Тайна запретного леса

– Папа, не надо. Надень их сам, ночью будет холодно, – нахмурилась Клара.

Но отец вдруг резко сел, скинув с плеч накидку, и тут же укутал ею мать.

– Что ты делаешь?! – возмущенно зашептала Клара, оглядываясь по сторонам, опасаясь, что кто-то их увидит.

– Надень и не спорь.

– Хорошо, хорошо, только залезай обратно, – брюнетка быстро схватила светло-каштановые башмаки, опускаясь на колени, чтобы натянуть их.

Чарльз, наблюдая за дочерью, довольно кивнул. В уголках усталых глаз мелькнула тень улыбки.

– А теперь укройся.

Клара натянула накидку, заботливо расправляя ткань так, чтобы даже порыв ветра не смог выдать спрятанные в ней силуэты.

Пристальный взгляд карих глаз скользнул к новой обуви. Уголки губ дрогнули в горькой усмешке. Совершенно новые. За эти башмаки отцу пришлось дорого заплатить – не только монетами, но и изнуряющим трудом. Подошва мягко пружинила при каждом шаге. Они были чуть великоваты, пальцы свободно скользили внутри, но разве это имело значение?

– Эх, папа…

Клара приблизилась к коню и, прежде чем оседлать его, ласково провела рукой по густой гриве, перебирая мягкие пряди. Животное фыркнуло, покачав головой, а она улыбнулась, ощущая тепло его дыхания на ладони. Осторожно перекинув ногу через седло, Клара слегка пригладила складки своего бежевого платья и дернула поводья.

***

Ночь глубоко окунула лес в густую темноту, через которую едва пробивались бледные лунные лучи. Уже больше часа старая тележка с покачиванием скользила по вытоптанной тропинке, убаюкивая двух взрослых, которые уснули в крепких объятиях друг друга. Мягкое дыхание ночного ветра колыхало верхушки деревьев, под которыми продолжала свой неспешный путь уставшая семья. Девушка отчаянно боролась со сном, который упорно пытался охватить ее разум. Но Клара упрямо отводила от себя дремоту, стараясь сосредоточиться на дороге, которая едва виднелась в густых сумерках. Прищурив глаза, она всматривалась в простирающуюся перед ней тропу, пытаясь понять, сколько еще им предстоит идти.

Вспомнив о родителях, Клара обернулась и с облегчением заметила, как двое взрослых спят, погруженные в глубокий, умиротворяющий сон.

– Сладких снов, – тихо прошептала Клара, стараясь не тревожить их мирный сон, и вновь устремила свой взгляд на тропу.

Конь, также утомленный долгим путешествием, недовольно фыркал, выражая свое желание остановиться и отдохнуть. Клара с беспокойством посмотрела на своего спутника.

– Ты тоже устал, милый? – с нежностью спросила она, ласково погладив его по шее. Конь утвердительно зафыркал, словно подтверждая ее предположение.

– Думаю, отдых нам не помешает, – немного неуверенно предложила Клара и, найдя место у большого раскидистого дерева, аккуратно спустилась с коня. Брюнетка понимала, что в ночном лесу нужно быть начеку, ведь темнота скрывает не только их, но и возможные опасности.

Решив, что ей лучше остаться на страже, Клара села у корней дерева, настороженно оглядываясь по сторонам. Она была полна решимости не спать всю ночь и оберегать родных, пока отец утром не возьмет на себя их дальнейшее путешествие.

Уставший конь спокойно уткнулся мордой в мягкую траву и закрыл глаза, наслаждаясь долгожданным покоем, а Клара продолжала внимательно следить за темнотой.

Но иногда планы остаются неисполненными, и именно сейчас Клара, до последнего сопротивлявшаяся желанию уснуть, сдалась, прислонившись щекой к шершавой коре дерева. Карие глаза медленно закрывались, унося ее в нежные объятия дремоты. Упрямый разум, требующий отдыха, не обратил внимания на ее усилия остаться бодрой и погрузил девушку в сладкий, умиротворяющий сон.

Во сне Клара улыбалась, видя счастливые картины, где она и ее родители живут той прекрасной жизнью, которой заслужили, а сама она больше не прячется от чужих взглядов, боясь осуждения. Она смотрела на их новый дом – большой, с множеством окон, в которых отражались золотистые лучи солнца. Рядом, у крыльца, стояла мать, бережно сжимая в руках букет свежесобранных ромашек. Чуть поодаль, под раскидистой кроной яблони, усыпанной алыми плодами, находился отец. Его сильные руки неторопливо гладили гриву старого коня, а ветер лениво шевелил белые пряди его волос. Небо раскинулось над ними чистым, без единого облачка, а солнечные лучи согревали кожу. Клара глубоко вздохнула, впитывая это мгновение – тепло, тишину, безмятежное спокойствие.

