- -
- 100%
- +
Бакари переглянулся с Азанет, напрягшись от услышанной новости. Взятие столицы Вотровского княжества не несло ничего хорошего как для Стриборга, так и для остальных государств. Если следующим шагом Ариантреи будет Мироград, то в случае успеха богини Тьмы под ударом окажется север Рамерита. Послать войско для укрепления северных границ в ближайшее время они не смогут ― сейчас на юге ведутся военные действия, куда Нефертари, по настоянию Бакари, бросила все силы.
– Каков ответ Стриборга? ― спросила Нефертари, когда они зашли в столовую.
Широкий обеденный зал был выдержан в том же изысканном стиле, что и остальная резиденция, здесь только не было исторических фресок. Вместо них красовались разноцветные мозаики с изображением различных животных Рамерита, в основном, фениксов, которые наиболее почитались в стране.
– Мария Еленовна не решается действовать без одобрения Ее Царского Величества. Царица приезжает утром, к обеду станет ясно. ― Реймсс прокашлялся. ― По моим сведениям, сегодня прибыли спасшиеся советники княгини Волховой, исполняющие роль послов в данных обстоятельствах. Их приняла Мария и Ее Высочество Екатерина Александровна. Ситуация в Вотрове неизвестна, но, полагаю, в скором времени Мария поделится подробностями.
Фараонесса села на свое место во главе стола, усеянного аппетитными яствами, хмуро глядя перед собой. Остальные последовали за ней. Брат разместился справа, рядом с ним устроились члены его семьи. Азанет заняла ближайшее место слева от правительницы, а Бакари расположился возле советницы.
– Сколько времени прошло? ― поинтересовалась Нефертари
– Четыре дня.
Паршивая ситуация. В таких случаях медлить нельзя ― все это понимали. Наверняка войска богини Тьмы уже захватили большую часть Вотровского княжества.
– Осада Мирограда в настоящее время невыгодна, ― заметила Азанет, нарушая тишину. ― Пока все монархини и сильнейшие маги тут ― никто не пойдет в атаку. Возможно, целью является продвижение к Царицеграду ― удобно взять столицу Стриборга, пока царица отсутствует.
– Если так, то лучший способ взять Царицеград ― это атаковать с востока Стриборга, где проходит граница между страной Ветра и Владениями Ариантреи, ― напомнил Реймсс. ― Гадать бесполезно. Единственное, что нам остается ― ждать вестей от княгини Своровой.
– Как бы там ни было, Рамерит обеспечит Стриборгу абсолютную поддержку, ― заключила Нефертари, принимаясь за еду. ― Нельзя допустить завоевание страны Ветра.
Бакари разделял опасения фараонессы, но понимал, что помощь, которую Рамерит может оказать стране магов ветра, малозначительна. Дело даже не в необходимости не ослаблять юг своей страны, а во времени. Добираться до Вотрова из тех территорий Рамерита ― больше трех недель пути. За три недели может произойти катастрофа. У Бакари было плохое предчувствие. Общее положение дел складывалось как нельзя хуже. Войско Ариантреи, точно смертоносная зараза, обосновалось в Вотрове, угрожая поработить все государство и осадить Мироград.
– Если Вотров захватили Темные боги или Тени Ариантреи, то потребуются Светлые для противостояния. В Стриборге трое таких, и лишь одна из них в Мирограде, ― произнес задумчиво Реймсс. ― Мы можем предложить пару Светлых богов?
Если душа Темных божеств была создана из вселенской Тьмы, то души Светлых из равной противоположности ― Света. Таких богов было значительно меньше, чем Темных, потому что Ариантрея активно истребляла их. Бакари был одним из Светлых, тех, кто мог противостоять Теням Ариантреи ― неприкасаемым существам, поглощающим бессмертные души. Люди с Метками Бессмертия и Темные не могли сопротивляться Теням, потому что они были созданы из самой Тьмы.
