Дочь Бога дождя

Стать вампиром означало потерять себя, душу и человечность. Для меня это было концом всего…

На первый взгляд мысль о бессмертии может показаться заманчивой, полной очарования и соблазнов. Но, утратив способность чувствовать тепло, человек становится холодным и отчуждённым от всего живого. Он превращается в хищника, которым движет лишь жажда крови. Эта перспектива вызывала у меня ужас… Я не хотела становиться такой…

Живой танец огня продолжал весело пылать в каменном зеве очага, мягко освещая наши лица и фигуры тёплым оранжевым сиянием.

Мышцы постепенно расслаблялись, тепло разливалось по телу, и я сбросила с себя покрывало. Глаза тяжелели, голова склонялась вперёд, дыхание становилось всё медленнее, погружая меня в полусонное состояние.

– Ваши родители, наверное, уже с ума сходят, – задумчивый голос Амаи вырвал меня из мира грёз.

Я тихо выдохнула, отбросив назад пряди волос.

– Боюсь, они потеряли рассудок гораздо раньше, особенно после того, как узнали о моём отказе принять судьбу вампира.

Сверху послышались шаги, и я мгновенно выпрямилась, стараясь придать себе более уверенный вид.

Из полумрака лестничного пролёта вышел высокий, худощавый мужчина. На нём был камзол цвета ночи, искусно расшитый золотыми нитями вдоль воротника и обшлагов. Его волосы цвета воронова крыла свободно спадали ниже плеч.

Лицо мужчины было суровым: тонкий прямой нос подчёркивал идеальные скулы, кожа была гладкой и безупречной. Насыщенный бордовый цвет его глаз завораживал и отталкивал одновременно. Этот оттенок был характерен для тех, кто регулярно употребляет человеческую или вампирскую кровь.

Именно таким я представляла Рейва, основываясь на описаниях Гайлса.

Мы с теневой защитницей одновременно сделали глубокий реверанс, приветствуя его.

– Ваше величество, я Гвендолин Гран, дочь Неллаи и Демиана. Я прибыла сюда за вашей помощью.

Он долго рассматривал меня с оценивающим взглядом, погружённый в размышления, а затем слабо улыбнулся, заметив моё замешательство.

– Я не король этих земель.

– Прошу прощения за мою ошибку, – растерянно поправила я волосы, которые запутались в капюшоне моего плаща. – Я не знала об этом… В нашей семье о вас запрещено говорить.

– Ничего страшного. Давай обойдёмся без формальностей и будем обращаться друг к другу на «ты». Зови меня просто Рейвом, хорошо?

Я улыбнулась и кивнула.

– Хорошо.

Его пристальный взор не отпускал меня ни на миг. Я почувствовала себя неуютно и опустила глаза.

– Прости, что так бесцеремонно разглядываю тебя… У тебя поразительное сходство с матерью: те же волосы, очаровательный маленький носик и ясные голубые глаза с ноткой дерзости, – его губы слегка приподнялись в улыбке. – Ты, наверное, устала и проголодалась. Почему бы нам не пройти в столовую? Там мы сможем всё подробно обсудить. Не снимай плащ, в помещении прохладно. Мы не ждали гостей…

Он вовсе не походил на жестокого вампира из рассказов Гайлса. Ни намёка на высокомерие, ни ледяной отчуждённости, способной заморозить кровь.

Несмотря на резкость и строгость черт, в его внешности сквозила мягкость. Ничего устрашающего или неприятного, кроме разве что глубоких глаз насыщенного рубинового оттенка.

Его нижняя губа была чуть полнее верхней, и самое странное – на них играла лёгкая приятная улыбка, что выглядело крайне необычно, ведь поговаривали, будто он вообще никогда не улыбается.

Мы направились по длинному коридору, стены которого украшали портреты представителей различных исторических эпох. В каждом из них прослеживалась общая доминантная черта – властная и слегка высокомерная аура. Их глаза привлекали внимание глубоким тёмно-красным оттенком радужки.

Столовая оказалась небольшой, но уютной. Под деревянным столом, накрытым белоснежной льняной скатертью, лежал мягкий персидский ковёр с изящным геометрическим узором. По всей длине стола располагались массивные железные подсвечники с горящими свечами, наполняя комнату тёплым светом и ароматом воска.

– Садись, – пригласил Рейв, отодвигая стул с тонкой резьбой для меня. Сам он расположился напротив. Теневая защитница встала у стены рядом с дверью.