Но внезапно мир вокруг Клары растаял, покрываясь темной пеленой. Девушка нахмурилась, тревожно вертя головой, пытаясь прогнать неприятное видение. Перед ней возникли родители, их лица исказились от ужаса, и вдруг их фигуры охватил яростный огонь. В воздухе раздался отчаянный крик, и Клара сразу узнала голос матери. Паника захлестнула ее, она металась, пытаясь проснуться, но кошмар держал ее крепко, заставляя смотреть, как родители сгорают в пламени, а сама она кричит в бессильной ярости, не в силах помочь.

Странные голоса прорезали тишину, вырывая Клару из сна. Она очнулась с криком, но сонная пелена еще застилала глаза, мешая сразу понять, что происходит. Спустя несколько секунд очертания стали яснее – Клара увидела, как Трэвис грубо хватается за поводья коня и тянет животное к себе. Бедное создание отчаянно сопротивлялось, но за это получило резкий удар гибким прутом по спине.

– Что ты делаешь? – спросила Клара хриплым голосом.

Испуганно вскочив, Клара быстро огляделась и заметила пустую тележку. Тревога сжала сердце, когда ее взгляд упал на родителей, окруженных стражей Трэвиса.

– А на что это похоже? – усмехнулся он, передавая измученного коня охранникам. – Этого – на бойню, а этих увезите.

Стражники тут же повернули в сторону деревни. Клара, охваченная ужасом, закричала:

– Стойте!

Она бросилась было вслед за ними, но Трэвис резко схватил ее за запястье и дернул к себе. Боль пронзила руку, и девушка нахмурилась, пытаясь вырваться.

– Хватит дергаться! – рявкнул он, грубо сжимая ее пальцы.

Слезы жгли уголки глаз, но Клара из последних сил не позволяла им скатиться по щекам.

– Чего ты хочешь? – голос дрогнул, но прозвучал твердо. – Оставь нас в покое!

– Оставить вас? – ухмыльнулся юноша, притягивая девушку ближе. – Их ждет жестокое наказание за побег. Они нарушили правила и решили избежать кары. Они заслуживают позора.

– Ты не понимаешь! Я хотела помочь родителям! Я не хочу, чтобы они всю жизнь жили так, – почти плача, оправдывалась Клара, надеясь пробудить в нем каплю сострадания.

Но Трэвис оставался бесчувственным. Он медленно шагал в сторону деревни, удерживая Клару рядом, не позволяя вырваться. В груди девушки разрасталась паника, как темная тень, поглощая последние светлые мысли. Видя родителей, беспомощных и униженных, Клара ощущала, как сердце разрывается. Они не заслужили такого обращения.

Она смотрела на Трэвиса с мольбой, надеясь, что в его душе найдется хотя бы крупица жалости. Но глаза его были холодны, как лед, а улыбка полна злорадства.

Вскоре Трэвис остановился на огромной площади. Его стража привязала родителей к столбам.

– Эти люди нарушили правила! – громко возгласил Трэвис.

Клара в ужасе наблюдала, как вокруг быстро собирается толпа.

Они шептались и перешептывались, и Клара отчетливо слышала ужасные слова о своих родителях. Карие глаза наткнулись на библиотекаря, который с печалью и сожалением смотрел на двух связанных взрослых. Брюнетка не могла вынести этих взглядов, полных осуждения, этого позора. Резко вырвавшись, она со всей силы ударила Трэвиса по лицу и бросилась к родителям, заслоняя их собой, вставая перед двумя охранниками

– Не трогайте их, пожалуйста! Все, что нам нужно, это уйти отсюда. Я обещаю, вы нас больше никогда не увидите! Пожалуйста, мои родители не заслужили этого! – голос Клары дрогнул от безысходности. Ее глаза часто моргали, прогоняя соленую влагу, а взгляд умоляюще устремился на охранников.

В тот же миг знакомая боль пронзила запястье. Грубые пальцы с жестокой силой вцепились в нежную плоть.

– Неужели у тебя хватило наглости поднять на меня руку?