Светлой богиней Стриборга была командующая Евгения Ледянова. У Бакари эта строгая женщина вызывала симпатию своей всегдашней непоколебимостью. Богиня участвовала во многих битвах и даже билась бок о бок с Бакари во времена Лукаревской Пляски.
Не дав Асаду ответить, его опередила Азанет.
– Только ли одна? ― плохо скрывая ехидство, произнесла советница. ― Или Гертруда Рудова внезапно лишилась божественности?
Реймсс нахмурился, окинув Азанет недовольным взглядом. Его жена, не растерявшая с годами ребяческого очарования, мгновенно изменилась в лице, превратившись в рассерженную пантеру, готовую воткнуть когти в шею советницы.
На разговоры о красноволосой богине был наложен запрет в семье Атонеру. Для Танафрити эта женщина всегда была лишь головной болью. Бакари она тоже не внушала приязни: в юном возрасте княгиня Рудова изрядно потрепала всем нервы.
– Участие Гертруды не обсуждается, ― Нефертари оставалась невозмутимой. ― Мы не можем рисковать, приглашая ее. Не исключено, что вовлечение Геры в освобождение Вотрова ― главная цель Ариантреи.
Бакари кивнул в подтверждении слов фараонессы. В современном мире больше не было богини, имеющей одновременно Темную и Светлую душу. Ко всему прочему женщина обладала необычной Меткой Бессмертия, из-за чего стала для Ариантреи желанной добычей. В прошлом богиня Тьмы не раз пыталась переманить Гертруду на свою сторону. Бакари до сих пор сомневался в абсолютном безучастии княгини Рудовой.
– Если в Вотрове Нихтенд, то, я уверен, дела обстоят именно так, ― взгляд Реймсса стал мягче, чего нельзя было сказать о выражении лица его жены. ― Здесь мы можем помешать Князю Тьмы, но в Вотрове ― нет.
Бакари никогда не сталкивался с сыном богини Тьмы. Нихтенд редко участвовал в битвах, чаще выполняя поручения своей матери. Азанет упоминала однажды, что Темный бог предпочитает оставаться в своей цитадели, поэтому увидеть Нихтенда ― исключительная редкость. Несмотря на это, Реймсс и Нефертари встречали его, и не раз.
– Уже семнадцать лет Ариантрея не совершала попыток схватить Гертруду, ― вслух подумала Азанет. ― С тех пор, как родилась ее дочь. Совпадение?
Реймсс воззрился на Иссмет, явно негодуя от выбора неприятной темы. Бакари присоединился к хлесткому взору Реймсса, мысленно окатив советницу парочкой ругательств. Краем глаза Асад заметил померкшее лицо Танафрити. Упоминание Гертруды в их доме еще терпимо, но Анны ― перебор. Сколько трудов у номарха ушло на то, чтобы вернуть в семью покой после масштабного скандала, связанного с отцовством.
– Я думала над этим, ― кивнула Нефертари, совершенно не обращая внимания на накалившуюся обстановку. ― Ее рождение могло быть спланированно. На данный момент девочка считается Темной богиней с Абсолютной Меткой Бессмертия, что представляет большую угрозу. Охота за Герой началась, когда той исполнилось двадцать три. Однако, если Тьма завладеет девчонкой в скором времени, Ариантрея не упустит шанса воспользоваться этим.
– Вы несомненно правы, Ваше Высокопреосвященство, ― согласилась Азанет. ― Но я не могу понять, по каким причинам охота прекратилась? Гертруда не перестала быть желанным трофеем. Значит ли это, что на самом деле именно девчонка ― изначальная цель?
Бакари мгновенно изменился в лице, как и все остальные. Действительно, они настолько привыкли к значимости и исключительности Гертруды, что не обращали внимания на ее подрастающее продолжение. Ариантрее гораздо легче взять под контроль Темную богиню, нежели такую, как Рудова-старшая. Темная душа не способна противостоять богине Тьмы, в то время как Светлая вполне может сопротивляться.