– Присоединяйся к нам, – проговорил он Амае, предлагая ей занять место рядом. Но девушка вежливо отказалась.

– Она моя теневая защитница, – уточнила я.

– Какой у тебя дар?

– У меня его нет, ваше высочество, – ответила Амая. – Я искусственно превращённый вампир.

Иногда я искренне восхищаюсь Амаей. Будучи человеком, она осмелилась на невероятный риск ради обретения бессмертия – приняла огромную дозу вампирского яда, который едва не стоил ей жизни. Однако, как ни парадоксально, именно этот смертоносный яд стал источником её вечной молодости и бессмертия. Он содержит особые свойства, которые не дают состариться. Мне повезло гораздо больше: я родилась вампиром, и чтобы обрести вечную жизнь, мне достаточно выпить человеческую кровь.

– Амая, можешь идти, – обратилась я к ней. – Тебе нужен отдых. Ты почти неделю не спала, пока мы сюда добирались.

Мы пересекли океан на кракорах, а затем прибыли сюда в экипаже, запряжённом лошадьми. Путь был долгим, и всю дорогу теневая защитница сама правила животными. Для поддержания жизненных сил вампирам необходимо спать хотя бы три часа в день.

– Я не уйду.

– Это не просьба, а приказ, – строго сказала я, нахмурив тонкие брови.

Рейв подозвал одного из своих слуг и приказал ему подготовить комнату для Амаи. Она неохотно последовала за ним.

Мне подали тарелку с горячим супом из лапши и баранины, который источал нежный аромат свежего тимьяна. Затем принесли аппетитное жаркое из курицы в густом томатном соусе, украшенное розмарином, а вместе с ним хрустящий свежеиспечённый хлеб, всё ещё сохранявший тепло печи, и фрукты.

Нам разлили вино в серебряные кубки глубокого гранатового цвета, которые переливались в свете свечей.

Я попробовала бульон. Он оказался насыщенным и горячим, это было именно то, что нужно после долгого путешествия.

Заметив пустую тарелку перед дядей, я поинтересовалась:

– Ты не будешь есть?

– У меня есть другой способ восстановить энергию, – пояснил он, подмигнув.

Кажется, я знаю, о какой энергии он говорил – это кровь.

Вкус вина раскрывался лёгкой, почти незаметной кислинкой, напоминающей ежевику, которая постепенно сменялась сладкими нотами апельсина.

Мясо в жарком было невероятно мягким, практически растворялось во рту. Я получала удовольствие от каждого съеденного кусочка.

– Итак, Гвендолин, расскажи, почему ты оказалась на Севере?

Я отложила серебряную ложку и сделала глоток вина, чтобы собраться с духом перед важным разговором.

– Я сбежала из дома… – выпалила я.

Его губы приподнялись в едва заметной улыбке.

– Ты точно как твоя мать! Такая же своенравная.

Мои брови недоверчиво нахмурились.

– Ты уверен, что говоришь о моей маме? Она полная противоположность твоему описанию. Её жизнь подчинена строгим правилам, контролю и порядку. Она не своенравна…

Мама… своенравная?

Звучало абсурдно. Мне было сложно представить её непокорной. Все мои воспоминания о ней связаны с жёсткими правилами: расписанным распорядком дня до минуты и неусыпным надзором.

Стоит мне сделать шаг в сторону, попробовать что-то новое, выразить своё мнение, как она тут же затыкает мне рот. «Принцессы так себя не ведут!» – повторяла она, как заклинание.

– Когда-то давно Неллая была бунтаркой, – с грустью взглянул дядя на меня.

– Расскажи мне о ней, – попросила я, ощущая, как внутри меня просыпается любопытство.

Образ моей матери, созданный им, сильно отличался от того, который был мне знаком.

Он удобно устроился на стуле, расслабленно откинувшись назад, и устало провёл пальцами по переносице.

– Неллая жила сегодняшним днём, постоянно искала приключения и терпеть не могла никаких ограничений, – он слегка улыбнулся, словно погружаясь в воспоминания о тех моментах. – С ней никогда не было скучно. Она всегда стремилась быть первой во всём. Если что-то не получалось, не сдавалась и работала до полного изнеможения, пока не достигала своей цели. А ещё она никогда меня не слушала… Всё делала по-своему.

