Девять Жизней. Пятница тринадцатое

Свидание

«…Пустые дома, мёртвые, как зубы с удалёнными нервами, кренились то вбок, то вперёд, под спудом заброшенности и сиротства…» – прочитал молодой человек первую строчку рассказа своей спутнице.

Девушка, сидела напротив, скрестив «по-турецки» ноги, на траве под огромным тополем в ста метрах от детской площадки, в большом дворе «спальника» механического завода. Шум детворы и крики мамочек, не мешали ей внимательно слушать молодого человека.

– Никита, не читай дальше. Мне начало истории не нравится, – она сложила вместе ладошки на уровне груди, сделала жалостливое личико, – ну пожалуйста, Никитос.

– Хорошо, не буду.

Он сидел напротив, держал в руках книгу и улыбался.

– Юль, но это единственная книга, которую мы с собой взяли.

– Ну и ладно! Будем сами придумывать истории, – ответила она. – чур, с тебя начало!

Никита посмотрел на девушку. Чувства нахлынули волной, с такой силой, что он перестал дышать. Иногда ему снятся ангелы с её лицом, лишь разный оттенок волос придаёт индивидуальность каждому из них. В его снах они вместе летают под небом, цвета её изумительных глаз. У Юлии, они – голубые. Если играть с ней в гляделки, можно – незаметно для себя – попасть в совершенно другой, нежный и ласковый мир его мечтаний. Из этого мира, не хочется уходить, в нём, он счастлив и любим.

В его снах ангелы всегда говорят ему одно, и тоже: «Никита, не бойся, скажи ей, всё будет хорошо!»

– Я не боюсь!

Но, он боится, и ему стыдно, за то, что он их обманывает. Они смотрят на него чистыми, наивными, всему верящими, глазами и ловят каждое его слово.

Нет, он не трус, но некоторые поступки требуют особого мужества.

– Никитос, ну ты что застыл? – спросила девушка, и дотронулась до его руки.

– Хорошо, я начну, – ответил он.

«В одном королевстве, жила-была принцесса, и был у неё жених, принц Жак де Пийон из королевской династии Жанольерр».

– Какое красивое имя, – сказала Юлия, – настоящее, принцевское!

«Если смешать свежесть летнего утра со сладкой спелой вишней, добавить капельку росы и нежность первого поцелуя, получатся твои губы» – подумал Никита.

Светло-сиреневое настроение дня, смешанное с синевой неба и нотками свежескошенной травы, окутывая Никиту и Юлию покрывалом уюта и ожидания чего-то важного, заставляющего сердца биться чаше.

– Этого мало, ещё чуть-чуть придумай! – попросила девушка.

– Хорошо, сейчас.

«Принца она не любила. О том, что она станет его женой, решили её родители. На её мнение им было наплевать. Дела короны важнее».

Солнечные зайчики играли в волосах Юлии. Отливая золотом, скользили по голове в такт качания ветвей тополя. Им нравились волосы девушки. Они с удовольствием купались в её локонах, получая удовольствие от прикосновений. Особо смелые зайчики забегали на лицо, тёрлись о нежную кожу и пытались заглянуть в глаза, заставляя девушку жмуриться. А один, скользнул по губам, сорвав поцелуй.

Юноше очень хотелось стать таким же смелым, как солнечный зайчик. Подойти, провести рукой по волосам, вдохнуть её запах, поцеловать. Но, они были только друзьями. Полгода дружбы, полгода френд зоны, и мучительного желания признаться ей в своих чувствах.

– Юля, теперь ты.

– Я не могу, у меня ножки затекли, – ответила она, – помоги мне встать.

Никита поднялся, подошёл к девушке и протянул ей руки.

– Нет, Никита, не так. Обойди меня, обхвати, и помоги подняться.

Обошёл, обхватил. Хорошо, что она не видит его лица, как оно горит. Девушка обжигала, будоражила кровь, и вызывала желание прижаться к ней ещё сильнее. Аромат духов смешивался с чуть заметным запахом её тела. Одного вздоха этой волшебной смеси хватило, чтобы исчезли все звуки и люди, остались только они. Мысли спутались и улетели в волшебную страну жарких объятий и поцелуев. Туда, где он нежно целуя девушку, падает с ней на ковёр из ромашек и васильков. Туда, где только солнце и ветер увидят, как смешивается мужской напор и женская нежность.