Небольшой толчок, и девчонка окажется в объятиях величайшего зла, откуда почти нет спасения.
– Звучит слишком масштабно, ― пробормотал Реймсс, нарушая затянувшееся молчание. ― Мы ни на день не сомневались, что рождение Геры было спланировано Ариантреей, но чтобы еще и Анны…
– Анна, ― перебила Азанет, вскинув палец вверх. ― Точно, именно так ее и зовут! Я успела позабыть это неприметное имя.
– Да, ― тяжело вздохнул номарх, косясь на поджавшую губы Танафрити. ― Хочу сказать, что планы богини Тьмы всегда были долгоиграющими, но это ― немыслимо.
Бакари разделял мнение Реймсса. Рождения Анны не ожидал никто. Честно говоря, беременность Гертруды все восприняли как новую проблему, и похлеще нее самой. Жизнь и так была не безмятежной, а внезапные ошибки, как эта, добавляли трудностей.
– Не забывай, брат, что Ариантрея умеет пользоваться случайностями и поворачивать их в свою сторону, ― произнесла фараонесса. ― За Анной ведется наблюдение?
– Креон не спускает с нее глаз, как и Маргаритэ, ― ответил номарх. ― Если я поставлю своих людей, это будет слишком заметно. Гертруде… ― неохотно произнес запретное имя Реймсс. ― Гере такое внимание не понравится.
Азанет не сдержала многозначительной ухмылки. Бакари подавил недовольство, пообещав себе поговорить с Азанет наедине после трапезы. Им здесь еще тесниться больше недели, а она с первых минут накаляет обстановку. Больше всего Бакари раздражало, что богиня Хитрости прекрасно понимала, что говорит. Она знала силу каждого своего слова, играя при этом роль непонятливой гостьи. Советница пробовала глубину семейного конфликта на вкус, чтобы знать слабости сидящих напротив соратников.
Броню Бакари она тоже пыталась пробить ежедневно, однако пока сделать этого не удалось. И не удастся. Уж в этом Бакари был уверен.
– Как думаете, Ваше Высокопреосвященство, ― вдруг обратилась к фараонессе Танафрити. ― Сеньора Маргаритэ может скрывать что-нибудь от нас? Она была приближенной бога Нихтенда и перешла на нашу сторону как раз семнадцать лет назад. Все доверились ей, потому что она помогла Гертруде сбежать от Нихтенда, но…
– Тана, ― резко прервал Реймсс предположения жены. ― Не смей подозревать Маргаритэ, даже не допускай этой мысли. Смута нам ни к чему. Маргаритэ одна из немногих, кому можно полностью доверять среди всех наших союзников. Мы через многое прошли вместе ― все мы.
– Поверьте своему мужу, госпожа Атонеру, ― поддержала Нефертари. ― Он знает, о чем говорит. Верность графини Маргаритэ неоспорима.
После этих слов Нефертари встала, подчеркивая, что ее слова не подлежат дальнейшим обсуждениям. Остальные поднялись вслед за ней. Танафрити выглядела разочарованной и взбудораженной. Фараонесса поспешила отправиться в свои покои. После ее ухода чета Атонеру и их сын ушли к себе, а Бакари долго буравил взглядом Азанет, вливающую в себя вино. Она явно ждала нравоучительной беседы, однако Бакари слишком хорошо знал эту особу, чтобы не попадаться на ее уловки. Вскоре он удалился из столовой, оставив довольную советницу наедине с вкуснейшими яствами.
Бакари намеревался исполнить свое желание и ощутить, наконец, мягкость кровати.