Я слушала его, не дыша. Это была совершенно другая женщина, не та, которую я знала.

Я попыталась представить её.

Молодая, беззаботная, смеющаяся перед лицом опасности, и женщина, которую я знала – величественная, сдержанная, сосредоточенная на государственных делах. Две совершенно разные личности, объединённые одним именем.

Неужели жизнь способна так сильно изменить человека?

– Интересно, что же её заставило так преобразиться? – задумчиво прошептала я себе под нос.

Мама никогда не любила говорить о своей жизни до встречи с отцом. Стоило мне лишь попытаться узнать что-то о её прошлом, как она тут же меняла тему. Наверное, ей было больно вспоминать те времена. Особенно, если речь заходила о дяде Рейве, который предал её.

– Причина одна – любовь, – сказал он с печалью в голосе. – После свадьбы она резко изменилась: стала ответственной и серьёзной. Она пожертвовала своей свободой ради благополучия своих детей, мужа и королевства.

– Мне всегда казалось, что любовь – это состояние свободы, а не ограничения. Но для моей матери, по всей видимости, это обернулось тяжким бременем.

– В некотором смысле да, но она действительно любит Демиана, твоего отца, и вас с сёстрами. Однако эта любовь потребовала от неё жертв. Она добровольно отказалась от части себя, от своего бунтарского духа, чтобы стать королевой, матерью и женой. От королевы ожидают ответственности, а не непокорности.

Я всегда воспринимала мать как уставшую женщину, обременённую заботами о государстве и семье. Никогда не задумывалась, кем она была до того, как всё это началось, чем пожертвовала.

Внезапно мне отчаянно захотелось узнать её прежнюю, до замужества, понять, что ею двигало, о чём она мечтала и от чего отказалась ради нас. Я твёрдо решила, что это необходимо выяснить. Возможно, тогда смогу простить её за строгость и жестокость ко мне…

– Только вот она не королева, а наложница, – поправила я.

Мама не происходила из знатного рода, не имела социального статуса и богатства. Она появилась в замке как наложница с единственной целью – убить деда.

Талия, первая жена отца, заняла трон после смерти дедушки, которого, как выяснилось, убил мой отец. Она была родом из благородной, хотя и небогатой семьи. Несмотря на это, подданные признали её правящей королевой.

Талия воспитывалась в строгих условиях и неукоснительно следовала установленным правилам. Народ никогда бы не принял мою мать. В нашем обществе первостепенное значение имело невинность и происхождение. Даже если бы её возвели в ранг королевы, над моим отцом бы насмехались, зная о её прошлых связях с мужчинами. Его перестали бы уважать и бояться.

Рейв глубоко вздохнул, его взгляд помрачнел.

– Она никогда не стремилась к власти. Пусть и не королева, но она достойна этого звания, как никто другой. Именно благодаря ей в Драумеле воцарились мир и спокойствие.

Мама пытается превратить меня в королеву против моей воли. Разве она не понимает меня? Ведь она сама прошла через нечто подобное.

– В этом есть и твоя заслуга.

– Давай не будем об этом, – он вымученно улыбнулся. – Расскажи лучше, почему ты сбежала? Ты устала от контроля родителей или что-то другое? – Рейв наполнил мой кубок вином, затем свой.

Я посмотрела на мерцающее пламя свечи.

– Родители хотят, чтобы я стала вампиром. Они говорят, что это мой долг как главной претендентки на трон. Но я не хочу превращаться в существо, одержимое кровью. Я хочу сама выбирать свою судьбу, жить свободно и независимо.

Рейв задумчиво почесал подбородок.

– Ты знаешь, почему я стал врагом твоей матери?

Я сглотнула.

– Ты убил мою бабушку… и солгал ей, что это сделал дедушка…

Его лицо омрачилось, и я заметила в его тёмных глазах искру сожаления.

– И всё же ты хочешь, чтобы я тебе помог? – он поднял густую чёрную бровь, удивлённый моим поступком.

– Мне больше не к кому обратиться, – тихо призналась я. – Мама меня не слушает, а отец всегда поддерживает её решения. А Гайлс её обожает… Он сразу же выдаст меня ей…

Мужчина грузно вздохнул, осознавая всю тяжесть моего положения.