– Никита, увалень, ты меня раздавишь! Нежнее надо быть с девушкой! Не отпускай меня, ноги сильно затекли, стоять не могу.

Подул лёгкий ветерок, ветви дерева закачались сильнее. Солнечные лучи, пробившись сквозь листья, падали на землю тяжёлыми золотыми каплями. Ветер принёс с собой запах сигаретного дыма.

«Сейчас скажу!» – решился на смелый шаг Никита – «Только как я это сделаю, если она стоит ко мне спиной? Нет, не получится, подожду следующего раза».

•

– Э, слышь ты, хер с бабой. Мы тоже пообниматься хотим! – услышали они, и вздрогнули от неожиданности.

Прокуренный мерзкий голос, разбил волшебство дня, как пьяный мужик пустую бутылку о голову случайного знакомого.

Хорошее настроение и ожидание чего-то важного, разлетелось на тысячи острых осколков.

Полгода, Никита был для неё другом, и не мог рассказать о своих чувствах. Сегодня, был его день. День, которого он ждал так долго. Только вчера, он набрался смелости и пригласил её под «дерево влюблённых», которое так называлось, ещё со времён молодости его родителей.

– Ты, ты, чудило, тебе говорю, бабой поделись! – ещё раз услышали они голос.

Никита осторожно опустил Юлию на землю. Повернулся. Четверо. Бухие, наглые. Улыбаются. Пиво в стеклянных бутылках. В своём районе, этих четверых он никогда их не видел.

– Ребята, может, мирно разойдёмся? – предложил он.

– Ну так и расходись. Давай, вали отсюда, бабу только оставь, – сказал самый мелкий из них.

Пропитое лицо, не хватает двух передних зубов, давно не стиранные вещи. Мерзкая ублюдочная морда.

– Я, короче, пойду бабёнку пощупаю, узнаю, так сказать, качество, – продолжил он, потирая руки. И спокойно, ничего не боясь, чувствуя своё полное превосходство, пошёл в сторону Юлии, судя по направлению, ещё и собирался зацепить Никиту плечом.

Никита уже знал, чем всё закончится. Юлию он не бросит, а это значит, сейчас ему вломят по полной программе. Перспектива, конечно, безрадостная. Да чего там безрадостная – это полная жопа! Бить будут долго и больно. Терять было нечего.

– Юля, беги!

Крикнул он девушке и со всей силы ударил, подходящего к нему, мелкого хулигана в лицо. Из—за маленького роста беззубого, кулак зашёл на половину лба и переносицы. Мелкий остановился, закатил глаза и упал вперёд.

«Ну, хоть одного, накажу» – удовлетворённо подумал Никита.

На секунду троица застывает.

– Шиздец тебе, Дон Жуан! Прощайся с жизнью!

Двое самых крепких отдают пиво третьему. Грамотно заходят с двух сторон.

Никита не ждёт, пока набросятся, бьёт ногой в живот того, что слева. Хулиган, прекрасно всё видит и пытается уклонится. Получает вскользь, но и этого хватает, чтобы он схватился за живот, пытаясь вдохнуть. Никита поворачивается ко второму, и получает ошеломительный удар в челюсть. Не успел. На секунду отключается.

•

Юля не убежала. Она просто не могла бросить Никиту. Девушка давно была в него влюблена. Но почему-то, они были просто друзьями. Сегодня для неё был особенный день. Девушка хотела рассказать ему о том, как сильно его любит, о том, что последние полгода, только о нём и думает. О том, что она, уже пару раз ходила в магазин свадебных платьев, и выбрала ресторан, где пройдёт их свадьба. Её мама, двадцать лет назад, первая призналась папе в своих чувствах, на этом самом месте. Сам бы, он так и не набрался смелости, хотя и был тайно в маму влюблён. С тех пор прошло много времени и сегодня история должна была повториться.

Она уже хотела признаться, в тот самый момент, когда он помогал ей встать. От его прикосновений, гормоны в крови так разбушевались, что у неё задрожали коленки и сердце забилось птичкой в клетке. Очень хотелось повернуться к нему, положить руки на плечи, и глядя в глаза сказать три заветных слова. Момент был самый подходящий, но близость его тела так пьянила, что хотелось продлить это мгновение ещё не много.

