- -
- 100%
- +
© Любовь Сушко, 2025
ISBN 978-5-0068-1960-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
#Любовь Сушко
Год Дракона
Лирический дневник
Год Лося
Если лось придет к вам в дом,Тихо сядет за столом,Это значит Новый годНаш славянский настает.И в лесах густых опятьБудут лоси пировать.Принесут нам свет ониИ украсят наши дни.Он неспешен и могуч,И рога до самых туч,Не воинственен наш лось,Так в природе повелось,Но не хочешь на рога?Или в пропасть и в бега,Ты его не зли, чудак,Лось- прекрасный в жизни знак.В холоде и в теплотеПисьмена на том холстеОн оставит в грозный час,Хорошо, что лось за нас,И не страшен нам Дракон,С нашим Лосем он знаком,Если что к нам лось придет.Как прекрасен новый год«Возле елки грустный ангел…»
Возле елки грустный ангелВсе на флейте нам играл,К облаку прижался агнец,Старый клоун танцевал.Было все несовершенно,Високосным будет год,И над всей моей ВселеннойСолнце алое встает.А в мелодии старинной,Слышится иная боль,Где-то Анна и МаринаГоворят опять со мнойВсе переплелось до срока,Все туманы так легки,Рукопись и профиль Блока,И полет его строки.Мы наметили пирушкуНовогоднюю опять,Времени покой нарушив,Будет клоун танцевать,И мелодия в туманеТак теперь обнажена,И под елкой грустный ангел,И в метельных снах – весна.Но пока зимы суровойНе постигли до конца,К нам придут поэты снова,Не открыв во мгле лица.Арлекин там рассмеется,И заплачет там Пьеро,Музыка с небес прольется,У камина лишь пероУтром отыщу в тумане,На ладони подержу,Вспомню все, что было с нами,Рассмеюсь и закружусь«Дед Мороз стучится в двери…»
Дед Мороз стучится в двери,До чего же он красив,Я и верю и не верюв этот сказочный мотив.А за ним крадется Вьюга,И поет ему МетельСтала белою округа,Дед Мороз стучится в дверь.Ночь тиха, почти прозрачна,Кто там, кони? Нет, олени,На чужой явился праздник,Изнывающий от лени,Кот его радушно примет,Это тоже вроде сказка,Стал он просто дивным принцем,Интересная развязка.Дед наш где-то затерялся,С Сантой Новый год мы встретим,До утра он здесь остался,Пел нам песни южный ветер.Что поделать, так случилось,И печали все растают,Дед Мороз к утру явился,Вьюги за спиной метались.То ли ревность, то ли жалость,Не понять, не разобраться,С Сантой на весь год осталась,Раз он не успел добраться.И кагор в фужеры льетсяСловно кровь, такой он алыйЗа измены воздается,Но страстей так в жизни мало.– Ничего, придет Ярило, —Злобно Дед наш усмехнулся,Вьюга за спиной завыла,И бокал перевернулся.На ковре пятно кроваво, —Тишина в душе застыла,Но метель там ворковала,– Ничего, придет Ярило.Рассмеялся Санта звонко,– Я пришел, ты не заметил?Просто миг побыл в сторонкеКоляда царит на свете.Дева сердцем выбирала,Потому я с ней сегодняВьюга рядом хохотала,В этот вечер Новогодний.Не с чужим была, и ладно,Страсти одолели снова,Дед Мороз седой и важныйВнука породил такого.Елка ярче все сверкает,Свечи в зеркалах искрятся,Дед так тяжело вздыхает,Пары закружились в танцеНовогодний снег
А новогодний снег металсяВ тумане призрачного дня.Он улетал и возвращался,Преследуя в тиши меня.И были ангелы строптивы,А черти так милы в тот вечер,И Дед Мороз такой красивыйНа Любинском назначил встречу.В его объятьях оказаться,Хотелось танцевать и верить,Что будут звезды отражатьсяВ глазах зеленых, все потериЗабудутся, и только сказкиВесь год писаться будут дерзкоА новогодний снег с опаскойНас возвращал с тобою в детство.Там елка до небес сверкает,Там все уютно так и снежно,У печки бабушка вздыхает,И вера есть и есть надежда.И кажется, что все вернется,И в наших судьбах повторится,И дед устало рассмеется,И будет счастье наше длиться.«Укрытый снами призрачных эпох…»