Лицо Трэвиса перекосилось от гнева. Ноздри раздувались от тяжелого дыхания, а вены на шее вздулись от ярости.

Жители деревни, привлеченные шумом, сомкнулись плотным кругом. Шепот множился, и хотя слова звучали глухо, смысл их был ядовито ясен. Люди обвиняли Клару в неповиновении, видели в ее поступках причину бедствий, обрушившихся на семью Миллеров. О Чарльзе шептались как о безрассудном глупце, а об Эвелине – как о женщине, чья ошибка обрекла ее на вечное несчастье.

Хватка Трэвиса усилилась, и он с яростью швырнул Клару на землю. Грудь сдавило от удара, когда воздух вырвался из легких, ладони пронзила острая боль от шершавой почвы, усеянной камнями.

Брюнетка, втянув воздух сквозь зубы, зашипела от боли и с трудом приподняла голову. Глаза застилала пелена слез, и мир вокруг превратился в размытое, колеблющееся пятно. Двое охранников без промедления подхватили ее за локти, их пальцы врезались в нежную кожу, оставляя болезненные следы. Рывком подняв девушку, они заставили ее опуститься на колени.

Трэвис, чье лицо исказила злобная ухмылка, медленно извлек меч из ножен. Лунный свет скользнул по лезвию, вспыхнув холодным серебряным отблеском, словно подтверждая его жестокий замысел. Юноша двинулся вперед, шаг за шагом приближаясь к родителям Клары.

Ночь застыла в напряженной тишине, липкий страх проникал в каждый уголок сознания брюнетки. Сердце Клары глухо билось в груди, дыхание сбивалось, сливаясь с неравномерным ритмом ужаса, нарастающего волной. Девушка рванулась вперед, но охранники удержали ее.

– Нет! Стой! – крик вырвался из пересохшего горла, наполненный отчаянием, но Трэвис не замедлил шаг.

Жители деревни в замешательстве наблюдали за происходящим, их лица застыли в масках шока. Одни качали головами, бормоча о тщетности ее криков, другие отводили взгляд, не в силах вынести зрелище.

Трэвис, игнорируя хаос и чужое горе, грубо потащил Эвелину в центр. Хрупкое тело женщины содрогалось от страха, пальцы вцепились в землю, тщетно пытаясь унять дрожь.

– Ее смерть, – с презрительной усмешкой произнес юноша, поднося кончик меча к дрожащему горлу Эвелины. – На твоей совести.

Клара захрипела, едва сумев выдавить слова, пока голос тонул в рыданиях:

– Пожалуйста… отпусти их…

Слезы стекали по щекам, капая на иссохшую землю. Клара судорожно втянула воздух, закусив губу, пытаясь заглушить рвущийся наружу всхлип. Боль, пронизывающая ее грудь, была нестерпимой, но еще страшнее оказался ужас, когда взгляд упал на руку Трэвиса.

Лезвие дрогнуло – и миг спустя по бледной коже Эвелины проступил алый порез.

Женщина не сдержала приглушенного крика, и тело, лишенное сил, рухнуло на землю. Кровь, хлынувшая из глубокой раны на шее, мгновенно залила старую одежду. Алые капли скользнули по бледной коже, впитываясь в потрепанную ткань и оставляя яркие следы. Несколько капель упали на землю, и багровая жидкость растеклась по сухой траве, образуя небольшую лужу.

Клара не смогла сдержать крик. Он вырвался из груди, превращаясь в жалобный вопль, что эхом разнесся по ночной тишине.

Чарльз, все еще привязанный к столбу, безудержно рыдал. Мужчина винил себя за их бедственное положение, за собственную слабость, заставившую нарушить закон. Плечи его сотрясались, а тело повисло на веревках, которыми он был связан.

– Ты безжалостное чудовище! – Клара выплеснула эти слова, надеясь ранить Трэвиса так же глубоко, как и он ее.

Однако юноша лишь рассмеялся. Трэвис смотрел с презрительной усмешкой, выйдя вперед.

– А ты слепая, раз веришь, что я могу почувствовать хоть что-то, глядя на твои истерики.

Клара скривила губы в презрении и краем глаза заметила, как охрана подошла к ее отцу. Карие глаза в страхе расширились, стоило услышать мольбу отца о пощаде. Охрана грубо накинула накидку на голову Чарльза, таща в сторону подъезжающей кареты.