Но, эти пьяные козлы всё испортили. Сейчас, они ломают её будущее. Ещё и парня её хотят избить. А Никитос хорош, мелкого ублюдка с одного удара отправил в нокаут. Герой! Мой герой. Никому не отдам, и не позволю обижать.

Девушка открыла свою сумочку, достала холщовый мешочек с завязкой из старого шнурка. Высыпала из него на ладонь горсть серой пыли. Подняла лицо к небу и подкинула пыль вверх. Губы зашептали слова на забытом древнеславянском языке. Ветер понёс серое облако на дерущихся. Никита пропустил сильный удар в лицо, и два хулигана пытались завалить его на землю. Взмах женской руки, и с каждого пальца срывается по молнии, попадая во всех пятерых. Парни застывают без движения.

– Извини, Никита, времени – разбираться с каждым по отдельности – нет.

Ещё одна горсть пыли, ещё один взмах рукой, и полянку под деревом накрывает «ведьмин плащ» не пропускающий звуки и не позволяющий посторонним увидеть, что происходит. Время внутри застывает. Для всего двора, они просто стоят под деревом.

Она удовлетворённо посмотрела на свою работу. Даже на экзаменах за четвёртый курс в академии ведьм, так быстро, у неё не получалось. Жаль, родители не оценят её мастерства, для них, она учится на экономиста в одном из Московских ВУЗов.

Девушка подошла к застывшей троице: её Никита и два подонка. Третий застыл с двумя бутылками пива в руках. Четвёртый так и лежит на земле.

– Который из вас, моего любимого ударил? Кто хотел со мной пообниматься? Кто решил испортить, такой важный для меня, день? – громко спросила девушка у застывших фигур.

Конечно же, ей никто не ответил. Она обошла троицу.

– Ага, ты! С чёрными волосами – я запомнила тебя!

Девушка подняла с земли сухую ветку, размером чуть больше карандаша, и воткнула ему в глаз.

– Я девушка добрая, но ты меня выбесил! – сказала она, и со злостью выколола ему второй. По щекам черноволосого потекла кровь, вперемешку с тягучей жидкостью, к торцу ветки прилип зрачок. Бросила ветку, подошла ко второму. Поднесла свою правую руку к лицу. Произнесла короткое заклинание и дунула на пальцы. Через секунду, её наманекюренные ноготки превратились в чёрные когти.

– Это тебе за любовь! – со злостью сказала она и пару раз ударила его по лицу. На лоб и щёчки девушки попали капельки крови, огромные острые когти резали мышцы и кожу лица как бумагу. Щёки хулигана повисли клочьями, видны были зубы и сухожилия челюстей.

Накопившаяся злоба ушла вместе с последним ударом.

– Так, а что же мне теперь с вами делать? – задала она себе вопрос. Через минуту раздумий, в симпатичной головке молодой ведьмы нашлось решение.

Она, подняла с земли ветку побольше, и стала копать неглубокую яму, примерно тридцати сантиметров в диаметре.

Через десять минут закончила. Собрала всё пиво и вылила в получившееся углубление. Стала на четвереньки, и стала собирать в траве жучков.

– Вроде, хватит, – сказала сама себе.

Встала, оторвала кусочек коры от дерева, вырвала с головы пару волос, и вместе с жучками бросила в яму с пивом. Помешивая смесь из жучков, волос и коры, пару раз плюнула и зашептала заклинание. Через минуту, смесь забулькала, по полянке разлился запах гнилых водорослей. Яма заполнилась тухлой водой и увеличилась в размерах и из неё появилась уродливая голова болотного упыря. Мерзкая рожа растянулась в улыбке обнажая кривые острые зубы.

– Юлька, привет!

– Привет, дядя Грымж!

Упырь посмотрел по сторонам, заметил безглазого, и второго, с лохмотьями лица.

– Кто это их так? – спросил он.

– Я, – вздохнув, ответила девушка.

– Даа! Ну ты и злюка! – ответил упырь, – зачем звала?