Укрытый снами призрачных эпох,Живет мой город, прячась от метелей.И на одной из снеговых дорогМы встретиться с тобою захотели.Была луна почти обнажена,И в наготе ей было очень зябко,И все же уплывала вдаль она,И убеждала нас, что все в порядке.Но там росли тревоги, как цветы,И каменели души, словно льдины,И замер мир у новой высоты,И были мы спокойны и едины.Все замерло, движенья больше нет.И остаются горечь и сомненья,И след эпох иных – незримый свет.Вплетается он в ткань стихотворения.Оно поет, оно еще звучит,Как наказанье или как награда,И рыжий конь над проростью летитИ исчезает в бездне снегопада.А мы стоим в тумане вековом,Пытаясь присмотреться и очнутьсяИ никого не встретив, ничегоНе ведая, в метель нам окунуться.Столкнуться с тем, кого на свете нет,Здесь призраки и люди – все едины,И только свет, неотразимый свет,И льдины слов, и снов большие льдины.И на одной из снеговых дорогМы встретиться с тобою захотели.Укрытый снами призрачных эпох,Живет мой город, прячась от метелей.«Как долго свет не мог рассеять тьму…»
Как долго свет не мог рассеять тьму,Она еще противилась, металась.И ангел плелся к дому твоему,Но опоздал, надежды не осталось,И все-таки вдруг отступила тьма,И свет заполнил снежное пространство,И проступили скверы и дома,Ну, здравствуй, день январский и прекрасныйХолодный ветер пел о том, что мыВступили в новый год, живем и любим,И отстраняясь от нависшей тьмы,Спешат куда-то призрачные люди.Она бредет за ними по пятам,Но свет ее безжалостно бросаетКуда-то в бездну, Ангел так усталОн ничего не хочет и не знает.Но все же он к тебе спешит опять,Чтоб новый день тебе казался раем.Там будет снова музыка звучать,Дарит восторг и вдохновенья радость.Все было там, и будет в этот миг,Короткий всплеск, но дни пока корче,Мы свет с тобой разделим на двоих,Не погружаясь в тьму грядущей ночи.Мы ангелу заверим крепкий чай,И будем говорить о снах вчерашнихИ все, что было светлого у нас,Заставит жить и верить, что не страшно..Что тьма не вечна, будет снова свет,И кто-то дальний снова будет с нами.Перо в ладони, на окошке след,Оставленный, как знак под небесамиРоковой треугольник Гений
Нет никого в той полночи глухой,И слышаться лишь строчек переливы,Покой не снится, где он тот покой,Но Левитан- какой же он счастливый,И рядом с ним она окрылена,И Тихий омут манит их в пучинуНа полотне она едва видна,Печальная, но только чувств лавинаВедет туда, откуда не прийти,Да гений не желает возвращаться.Жизнь оборвется, в пропасть улетит,Но остается свет былого счастья.Что будет там, что остается здесь:?Пока он не узнает, и напрасноЕго тревожит призрачная весть.Остановись, мгновенье, ты прекрасно.Непостижима тайна полотна,Не верит он, что ничего не будет,И только тень – неверная жена,Художника вовеки не забудет.А муж простит, он обречен прощать,Она осталась с ним, и так отрадно,Что может он еще ее обнятьИ чувствовать как небо звездопадно«Ну вот и Старый Новый год…»
Ну вот и Старый Новый год,Маячит где-то у порога,И призрак к вечеру придет,Повременив еще немного,Печали прогоню опять,Как и тогда, они не вечны,И надо б Оду написать,Какой же теплый тихий вечер.И старый сад опять в снегу,И ель игрушки растеряла,И волки грустные бредут,Туда, где елка засияла.Да, это старый новый год,Пусть мы устали веселиться.И жду тебя в плену забот,И прошлое в мой дом стучится.И музыка иных страстейВ моей душе все не смолкает,Иди домой, иди скорей,Мы старый год вновь провожаем,Ушел он вроде, но опять,Лишают гусли нас покоя,И будет Лебедь танцеватьНад этим белым-белым полем14 января родился О. Мандельштам
О, если бы он родился чуть позднееИ не застал тирана в этом мире,Не видел этих жутких лагерей,До старости звучать бы звонкой лире.Но все сошлось и все срослось не так,Усталый Фауст не нашел покоя.Едва дышал, и нависал маньяк,Его своим давленьем беспокоя.Но что ему в тех строчках роковых.И все-таки звонил он Пастернаку.И разглядел его средь остальных.И был арест, и по немому знакуВсе разрешилось. Бой часов во мгле,Какие-то нелепые картины,И шел он по воронежской земле,Все предрассудки яростно откинув.Мела метель над Питером вдали,И здесь она ему протяжно пелаО том, что в мире не было любви,И все давно отжило, отболело.А он был молод, резок и умен,И не хотел в забвенье оставаться.И небосклон – реальность или сон,Старик твердил, что надо попрощаться.– Я никогда не стану стариком.Откуда эта дерзость и отвага.– О, чем ты, милый, говоришь, о ком?В метели затеряться, вот отрада.Не видеть этих жутких лагерей,До старости звучать бы звонкой лире.О, если бы он родился чуть позднее,И не застал тирана в этом мире,«Все ярче солнце, все темнее ночь…»