– Он так хотел побыть в Запретном Лесу, что даже правила ради этого нарушил. Так что я решил добровольно исполнить его мечту, – Трэвис кивнул мужчинам, которые подняли Чарльза и бросили в карету.

Клара застыла от ужаса и в оцепенении смотрела, как охранники забирались в карету, и та со скрипом приходила в движение, унося родителя в ночь.

– Почему ты это делаешь? – голос дрогнул, слова прозвучали хрипло, застревая в пересохшем горле.

Разбитые карие глаза, наполненные слезами, цеплялись за отстраненное лицо Трэвиса. Грудная клетка вздымалась прерывисто, дыхание сбивалось от отчаяния.

– Чего ты хотел добиться!? – крикнула Клара, срываясь на хрип.

С раздраженным презрением Трэвис скривил губы.

– Раздражаешь, – бросил юноша сухо, развернувшись.

Клара не ждала другого от сына вождя. Плечи ее осели, а дрожащий вздох сорвался с губ, прежде чем она заплакала. Глухое оцепенение сковало ее, и даже шорох чужих взглядов, давящих со всех сторон, казался приглушенным.

– Уберите это, – безразлично бросил Трэвис, кивнув в сторону бездыханного тела Эвелины.

Охранники без лишних вопросов подчинились. Сильные руки подхватили безжизненное тело и скрылись в глубине ночи. Жители деревни начали расходиться: одни бросали на Клару жалостливые взгляды, другие отводили глаза, не желая смотреть на ужас, свидетелями которого они только что стали.

Слезы текли по лицу, смешиваясь с грязью на ее бледных щеках. Сердце болело от глубокой печали. Клара все еще видела кровь, что расползлась по сухой земле.

Если бы не дедушка-библиотекарь, который последние несколько минут настойчиво пытался вернуть девушку в реальность, Клара, возможно, так и осталась бы сидеть рядом с застывшей кровью.

– Дорогая, вставай, – пожилой мужчина в спешке тряс худые плечи.

Брюнетка лишь со слезами на глазах посмотрела на него, и ее нижняя губа задрожала от подступающей истерики. Старику было жаль молодую девушку, и он, решив дать ей время на освобождение чувств, обнял крепко, давая свое плечо, чтобы опереться и выплакаться. Клара с громким плачем обняла библиотекаря за плечи и завыла, как маленький ребенок.

– Я ведь… хотела как лучше… – заикаясь, пыталась оправдать свои действия.

Старик молча гладил ее по волосам, понимая, как трудно принять такое. Движения его рук были медленными и утешительными, а сам он ничего не говорил, ибо никакие слова не смогли бы облегчить тяжесть.

Клара тряслась в рыданиях, не имея контроля над эмоциями. Ее молодая душа еще не успела закалиться, еще не научилась принимать потери, от чего девушка впервые чувствовала сильную тяжесть внутри себя, от которой невозможно сбежать.

***

Мрачные тучи нависли над деревней, уже два дня не давая покоя ее обитателям. Серая завеса затянула небосклон, лишив его всякой надежды на свет и тепло. Монотонный ритм дождя, барабанящего по крышам и стеклам старых окон, создавал меланхоличную атмосферу, под которую деревенские жители ворчали и проклинали его существование.

Погода будто пыталась стать союзником Клары, взяв на себя обязанность плакать вместо нее. За окном бушевала стихия, медленно заканчиваясь, а в ее сердце царили тишина и пустота. Девушка сидела неподвижно у стола в тесном доме, а карие глаза, покрасневшие от слез, неотрывно смотрели в одну точку. Она казалась замороженной в этом моменте, бездумно глядя перед собой, будто потеряла всякую связь с реальностью. Разум был пуст, как и опустошенный желудок, в который она не клала ни куска пищи.

Воспоминания терзали Клару, наполняя каждую клетку сознания горем. Она вновь и вновь переживала тот момент, когда Трэвис перерезал горло матери. В памяти этот момент был запечатлен с ужасающей четкостью: как алая кровь разлилась по твердой траве, образуя грязную лужу. Брюнетка видела это перед глазами, даже когда смотрела в пустоту. Она также не могла забыть, как старая карета увезла отца прочь в неизвестность, откуда нет пути назад.

Дверь со скрипом открылась, и полоска едва заметного света проскользнула через ее щель. В дверном проеме стоял старик-библиотекарь, чей взгляд выражал беспокойство. Старик дрожащей рукой пару раз постучал по скрипучей деревянной двери, надеясь вывести Клару из ее заторможенного состояния.