– Эти уроды, – девушка показала пальцем на пьяную компанию, – меня сильно обидели, испортили очень важный день в моей жизни и парня моего избили. Я не смогла сдержаться, и вот что получилось. Но, они это заработали! – добавила она нахмурив брови и сжав кулаки.

– Так а я, чем могу тебе помочь? Ты их уже наказала, – сказал Грымж.

– Дядя, ты можешь забрать их себе? – попросила девушка.

– Себе? Точно? Ты понимаешь, что с ними будет? – спросил он.

– Да. Забирай. – твёрдо ответила она.

– Отлично! Еды на целый месяц! – радостно ответил упырь, – А ты не боишься последствий?

– Нет. Для всех остальных, они пропадут без вести. Не велика потеря. На четверых козлов станет меньше.

•

Упырь полностью вылез из воды. Пошарил рукой в яме, и вытащил огромный ржавый топор. Подошёл к безглазому, повали его на землю. Поплевал на ладони, взялся за топор. Пара взмахов, и у безглазого отрублены ноги. Кинул их в воду, следом перетащил туловище. Части тела булькнув, провалились прямиком в жилище упыря. Следующим, был второй из напавших на Никиту. С ним упырь сделал тоже самое. Третьим стал парень, державший пиво. Упырь размахнулся, и рубанул стоящего в грудь. Человек упал. Упырь наклонился, засунул руку в рану, вытащил сердце. Сожрал. Отрубил ноги и также закинул в воду. Подошёл к Никите. Замахнулся топором.

– Стой! – Девичий крик был очень громким.

Упырь застыл.

– Нет! Никиту нельзя трогать! Голос девушки был испуганным.

– Это еда, а не Никита, – ответил упырь, поудобнее перехватив топор. Замахнулся.

Юлия схватилась за топор. Волосы девушки развивались, глаза превратились в два чёрных колодца, скулы заострились, ногти на руках стали длиннее и пробили насквозь древко топора, как бумагу.

– Да я пошутил! Ха-ха-ха!

Довольный эффектом, упырь смеялся. Сначала тихо, но глядя на лицо Юлии, всё громче и громче.

– Да мы, в Гнилом лесу, все про твоего парня знаем. Вы как два телёнка, смотрите друг на друга, а о своих чувствах молчите. Я даже с Брюхом поспорил, кто из вас первым в любви признается. Я на тебя напёрсток синей пыли поставил, а Брюх на Никиту – баранью ногу.

– Дядя, у меня от страха, чуть сердце не остановилось!

– Ну, ничего страшного. Брюху расскажу как «подколол» тебя. Он такой шутке обзавидуется.

– Время действия «Ведьминого плаща» на исходе, – напомнила девушка, – через пять минут сработает заклинание чистоты.

– Да, да. Сейчас последнего заберу. – заторопился упырь.

– И не вздумайте с Брюхом, после этого за нами из своей лужи подглядывать! – предупредила его Юлия. Весь «романтик» мне испортите.

– Нет, конечно, как ты могла подумать. – сказал упырь, пряча улыбку, от вида которой, обычные люди седеют, или остаются заиками, если выживут.

– Юль, а этот смотрит на меня, вон как глазищами вращает! – сказал Грымж стоя над беззубым. Наверное, действие заклинания ослабевает.

Девушка подошла к мелкому. Посмотрела на небо. Белые зефирки беззаботно плыли по бездонной синеве, подгоняемые тёплым летним ветерком, иногда обгоняя друг друга, или соединяясь в одно большое облако. Юля улыбнулась. «Облака, такие же лёгкие и воздушные, как свадебное платье которое я мерила» – подумала она.

К девушке возвращалось хорошее настроение.

Она присела рядом, даже не глядя в его сторону, прикрыла пальцами его веки.

Преодолевая страх

Рассказ

Глубокая ванна была похожа на огромный саркофаг, только чересчур белая. Эмаль слепила глаза, будто покрытая сверкающим инопланетным алебастром. Я лежал в ней, погруженный в воду, и не чувствовал своё тело. Мои глаза были открыты, я видел и слышал всё, но не мог пошевелить даже рукой.

– Ты осмотрела его хорошо? – спрашивала женщина в одежде, похожей на хирургический костюм.

– Да, всё как я хотела, – отвечала ей вторая, одетая в лёгкое платье, поверх которого был белый передник, то ли из клеёнки, то ли из скатерти. – Соответствует заказу.