– Прости, но я не могу пойти против твоих родителей. Их сила многократно превосходит мою. Даже если бы я захотел вмешаться, это не привело бы ни к чему хорошему…

Разочарование обрушилось на меня, как ледяная волна. Я понимала, что просить помощи у вампира, убившего мою бабушку, было безумием. Но в отчаянии хватаешься за любую возможность, как утопающий за соломинку.

Внутри меня теплилась последняя надежда: вдруг его решение изменится. Поэтому я решила идти до конца.

– Я знаю, что ты выпил кровь моей матери… Это даёт тебе контроль над её волей и желаниями. Одно твоё слово – и она навсегда забудет о своём намерении сделать меня вампиром…

Он медленно вращал бокал, наблюдая, как вино струится по стенкам, и молчал, погружённый в размышления.

– Боюсь, это невозможно. Мы сражались не для того, чтобы трон занял посторонний человек… – наконец произнёс он, и моя надежда угасла, как тлеющий уголёк. – Прошу тебя, постарайся понять. У нас с твоей матерью и так хватает проблем, и я не хочу усугублять ситуацию…

Я опустила голову, чувствуя, как к глазам подступают слёзы. Комната, и без того тёмная, словно погрузилась ещё глубже в полумрак. Каждый вдох давался с трудом, а горечь внутри растекалась, словно яд, проникая в каждую клеточку моего тела.

Всё кончено. Я оказалась в безвыходном положении. Мне не избежать судьбы вампира, но попытаться стоило.

«Неужели никто не может помочь?» – эта мысль пронзила мой разум, как ледяной осколок, вызвав приступ паники.

Я молилась всем богам, которых знала, чтобы он изменил своё решение.

Собрав всю свою волю в кулак, я подняла глаза.

– Прости, что отняла у тебя время, – проговорила я с трудом, чувствуя, как горло сжимает спазм. – Пожалуйста, позволь нам провести ночь здесь, чтобы наши лошади могли отдохнуть перед долгой дорогой…

Он нервно провёл рукой по волосам, его плечи напряглись.

– Проклятье, – выругался Рейв, резко поставив кубок на стол. Несколько капель красной жидкости выплеснулись на скатерть, оставив причудливый узор. – Хорошо, я помогу тебе. Было бы жестоко отказать тебе в помощи.

Моё сердце бешено заколотилось, словно в груди забился молот, разнося по венам обжигающий поток адреналина. Неужели он и правда, согласился? Ещё мгновение назад я ощущала себя раздавленной, сломленной, полностью беспомощной, а теперь… Надежда вновь вспыхнула в душе, словно утреннее солнце, разгоняя тьму отчаяния, которая окутывала меня.

– Ты, правда, поможешь мне? – с трудом выдавила я, сомневаясь, не игра ли это моего воспалённого воображения.

Вместо слов он лишь коротко кивнул, и его лицо озарила тёплая улыбка, которая мгновенно преобразила его облик.

Я пыталась разглядеть в нём монстра, увидеть отблеск той тьмы, которая, по словам других, поглотила его душу. Но вместо этого я видела перед собой обычного человека, и ничего больше.

И всё равно меня не покидала мысль о том, в чём его обвиняли. Слишком много было доказательств, и много крови пролилось. Но, глядя на него, я не могла до конца поверить, что он – абсолютное зло. Где-то внутри меня теплилась слабая надежда на то, что в этой истории есть ещё одна сторона, которую я должна узнать.

Улыбка сползла с его губ.

– Ты ведь осознаёшь, что рано или поздно твои родители тебя найдут?

– Да…

Конечно, я это знала… Я не была такой глупой. Хотя… возможно, немного…

– Хорошо, что ты это понимаешь… Тебе всё равно предстоит стать вампиром… Независимо от твоего желания… – Я почувствовала давление в его голосе. – От этого зависит будущее всего королевства.

Ощущение долга снова придавило меня, словно непосильная ноша.

Превращение… всегда было моим самым большим кошмаром. Животный страх парализовал меня, не позволяя вдохнуть полной грудью. Я знала, что этот момент неизбежен, но старалась не думать об этом, в глубине души надеясь, что каким-то образом смогу избежать этой участи.

Наивная…

– Просто… – я запнулась. – Просто я ещё не готова к этому… Это слишком пугает… Мне нужно время…

– Я понимаю, что ты чувствуешь. Я сам проходил через это… как и твои родители. Мы все боялись превратиться в существ, которыми управляет лишь голод. Не переживай. Я помогу тебе оттянуть этот момент…

Я благодарно кивнула.