– Клара? – хрипло позвал он.

Девушка, услышав свое имя, лишь моргнула лениво и тяжело вздохнула.

Старик нахмурился, и седые густые брови собрались вместе. Он осторожно вошел в дом, ступая по скрипучим доскам, что отзывались жалобным звуком под его весом. Присев рядом с брюнеткой, старик наклонился, стараясь заглянуть в опухшее от слез лицо.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил библиотекарь, выпрямившись.

Он медленно оглядел комнату: в воздухе висела тяжелая, давящая тишина с запахом старой пыли. Казалось, стены впитали в себя слишком много боли, и даже приглушенный свет с улицы не мог ее рассеять.

На вопрос Клара подняла затравленный взгляд на старика.

– Я ходила к Трэвису. Я просила тело мамы… – голос дрогнул, и последние слова сорвались шепотом. Нижняя губа мелко задрожала.

Слеза скатилась по щеке, но Клара быстро смахнула ее ладонью, отводя взгляд.

– Он сказал… что сожжет ее… – продолжила девушка едва слышно. – Сказал, что мама не заслуживает похорон…

И вновь расплакалась.

Уильям молча встал с места, подойдя ближе. Не говоря ни слова, он обнял девушку, прижав к себе. Клара судорожно всхлипывала, пытаясь сдержать слезы, но те продолжали катиться по щекам, обжигая кожу, а сердце… сердце разрывалось, обливаясь кровью.

В этой деревне только вождь имел право решать, как поступить с телами умерших, и если, по его мнению, человек не достоин памяти, тело просто сжигали в костре. Клара вспоминала ту ночь, когда умоляла Трэвиса дать ей тело матери. Но Трэвис грубо отказал ей, а перед ней отдал приказ бросить тело к остальным мертвым, чтобы сжечь их в день охоты на удачу.

– Ты должна уйти отсюда, – прозвучало тихо, но решительно. – За тобой могут прийти в любой момент. Соберись и уходи отсюда. В самом дальнем конце Западного леса есть город.

– Город? – прозвучало хрипло.

– Да, – продолжил старик с мягкой улыбкой, пытаясь подбодрить Клару. – Там у тебя появится возможность начать новую жизнь. В городе есть библиотека, много книг, даже больше, чем у меня. Ты сможешь свободно учиться, а также работать, где захочешь. Ты сможешь заработать много денег и наконец жить так, как тебе хочется.

Клара сидела, опустив плечи. На коленях сжимались ее тонкие пальцы, слегка трясущиеся.

– Ты могла бы быть по-настоящему счастливой, – добавил Уильям, сдержанно улыбаясь.

– Уйти? – нахмурилась Клара, отстраняясь. – Дедушка, неужели вы думаете, что я просто уйду? Думаете, я смогу быть счастливой после этого?

– Клара… – библиотекарь хотел что-то сказать, но она не дала.

– А если папа жив? А если он ждет меня?

– Тебе нечего терять, – спокойно произнес старик.

Карие глаза, наполненные непониманием и негодованием, смотрели на библиотекаря.

– Мой отец еще жив, – твердо сказала Клара, пристально глядя на старика. – Он жив, он не погиб! – уверенно повторила, сжимая кулаки.

– Клара, он в Запретном Лесу. Вероятность того, что твой отец выжил, равна нулю.

– Не говорите так, – сказала девушка, стараясь не закричать. – Вы не были там. Вы не знаете.

– А если ты не вернешься? – обеспокоенно спросил Уильям, пытаясь поставить ее перед очевидным для него фактом. – Что если ты погибнешь там, так и не найдя его? Что если вы оба не вернетесь?

– Не узнаю, пока не рискну.

Старик устало вздохнул, опуская плечи. Он знал, что переубедить ее невозможно. Клара была готова на все ради семьи, и даже если надежда на грани угасания, она все равно рискнет. Ведь кроме отца у нее больше никого не осталось.

– Хорошо, – наконец кивнул библиотекарь, подойдя ближе. – Но пообещай, что вернешься. И возьми с собой все самое необходимое.

Клара благодарно улыбнулась, в карих глазах на мгновение мелькнуло тепло и брюнетка обняла мужчину за шею.

– Обещаю, дедушка, – прошептала Клара. – Я вернусь в целости и обязательно с папой. Но…

Клара отстранилась, и выражение лица снова стало серьезным.