– Внутренние органы проверила?

– Да.

Я понимал, что речь идёт обо мне, потому как они вглядывались в моё лицо и прикасались к моему телу, но я не чувствовал ничего, кожа была не чувствительной, но в ракурс моего зрения попадали их руки, что-то делающие на моём теле и плеск воды, в которой я лежал, по-видимому обнаженный.

Наконец, та, что в хирургическом костюме сказала:

– Тогда, думаю, его можно активировать.

– Думаю, да, – ответила в платье и переднике и поднесла руку куда-то в область моей шеи.

Я почувствовал легкое покалывание в голове, которое плавно переходило к лицу, затем перетекло к шее и дальше. В теле появлялась чувствительность, оно будто оттаивало после глубокой заморозки. И когда я почувствовал кончики пальцев ног, то попробовал пошевелить конечностями.

– Янг, я помогу тебе подняться, – сказала женщина в переднике и ухватила меня под локоть. – Кэрри, отсоедини от него датчики побыстрее, кажется, он готов к жизни.

– Конечно, Лейла.

Я смотрел на странных женщин, не понимая, но теперь, зная их имена, мог обратиться с вопросами.

Они принесли мне одежду и помогли одеться, а затем Кэрри покинула нас, оставив с Лейлой наедине. Она сняла передник, повесила его на спинку стула, налила в кружку какой-то жидкости из графина и протянула мне.

– Выпей, это восстановит процессы внутренних органов.

Я потянулся рукой к кружке, вдохнув запах неприятных лекарств, сделал глоток и вопросительно посмотрел на неё. Она начала говорить ровным и уверенным голосом, не отрывая от меня своих серо-голубых глаз.

– Тебя зовут Янг, ты мой муж, тебе 33—36 лет. Я приобрела тебя у сталкеров, тебя перепрошили под индивидуальный заказ.

Я никогда не испытывал такого необычного состояния, которое было у меня сейчас. Когда всё понимаешь, все ощущаешь, но воля словно парализована, будто заморожена. Слабость к сопротивлению, будто у меня закончилась энергия, рассчитанная на это сопротивление. Звали меня не Янг, возраст размыт, и эта Лейла вовсе не жена мне – я догадывался, что всё это ко мне не относится. Но со мной что-то сделали, ведь последние события отпечаталась в голове намертво.

Я находился в какой-то лаборатории, где лежал на большой жёсткой кушетке, а рядом были люди в хирургических костюмах с масками на лице. Они что-то делали с моим телом, я чувствовал нестерпимую боль, будто тысяча зарядов электрического тока разрывали кожу и взрывали кровь изнутри. Датчики опутывали мое лицо, и многочисленные мониторы, подключенные к ним, постоянно пищали странными невыносимыми звуками, контролируемые «докторами» в масках.

Я несколько раз отключался, а потом снова приходил в себя, и блуждающие боли распространялись по всему телу. В какой-то момент я почувствовал, как внутренние органы стало жечь нестерпимой болью, и пробовал кричать… Но мой мозг заполнился чем-то жидким и тёплым, и я снова отключился. На этот раз перед глазами всё перетекло в странные галлюцинации, которые были даже приятны.

А потом большая белая ванна и две женщины, активируют моё тело.

– Как ты себя чувствуешь, Янг? – спросила Лейла.

Я не мог говорить, мне было сложно, я хотел выдавить из себя слово, но получалось как-то неправильно, не по-русски.

– Я понимаю, – сказала она, и до меня дошло, что я говорю на другом языке, потому такие затруднения в речи.

На каком бы языке я не разговаривал, мои мысли крутились в одном направлении, кто я такой и что делаю здесь? Я ничего не помнил, только последнюю картину, когда меня перепрошивали эти странные люди в хирургических костюмах, а затем активацию в ванной… Я был уверен, что я не Янг, мне не 33—36, я не муж Лейлы, и этот язык не мой родной.

– Кто я? – спросил я и почувствовал сильную тоску в области солнечного сплетения. Сердце будто замедлило свой ритм. Кажется, я побледнел, потому как Лейла вскочила и тронула мой лоб, а потом принялась делать какие-то манипуляции в области шеи. Ощущений никаких, словно она водила ладонью по воздуху.

