всевышнего отдельно.
– Лана, – раздается обеспокоенно где-то над моей головой, а шеи в районе сонной артерии касаются чьи-то пальцы.
Я испуганно распахиваю глаза, встречаясь с пронзительным взглядом небесно-голубых глаз.
Бьерн…
Не верю тому, что вижу.
– Привет.
Я ведь только что о нем думала, и вот, пожалуйста! Разве не чудо? Хотя, если совсем начистоту, я теперь почти все время о нем думаю, даже во сне, и это все больше напоминает помутнение рассудка.
Взволнованное сердце ускоряет ход. Я стараюсь, но никак не могу совладать со своей слишком счастливой, идиотской улыбкой, в которую сами собой растянулись губы. Так и лежу на песке, разглядывая его красивое мужественное лицо.
– Привет. Тебе снова нужна помощь?
Ну вот, чего и стоило ожидать: мужчина мечты принял меня за полоумную.
– Нет, что ты, – поднимаюсь на ноги, чувствуя себя без вчерашних высоких каблуков рядом с Бьерном такой маленькой и хрупкой. – Напротив, сегодня я сама собиралась помогать всем вокруг, а еще благодарить.
– Это какой-то челлендж?
– Скорее, необъяснимый душевный порыв, – порю всякую чушь, пытаясь скрыть волнение за улыбкой. Не рассказывать же ему про дурацкий Марафон Счастья, на который я подписалась. – Не обращай внимания, у нас, у русских, такое бывает.
– Мне нравится твой порыв, – Бьерн щурится на солнце и улыбается в ответ, продолжая меня разглядывать. – А еще я рад, что с тобой все в порядке. Потому что, когда увидел тебя здесь совсем одну, будто выброшенную на берег, уже приготовился делать искусственное дыхание.
И лучше бы он этого не говорил. Стоит только представить прикосновение его губ к своим, как у меня подкашиваются ноги от удовольствия. Зря я так быстро подала признаки жизни. В руках такого спасателя моя благодарность всевышнему абсолютно точно преумножилась бы многократно.
За разговором я и сама не замечаю, как напрашиваюсь к Бьерну в помощницы. Правда, сперва он ведет себя странно, будто не понимает, о чем речь. Или боится подпускать меня к лошадям? Но, стоит сказать о том, как сильно я люблю этих животных и как рада буду помочь их почистить и покормить, все тут же встает на свои места.
В конюшне на удивление чисто и ухоженно, пахнет свежей соломой. В окна косыми лучами льется солнечный свет, подсвечивая кружащие в воздухе пылинки. Услышав наши голоса, особо любопытные лошади выглядывают из своих боксов.
Пожилой мужчина в фартуке и рабочих перчатках, увидев нас, почтительно склоняет голову. Он что-то говорит, обращаясь к Бьерну на сардинском, затем они оба переводят взгляды на меня и, кажется, о чем-то спорят. Но я ничего не понимаю и только улыбаюсь, стоя в сторонке.
– Что он сказал?
– Что будет рад, если ты нам сегодня поможешь с лошадьми.
– Что-то его интонации не особо походили на радость, – все еще сомневаюсь я.
– Не бери в голову. Недовольство Иларио касалось исключительно наших с ним вопросов. А так он отличный старик, вот увидишь.
Бьерн проводит для меня небольшую экскурсию и знакомит с подопечными. Делает он это так, словно эти великолепные создания являются его старыми добрыми друзьями.
– Это Генри, – показывает он на крупного рысака с блестящей шерстью, – а вот его подруга Нимфа.
Я слушаю, затаив дыхание, слежу за выражением его глаз и приятными интонациями в голосе.
Подхватив в руки увесистый мешок с кормом, Бьерн плавно переходит к обучению.
– Лана, – просит он подойти меня поближе, в то время как сам открывает бокс с жеребцом. – Первое, что ты должна знать, – лошади чувствуют твое настроение. Если ты спокойна, они тоже будут спокойными.
Он осторожно открывает мешок с кормом, и аромат свежей овсянки разлетается по конюшне. Наблюдая за тем, как Бьерн наполняет ведро, я замечаю, сколько заботы и любви он вкладывает в этот процесс. Каждый его жест, каждое движение кажутся продуманными и последовательными.
– Теперь, когда ты наполнила ведро, – продолжает он, – важно правильно подойти к лошади. Говори с ними, пусть слышат твой голос. Они должны знать, что ты не представляешь опасности.
Вдохновленная его словами, я наполняю ведро для Нимфы и разговариваю с ней, но подойти к кобыле отчего-то не решаюсь. Я не на шутку взволнована, и животное мигом подхватывает мое настроение. Ее глаза широко распахнуты, она насторожена и следит за обстановкой вокруг. А еще громко фырчит.
– Погладь ее, – подсказывает Бьерн, – и она поймет, что ты настроена дружелюбно.