Глава 6
Анна
Стояла глубокая ночь, но Мироград явно не собирался засыпать. Весь город трясся от возбуждения в ожидании прибытия пяти монархинь. Торговые ряды пребывали в затмевающем волнении, обсуждая предстоящие события. Разговоры на разных языках соединились в неразборчивый гул. Тут и там сновали хитрецы, предлагающие сделать ставки на Турнире или купить фальшивые приглашения на Бал Открытия. Повсюду играла музыка, многие танцевали, смеялись и пели национальные песни. Из постоялых дворов и таверн чувствовался дым и аромат приготовленной еды, который смешался с запахом тины, доносившейся с берега. Прохожие находили в себе наглости идти по проезжей дороге, чем вызывали негодование кучеров и всадников. На пешеходных улицах повсюду играла музыка, хохочущая детвора носилась по проулкам. Беззаботная атмосфера расслабила жителей и приезжих, отчего многие смеялись, пели во весь голос и даже пускались пляс, не думая об окружающих, услышав звуки национальных песен своих стран.
Особенно сильно такие настроения охватили рамеритцев. Южная часть Рядов, которая открывала путь на центральную дорогу, та, что ведет к резиденции Рамерита, вся трепетала. Приезжие рамеритцы, местные жители и даже выходцы из других стран безостановочно стягивались в сторону Торговых домов.
Анна и Адриан смешались с этими людьми, потому что это был прямой и самый быстрый путь к Оружейному дому мастерицы Калистии Армаро. Анна пребывала в ужасе лишь от мысли о том, сколько гостей города успели встать в очередь в Дом Оружия.
– Не надо было слушать того торговца и покидать Ряды, ― бубнила девушка под нос. ― Теперь тут не протолкнешься!
После ухода Марты и стриборгского отряда во главе с Евгенией Ледяновой друзья остались втроем. Ромарио окончательно погрузился в себя, не удосуживаясь отвечать на обращенные к нему вопросы. Анна простила ему такую невежливость, но слегка надулась.
Друзья просидели еще около часа, пока рикриэнец не решил уйти справляться со своей печалью в одиночестве. Анна и Адриан поспешили в Торговые дома, чтобы заглянуть в Оружейный дом Калистии Армаро. Только оружие могло поднять неропасцам настроение.
Чем дальше они двигались, тем больше людей становилось. Многие сыпали проклятьями, когда Анна протискивалась сквозь гущу людей. Адриан, следующий за ней по пятам, извинялся за резкость и грубость Рудовой. Некоторые, завидев красные волосы, отскакивали в сторону самостоятельно, насколько возможно было в этой давке. Однако большинство даже не глядели на девушку, пока Анна не делала резких движений локтями.
– Дальше мы не пройдем, ― огорченно заметил Адриан.
Люди застилали каждый ярд дороги до самых ворот дворца, с будоражащим восторгом ожидая приезд любимой правительницы Нефертари. Анна могла поклясться, что только среди рамеритцев можно встретить такое стадо идиотов, наивно полагающих, будто фараонессе есть до них дело. Больше никто не выстраивался подле резиденций, чтобы увидеть царицу Александру или императрицу Пелагею. Да, зрители имелись и у других дворцов, но куда менее возбужденные.
Анна испытывала к народной любимице смутные чувства, которые нельзя было назвать добрыми. Дело было не в самой Нефертари, а в ее брате, благодаря равнодушию которого Анна смело ненавидела всю их семью. Реймсс Атонеру предал ее мать, отрекся от самой Анны, даже не назвав бастардом. С раннего детства она вынашивала в себе ядовитую спесь обиды, готовая в любую секунду выплеснуть накопившееся в лицо отцу. Рудова поклялась сделать все, чтобы он пожалел о своем поступке. Анна ждала день, когда увидит сожаление в глазах Реймсса и услышит мольбы о прощении из его уст. Нет, она не хотела причинять боль. Красноволосая хотела, чтобы отец просто признал, что ошибся.