– Они не до конца отформатировали ему память, – крикнула она, и в комнату вошла Кэрри. – Он очень тревожен.

– Кажется, его нужно на повторную перезагрузку, иначе ты не оберёшься проблем.

Я хотел что-то сказать, но язык, на который меня запрограммировали не был рассчитан на глубокие размышления лишь на бытовые фразы, а потому я раздумывал как сказать то, чего я хочу.

– Давай я введу ему инъекцию «Би-10» и вызову ассистентов, – Кэрри вынула из кармана маленький пистолет с инъекцией.

Я вскочил, выставив ладони вперед.

– Нет! Не надо!

– Кэрри, он не опасен? – забеспокоилась Лейла.

– Я собиралась его парализовать до приезда ассистентов, но чувствую, он не даст мне этого сделать. Поговорим.

Она целилась мне в область шеи. Должно быть там находилось то устройство, которое держало меня во власти страха и паники, оно было для меня вне зоны доступа, потому как я даже не мог посмотреть на свою шею, если только в зеркало. Но пока я раздумывал пойти поискать зеркало, Кэрри приблизилась ко мне и попыталась ввести «Би-10», но я отскочил влево, и пистолет выпал из её рук.

– Оставайся на месте, Лейла! – скомандовала Кэрри.

Женщины замерли в ожидании, а я обессиленно сел на стул, потому что и сам не знал, как повести себя в такой ситуации. Меня окутывало отсутствие силы воли и желание к сопротивлению, мне не хотелось ничего делать, я осознавал неправильную картину своего мира, но ничему не сопротивлялся.

– Кто я? – спросил я.

У Лейлы задрожали губы. Кажется, с самого начала что-то пошло не так, потому как я понимал больше, чем должен был понимать и никакие инъекции и перепрошивка не могли вычистить из моей головы знания, что я не Янг. А может быть это находилось вовсе не в моей голове и не имело никакого отношения к мозгу? Как память души, на которой остаются отпечатки последних переживаний оставленной жизни.

Я медленно встал и пошёл в другую комнату, там я увидел большое зеркало в пластмассовой раме в виде странного орнамента. В отражении на меня смотрел молодой мужчина с тёмными короткими волосами, серо-зелёными глазами и натянутой улыбкой. Средний рост, широкие плечи, все органы на месте – ничего особенного. Я прикоснулся к своей шее, чтобы проверить её на чувствительность и почувствовал, что она отзывается. Но всё же, что-то было не так.

Я вспомнил, что ночью мне снился странный сон, я где-то на улице, за мной гонятся. Мы на высоких домах, на живущих своей жизнью крышах, которая кишит опасными субъектами с электрическими дубинками, и мой страх высоты всё решает в последний момент. Я вижу канаты, по которым мог бы спуститься на землю и попасть вне зоны их доступа. Там внизу какие-то люди, женщины, мужчины, дети. Их движения медленные, а выражения лиц растерянные, как будто они не знают, что делать дальше. Так высоко… так страшно… и я повернул обратно, чтобы скрыться в чердачный проём крыши.

Вероятно, это не сон, а реальность, предшествующая той, когда я лежал на операционном столе и люди в хирургических костюмах «колдовали» над моим телом.

Я отошел от зеркала и вернулся в комнату, где Лейла что-то взволнованно говорила Кэрри, а та сжимала в руке пистолет с инъекцией «Би-10».

– Кто я?

Лейла странно посмотрела на меня и хотела что-то сказать, но не успела, потому что Кэрри удалось выстрелить мне в шею. Я ничего не почувствовал, лишь странную тоску и парализованную волю к сопротивлению. Впрочем, это чувство не покидало меня никогда, а сейчас только усилилось. А затем я отключился.

•

Проснулся я от того, что услышал странные звуки, похожие на плеск воды. Открыв глаза, я снова видел себя в ванной, рядом со мной стояла Лейла и манипулировала с моим телом, которое потихоньку приобретало чувствительность. Я больше не задавал ей вопросов, решив затаиться в глубине души и притвориться тем, кем она хочет меня видеть.

– Как ты себя чувствуешь, Янг? – спросила она.

– Нормально, – ответил я глазами.