Я подхожу ближе, но животное так подозрительно на меня косится, будто ожидает подвоха. Вот и как ей объяснить, отчего столь громко колотится мое нерадивое сердце? Она ведь тоже девочка, сама, что ли, никогда не влюблялась?
– Позволь мне помочь, – оказывается за спиной Бьерн.
Ничего больше не говоря, он аккуратно подхватывает мою ладонь и опускает ее на шею кобыле, бережно накрывая своей. Наши пальцы волшебным образом переплетаются, становясь единым целым. Так мы и гладим Нимфу по блестящей шерстке, ласково, плавно и неторопливо.
– Расслабься, – отзывается мурашками по шее его сексуальный шепот.
– Я стараюсь, правда, – отвечаю отчего-то так же тихо.
– Не нужно стараться. Просто набери полную грудь воздуха и выдохни. Отпусти.
– Кого отпустить? Лошадь?
– Нет, Лана, не ее, – улыбается Бьерн, продолжая направлять мою руку. – Ты ей нравишься.
– Правда? – не могу сдержать искренней радости.
– Да, и даже очень. Только взгляни на ее глаза и уши. Она получает удовольствие.
– Только она одна? Вот бы и по человеческим ушам было так же легко определить настроение.
На лицо просится кокетливая улыбка. Как же мне хорошо рядом с ним! Так легко и свободно, словно Бьерн заражает своей уверенностью, и все терзавшие меня до этого сомнения разом отступают.
– Зачем что-то определять, когда можно спросить прямо и получить ответ.
– Лошадиные уши в отличие от людей не врут, – признаю я с некоторой горечью.
Сама не знаю почему, но в голове так некстати оживают воспоминания последних месяцев нашего с Владом брака, когда мы оба отчаянно не желали признавать, что чувствам пришел конец, и не решались посмотреть правде в глаза. Паршивое было время.
– За все человечество обещать не могу, но лично я никогда не стану лгать тебе о том, что на самом деле чувствую.
От его нежданного признания сердце ускоряет ход. Наши ладони одновременно замирают, и мы с Бьерном встречаемся взглядами. Он смотрит на меня с таким теплом, словно пытается унять мое смятение.
– И что же ты чувствуешь сейчас?
– Чувствую, что могу тебе доверять. А еще… что мне очень хорошо, когда ты рядом.
Пронзительный взгляд голубых глаз останавливается на моих губах, и я нервно сглатываю. Я ощущаю жар его ладони и приятное дыхание на своих волосах.
– Спасибо за искренность.
Не знаю, чего я жду. Что он набросится на меня как в каком-то глупом фильме, повалит в сено, осыплет поцелуями? Нет, в жизни так не бывает. Точно не здесь и не с ним. Вместо этого у конюшни слышатся знакомые голоса, лошадь недовольно бьет хвостом, требуя продолжения, мы с Бьерном резко размыкаем руки.
– Агапова! Если ты где-то там, то лучше выходи добровольно, – раздается звонкий голос Ангелинки. – Иначе они все равно тебя найдут и унесут силой.
– Кто найдет? Куда унесут? – отзываюсь я, выглядывая из загона.
Ну, конечно, вся честная компания в сборе, кто бы мог сомневаться! Борис, и тот с ними, стоит при полном параде в своих солнцезащитных очках.
– Вот они и унесут, даже не сомневайся, – кивает в сторону парней Ждана.
– Ага, своих не бросаем, – от уха до уха улыбается Саня.
– Куда хоть идем-то?
– Вас ждет фантастическая прогулка по Соляным озерам, – ржет Марк, выхватив строчку из рекламного буклета, который для достоверности прихватил с собой. – Так вы с нами, Светлана?
Закончив за меня с кормлением Нимфы, Бьерн тоже выходит из загона и показательно встает рядом, сложив на груди крепкие руки. Увидев, с кем я здесь занималась лошадьми, Марк с Саней сыплют подколами, а вот Борис заметно меняется в лице.
– Одну минуту, – прошу я и отвожу Бьерна в сторону, чтобы нас никто не слышал.
– А у вас из России, оказывается, приехала дружная компания, – непринужденно улыбается он, словно между нами ничего такого не происходило еще пару минут назад и мои друзья не испортили один из лучших моментов.
– Так и есть, – улыбаюсь в ответ, всеми фибрами души не желая расставаться. – Но я должна идти.
Будь она неладна, эта запланированная экскурсия! Да лучше бы я в его голубые глаза до самой ночи смотрела и тонула в них от счастья, чем на эти Соляные озера.
– Лана, постой, – в последний момент останавливает меня Бьерн, перехватив за запястье. – Ты не сказала о том, что сама чувствуешь.
– А по ушам определить никак? – краснею я, начиная с этих самых ушей, как какая-то девчонка, но в то же время мне очень приятно, что он об этом спрашивает.