Мать часто говорила не зацикливаться на этом человеке, однако Анна ничего не могла с собой поделать. Ей было обидно не только за себя, но и за Гертруду. Тринадцать лет назад весь Мироград обвинил женщину во лжи, ведь она клеветала на самого Реймсса Атонеру ― брата благородной Фараонессы Нефертари! Люди считали, что раз правительница Рамерита ― добрейшая и справедливейшая женщина, какую видел их мир, то и брат такого же сорта. Глупцы.
Ромарио обыкновенно замечал, что люди видят правду такой, какой хотят ее видеть, даже если их взгляды лишь игра воображения. Они могли наделить человека теми качествами, которыми он не обладал, только потому, что по какой-то причине симпатизировали ему или ненавидели. Анна ― живое тому доказательство. Только из-за того, что она Темная богиня, все видели в ней зло, а история матери лишь омрачала общий образ.
Анна выискивала взглядом дорогу, где можно было бы пройти к заветному месту. Она представила карту родного города, чтобы найти возможность обойти толпу. Такой путь был. Они могут сделать огромный крюк через Центральную Площадь и зайти в Дома с другой стороны. Нет уверенности, что та дорога окажется свободней, однако лучше попробовать, чем продолжать стоять на месте.
– Пойдем, ― потянула за собой Адриана красноволосая, разворачиваясь и двигаясь в обратном направлении. ― Зайдем с площади.
Неропасец, услышав приказ Рудовой, кивнул и последовал за подругой. В обратную сторону люди пропускали их с большей охотой, чем вперед. Покинув Торговые ряды, ребята еще немного прошли вдоль дороги до моста через реку Чреслу, прежде чем повернуть налево. По другую сторону реки располагались владения стриборгской знати и озеро Денница, а за ними ― резиденция Стриборга. Где-то там находилась Марта.
– Думаешь, ее ругают? ― предположил Адриан, проследив за печальным взглядом неропаски.
– Удивлюсь, если нет.
Анна переживала за подругу. За время их дружбы Марта стала для нее родным человеком. Возможно, если бы мать Рудовой не отказалась жить среди стриборгской знати, Анна могла бы видеться с цесаревной чаще. Они были ровесницами ― только Рудова родилась в середине лета, а Марта в начале осени ― и однозначно бы подружились, случайно встретив друг друга в саду резиденции или у берегов Денницы. Однако Гертруда Юльевна была нелюдимой и желала уединения. Мать не любила чрезмерное внимание и чуть ли не молила Анну тоже не привлекать его к себе.
– Рома совсем скис, ― с грустью пробормотал Адриан.
Они двинулись к Центральной Площади.
– Мне до сих пор не верится, что она больше не придет в расселину, ― пробормотала Анна. ― Меня уже мучает тоска.
– Тебе, может, и повезет еще раз встретить ее, а вот мне точно нет. Мне титула не видать, как и быть приглашенным на царский бал.
– Жизнь долгая, ― пожала плечами Анна, а потом резко замолчала, когда поняла, что сказала.
Адриан ― смертный человек. Его не станет раньше, чем она может себе представить. Люди в среднем живут до пятидесяти, пока их не забирает страшная болезнь. В лучшем случае Адриану отсрочено лет семьдесят. Он постареет, а она останется вечно молодой. Его лицо покроется морщинами, в то время как кожа Анны не изменится. Он превратится в хромого старика, что вовсе не грозит Рудовой.
– По твоим меркам жизнь очень долгая, ― вслух заметил мечник, озвучивая неприятные думы Анны. ― Жаль, что я не родился с Меткой Бессмертия. Моя жизнь коротка. Ты даже не заметишь, как я состарюсь и подохну.
– Тебе можно поставить Метку Бессмертия, ― напомнила девушка, хмурясь и отгоняя мрачные мысли. ― Если заслужишь или женишься на знатной особе.
– Кто выйдет за обычного сына кузни́цы? ― усмехнулся Адриан, даже не надеясь получить Метку за заслуженную доблесть.