– Я вернусь только для того, чтобы попрощаться окончательно. Я не хочу оставаться здесь.

Старик внимательно посмотрел на нее и спустя мгновение медленно кивнул.

– Я знаю, – тихо ответил он. – И я ничуть не расстроен.

Старик-библиотекарь развернулся и медленно ушел, закрывая за собой дверь с едва слышным скрипом. Клара несколько секунд стояла, глядя в окно, наблюдая, как фигура старика растворяется в слабом дожде.

– Так… – пробормотала Клара, оглядывая комнату в поисках нужных вещей. – Ночи ждать нельзя, уйду прямо сейчас.

Брюнетка не собиралась брать много – путь мог быть опасным, а лишний груз замедлил бы шаги.

Взяв колчан, Клара сосредоточенно перебрала стрелы. Было всего двадцать. Лук оказался в хорошем состоянии, и Клара повесила его себе на спину через плечо. Теперь оставалось собрать остальные предметы.

Через несколько минут Клара стояла у стола, тщательно проверяя все, что собирала для предстоящего пути.

– Колчан, стрелы, – пробормотала она, проводя взглядом по предметам. – Веревка, яблоки… раз, два, три. Все на месте. Накидка, кувшин с водой, – открыв крышку маленького кувшина, брюнетка еще раз убедилась, что жидкость на месте.

– Кажется, все взяла… – тихо произнесла Клара, осматривая свои вещи.

Из-за двери раздались громкие крики и ругательства, и Клара подошла к окну, не понимая причины этих звуков. К ее дому спешили жители деревни, их лица были искажены гневом и раздражением.

Карие глаза скользнули по лицам, и, поддавшись тревоге, она схватила сумку, начав поспешно укладывать в нее все, что находилось на столе. Пальцы дрожали от волнения, но брюнетка двигалась быстро, не теряя ни минуты.

– Ведьма! – раздался крик с улицы, словно приговор.

Накинув на плечо колчан и сумку, Клара схватила накидку и, быстро перескочив через несколько ступеней лестницы, поднялась на второй этаж в свою комнату. Быстрыми шагами Клара подбежала к окну, распахнув его настежь.

Высунув голову, брюнетка окинула взглядом землю и, убедившись, что расстояние невелико, с решимостью шагнула вперед. Однако приземлиться ей удалось не так идеально, как она рассчитывала. Потеряв равновесие, Клара резко рухнула на колени. Нежная кожа пронзительно заболела, а подол ее бежевого платья слегка порвался.

– Вот же… – недовольно пробурчала брюнетка, отряхивая грязь с ладоней и одежды.

Закрыв сумку ее длинным краем, Клара сняла с себя колчан и лук, надев на себя накидку, скрывая лицо, и заново накинула снятые предметы.

– Где ведьма? – прогремел грубый голос.

Все жители стояли перед дверью дома Клары, в то время как она пряталась в задней части, затаив дыхание, чтобы ее не нашли.

Трэвис молча потянул за ручку двери, удивляясь, как легко та поддалась его напору. Переступив порог небольшой комнаты, юноша нахмурился, оглядываясь по сторонам.

– Ведьма сбежала? – послышался вопрос с порога двери.

– Найдите ее! – приказал Трэвис, быстрыми шагами выходя из маленького жилища.

Пока Трэвис и его спутники мчались в поисках Клары, сама девушка стояла у самого входа в Запретный Лес. Сжав кулаки до боли, брюнетка прикусила нижнюю губу, пытаясь скрыть тревогу, что сжала сердце. Никогда раньше Клара не ступала на землю этого таинственного леса; все, что она о нем знала, было лишь из уст библиотекаря.

У самого входа туман вился плотной стеной. Он окутывал землю и деревья, порождая странное чувство холодного страха, которое пробежало по спине, заставляя кожу покрыться мурашками.

– Ладно… – прошептала Клара, глубоко вздохнув, стараясь взять себя в руки. – Все ради папы, – выдохнула, опустив напряженные плечи.

Закрыв глаза, брюнетка собралась с силами и шагнула вперед в неизвестность, хотя тревога все еще не покидала тело.

Клара даже не заметила, как за спиной стояли Трэвис и остальные жители, с удивлением наблюдая за ней.

– Идти за ней? – тихо поинтересовался молодой парень, ступая к Трэвису.

Юноша покачал головой:

– Ведьма там, где ей и место, – спокойно произнес он. – Можете не волноваться. Она больше не вернется.