– Увы, нет, – шепчет Бьерн, притягивая меня все ближе.
– Я чувствую то же самое, что и ты.
Наши глаза встречаются лишь на миг, но меня словно молнией прошибает. Сердце разгоняется до космических скоростей. Друзья у входа в конюшню в нетерпении уже скандируют мою фамилию, а я вдруг понимаю, что лет сто не ощущала себя такой свободной и счастливой.
Глава 8
Розовый фламинго
– Этот волшебный остров известен не только своим кристально-чистым морем, широкими песчаными пляжами, но и розовыми фламинго, которые избрали Сардинию идеальным местом для выведения потомства, – вещает экскурсовод, пока самые неторопливые из нас вылезают из автобуса, подтягиваясь к остальным. – Каждый год весной в Кальяри слетаются тысячи фламинго.
– Что их здесь так привлекает? – раздается вопрос из толпы, и все дружно устремляют взгляды на нашу молчаливую рыжеволосую Юльку.
– В первую очередь среда обитания, – радуется хоть какому-то оживлению в группе экскурсовод. – В бесконечных запрудах бывшей солеварни Кальяри для фламинго имеется все необходимое: низководье, богатая питательными организмами малосоленая вода, а также безопасность и недосягаемость для хищников.
Мы продолжаем движение по берегу, любуясь невероятными видами. Ангелинка, когда не вздыхает по своему Франческо, то и дело напоминая мне о завтрашнем выходе в море с аквалангами, с интересом вглядывается в бинокль. Марк и Саня кружат возле девчонок, с которыми познакомились на вечеринке. Ждана с Юлей не отстают: они затащили на экскурсию своих горячих итальянцев и, кажется, все лучше находят с ними общий язык. Все веселятся, и только Борис в стильных солнцезащитных очках, словно моя большая и грозная тень, все время держится рядом, но отчего-то молчит.
– Парк Молентарджус по праву считается лучшим на острове, – продолжает экскурсовод, – прежде всего благодаря его многочисленным обитателям. Здесь можно увидеть множество исчезающих видов птиц: знаменитых розовых фламинго, цапель, черных аистов с ярко-красными лапами и клювами, редкие виды бакланов.
– Молента…что? – дурачится Саня, передразнивая экскурсовода, но та не остается в долгу.
– Название парка происходит от сардинского «su molenti», что означает осел.
Марк смеется в голос, Саня дуется, принимая на свой счет.
– А ослы-то здесь при чем?
– На них в прошлые времена перевозили соль, собранную из солончаков.
– А почему солеварни закрыли? – сыплются все новые вопросы.
– В Средние века солеварни привлекали в Кальяри многочисленных завоевателей, ведь соль ценилась на вес золота. А закрыли их только в семидесятых годах прошлого века из-за загрязнения морской воды. Двадцать лет спустя местные власти решили создать в этом районе парк-заповедник.
Пока мы дружно плетемся пешком, нас обгоняет группа туристов на велосипедах, от которых мы в свое время отказались. Также можно было взять и водную экскурсию, но мы сперва захотели посмотреть все с берега и погулять по парку.
Здесь действительно красиво, есть на что посмотреть. Босоножки Мирохиной на мне тоже чудо как хорошо смотрятся, но с каждым шагом я вспоминаю о Любаше с ее неумолимым стремлением к красоте все чаще, и не всегда добрыми словами.
– Что-то не так? – оказывается рядом Борис, подставляя свое твердое плечо, пока я не хуже фламинго скачу на одной ноге.
– Мозоль натерла. Сейчас. Где-то в сумочке должен быть пластырь.
– Не торопись, я тебя держу, – опускаются на талию его теплые ладони, но этим все не ограничивается: Боря, будто ребенка, усаживает меня на свое колено.
Мне неловко, и я невольно оглядываюсь по сторонам. Только до нас конкретно в этот момент никому нет дела. Все словно сговорились. Геля без перерыва что-то фотографирует и, увлеченная этим занятием, уходит дальше вдоль берега. Остальные разбились по кучкам, шутят, смеются, общаются с экскурсоводом, но даже не смотрят в нашу сторону. Незаметно мы с Борисом отбиваемся от группы и остаемся наедине.
Он сегодня какой-то странный, слишком молчаливый. Его вечно звонящий телефон взял тайм-аут, за всю дорогу даже ни разу не пикнул. Стоило бы порадоваться за человека. Может, наконец дадут ему спокойно отдохнуть? Только сам мужчина отчего-то мрачнее тучи, словно что-то его удручает.
Надеюсь, это не из-за той встречи с Бьерном в конюшне? Нет, конечно. Эту мысль я сразу отметаю. Кто я такая для Бориса, чтобы он меня ревновал, да еще и к служащему отеля? Здесь должны быть причины посерьезнее. Вспомнив девиз дня о помощи и благодарности, я решаю не оставаться равнодушной.