Анна скрестила руки на груди, вселяя в себя веру в лучшее, а вместе с собой ― и в Адриана. Рудова не позволит плохому произойти. Она сделает все возможное, но не потеряет близкого друга.
– Я тебе кого-нибудь найду, ― заявила девушка.
– Хорошо, ― согласился Адриан с сомнением голосе.
Он всегда избегал ссор с неропаской. За всю жизнь они ни разу не поругались именно из-за уступчивости друга. Иногда Адриан раздражал красноволосую этим своим качеством.
– Я серьезно! ― возмутилась Рудова его безразличию и неверию. Она ткнула друга кулаком в плечо, выражая недовольство. Как он может сомневаться в ее словах? ― Если же нет, то ты всегда можешь жениться на мне.
– На тебе? ― оторопел Адриан, остановившись перед проходом на площадь.
– Верно, ― уверенно кивнула Анна, вскинув подбородок. ― Я люблю Лукьяна, но если будет выбор сделать бессмертным тебя или стать женой Лукьяна, я лучше позволю прожить тебе вечную жизнь.
Анна повеселела от найденного решения. Все складывалось на удивление просто! Когда она получит титул, что непременно произойдет, то будет иметь полное право поставить своему мужу Метку Бессмертия, из какого бы сословия он не происходил.
– А как же сам Лукьян? ― спросил Адриан удивленно. ― Он ведь тоже смертный. Неужели из нас двоих ты выберешь меня?
Анна выругалась: из памяти совсем вылетело, что Лукьяна тоже надо сделать бессмертным. Почему она раньше не задумывалась над этой проблемой? Угораздило же ее связаться со смертными…
– Как только я стану вторым человеком по важности после Императрицы, то предложу поменять правила браков, ― оповестила о своем внезапном плане синеглазая. ― В Рикриэнии очень удобно придумали, что у одной женщины может быть сколько угодно мужей.
– Хочешь, чтобы я был твоим вторым мужем? ― поразился юноша наглости подруги. ― Если ты скажешь об этом Ромарио, тебе не избежать его бесконечного осуждения.
– Это будет нашим секретом, ― рассмеялась Рудова, прекрасно зная, как неприятна рикриэнцу эта тема.
– Надеюсь, ты никогда не станешь вторым по важности человеком в нашей стране, ― покачал головой Адриан и увернулся от подзатыльника Анны. ― С такими правителями, как ты, Аня, Неропасу долго не продержаться.
Красноволосая приняла обиженный вид, но горящие смехом глаза сдавали названную княжну с потрохами. Подшучивая друг на другом, они вышли на Центральную Площадь, в центре которой располагались Главный дворец и Цитадель Равенства.
Выстроенный из бежевого мрамора, дворец имел форму косого креста. Здание украшали национальные фрески всех стран. Цитадель Равенства была параллелепипедной формы, величественно возвышаясь над дворцом. Туда вела Главная дорога, замощенная сотней тысяч мелких плит. Ее окружали деревья всех видов, встречая приезжающих, будто высоченные лакеи. Именно по этой дороге прибывали на Бал кортежи с монархинями государств и другими важными гостями.
На прилегающей к дворцу территории красовался Дивный Сад, вмещающий все изобилие восхитительного растительного мира. Выложенные гранитом пешеходные дорожки петляли меж цветастых клумб и искусственных прудов. Пушистые деревья и красивейшие бутоны цветов благоухали головокружительными ароматами. Хотелось приблизиться к цветам, чтобы насладиться их чарующим запахом.
В обычные дни гулять по Саду могли граждане и гости Мирограда любого происхождения, а право на вход во Дворец или Цитадель имелся лишь у избранных. Туда допускались даже не все аристократы. Сейчас, когда Дворец готовился к Балу Открытия, а Цитадель ― к прибытию пяти государыней для проведения Совета Пяти Стихий, на территорию Дивного Сада не впускали никого. Весь его периметр окружала бдительная стража.
Проходя мимо выстроившихся в шеренгу солдат, Анна и Адриан потушили свой азарт. Стражники взирали на них с подозрением, которое мигом испаряло веселье. Неудивительно, что рамеритцы решили идти встречать Нефертари именно через Торговые ряды, обходя при этом неприветливые угрюмые рожи солдат. При виде них казалось, что смеяться ― противозаконно.
Анна обрадовалась окончанию бесконечной череды людей. Улицы в центре города пустовали в сравнении с Рядами, отчего становилось легче дышать. Девушка даже расслабилась, пока им вновь не пришлось свернуть в более оживленный район.
В объединенный город мечтали иммигрировать абсолютно все и переезжали, если располагали средствами. Большинство могли получить платное образование в городской школе и в дальнейшем найти хорошую работу или даже продолжить обучение, практикуясь в конкретном ремесле. Анна и Адриан окончили школу год назад, обучившись грамоте, чтению, счету и другим дисциплинам. Больше всего Рудовой нравилось изучать картографию ― необходимый навык для воительницы. К сожалению, магии в школах не обучали, поэтому было возможно только нанять личного учителя за большие деньги. Семья Адриана такими богатствами не располагала, из-за чего Анне пришлось учить его самой.
Она любила Мироград, однако недолюбливала его главную черту ― доступность. Это влекло за собой многолюдность, которой Анна старалась избегать. Постоянные косые взгляды, полные враждебности, и незаслуженный страх перед ней раздражали. Когда-то Рудова обижалась на ровесников, не приглашавших неропаску играть вместе с ними, даже желала им зла. Анна считала, что с самого начала ее положение было несправедливым и продолжало им быть.
Она всегда задавалась вопросом ― почему большая часть смертных проклинает Темных богов и в то же время смиренно служит тем, кто имеет Метку Бессмертия? Ведь Ариантрея, создав Бессмертие, даровала его людям в обмен на вечную преданность. Конечно, семьсот десять лет назад началась Великая Революция Независимости, когда почти все отреклись от богини Тьмы, но тем не менее… Если уж судить всех по их сути, то судить каждого бессмертного.
Далеко впереди Анна услышала ругань мужчины, что выдернуло девушку из мучительных размышлений. Какой-то мироградец, восседающий на коне, был недоволен длиной очереди, вьющейся среди Торговых домов. Они затрудняли дорогу мужчине и другим всадникам. Многие сразу же с любопытством повернули головы в сторону потасовки. Бурый конь заржал и встал на дыбы, нравом напомнив своего хозяина. Люди нехотя расступались, некоторые ругались в ответ на брань всадника. Красноволосая сразу поняла, откуда столько народу.
Десятки мироградцев и гостей города стояли в Оружейный дом мастерицы Калистии Армаро, чтобы увидеть своими глазами знаменитое рикриэнское ремесло. Рикриэния славилась тем, что единственная из всех стран производила оружие из Мертвой стали. Однако боевые орудия Калистии особо славились своей исключительностью, изяществом и совершенством. У нее заказывали мечи самые могущественные воины, каждый человек знатного, и даже королевского, происхождения.
Сталь против бессмертных производилась из особенной руды, местонахождения которой располагались лишь на территории Рамерита и Рикриэнии. Мертвую сталь могли создавать только рикриэнцы, поскольку для ее создания использовалась магия молний, а Удерживающую ― только рамеритцы, ведь для нее требовался магический огонь. Бессмертная руда ― так называли эту породу ― не поддавалась обычному пламени, как остальные металлы. Однако, после плавления руды и смешения ее с железом ― для сотворения Мертвой стали ― или платиной ― в случае с Удерживающей, ― она меняла свою структуру и больше не плавилась при воздействии магии. Поэтому, если во время сражения Мертвая сталь встречалась с магией молний, то спокойно выдерживала ее давление, ровно, как и Удерживающая, когда с ней соприкасалась магия огня.