Все ярче солнце, все темнее ночь,Печаль и радость снова у порога,Год високосный нас уносит прочь,От вдохновенья в мир иного богаИ этот бог коварен и суров.Он виски пьет и говорит о счастье,Но даже в тайне зазвучавших слов,Мне грезится грядущее ненастье.Перун ушел в чертоги тех стихий,Где дремлет Велес обратясь медведемНе узнаю последние стихи.Не вижу больше путь к иным созвездьям.Но кто он? Один или Локи там?Его черты размыты и не ясны,Веселый Зевс едва ль вернется к нам,Забыл нас Аполлон о наш прекрасный,Холодный ветер Коляду пьянил,Но до Кащея проще дотянуться,И где-то там, среди чужих светил,Так хочется и забыться, и очнуться.Меняются эпохи, боги злы,И демоны в тумане разлетались.И говорят, так близко до войны,Но мы еще писали и метались.И в холоде, и в зное, и в пути,Идем в чертог неведомого бога,Как хочется там Велеса найти,Пусть он посмотрит холодно и строго.И Русь вернется к новым берегам,И в тех кострах сгорят иные беды,И он придет от всех скитаний к нам,И мы познаем торжество победыЖена художника
И силуэт натурщицы коварной,На полотне, окутанном тоской,Запечатлеет муж неблагодарный,Его мечты уводят за собой,А ты готовь и убирай покорно,Сноси его причуды и пирушки,Не замечая этого упорно,Его волнует грусть его подружки.Она посмотрит на тебя небрежноИ отвернется, ей ли не понять,Что перестала быть давно ты нежной,Печальна и беременна опять.И все трудны и все твои заботы,Не замечая, хмурится творец,И нет опять удачи отчего – то,И Муза убежала наконец.Ей стало скучно, и она игривоНазначила свиданье и летит,Туда, где Рубенс есть и перспектива,И где звучат красивые стихи.Натурщица молчит, и он тоскует,О том, что будет после, странный сон,Рембрандт в нем, а не Рубенс торжествует,И тени бед мелькают за окном«Вот так в печали и тоске былого…»
Вот так в печали и тоске былогоПроходит лет незримых череда,Я ухожу и возвращаюсь снова,И снова выхожу я не туда,Холодный ветер ворошит метели,Метилась снова вьюга за окном,А мы с тобою так и не сумели,Понять друг друга и построить дом.На Святки этот сон опять приснится,В твоих объятьях я замру во сне.– Прости, но не могу я возвратиться,И не ревнуй ни к сыну, ни к жене,Да разве я когда- то ревновала,Была порой беспечно – холодна,И реквием нам вьюга заиграла,И я с чужими, хуже, чем одна.Но ничего, ведь жизни есть другие,И там друг друга снова мы найдем,И эта песня, помнишь Ностальгия,И берег моря, и уютный дом,Но пусть и там зовут тебя Сережа.Мы все исправить в жизни той должны,И я останусь грустной и серьезной,Как и теперь, в предчувствии войны«Ты все решил, ты уезжал спокойно…»
Ты все решил, ты уезжал спокойно,И вроде бы Канада – это рай.Но для меня ты был уже покойник,Когда сказал небрежно: -Выбирай.– Нет выбора, прости меня, иначеВозненавижу, все, что ты любил,Решил, иди, я даже не заплачу,Коль Родину и нас похоронил,О чем ты говорил, пойму едва ли,Мне не уехать в рай твой, не сбежать,Пусть знания умножили печали,Без Родины не жить мне, не писатьДа, жил Тургенев где-то за границей.Да, Гоголь без России умирал,Глаза закрою, мне опять приснитсяИзменников отчаянный хорал.Как жаль, что я тебя не разглядела,И даже не поверила потом,Что для Канады только нет предела,Что мы с тобою здесь не проживем.И я скажу одно: -Не возвращайся,Предавший раз, предаст меня опять.Ты все решил, вот там и оставайся,Не суетись. Тебя мне не понять.28 января Поэт
А завтра он уйдет в туман созвездий,В неведомую даль, в мираж иллюзий,Мы говорим о боли и возмездии,А там внизу и города и люди,Волхвы и боги где-то там в тумане,Не разглядеть Венеции изгибы.И этот звездный мир его так манит,И так влечет, и выжить мы могли быНо не случилось, боль и гнев, и ярость,Январь транжирил дни в немой стихии,Когда во тьме так мало нам осталось.Еще звучали звездные стихии их,Из комнаты он вышел на закате,Чтобы туда ль вернуться на рассвете.И вдруг тоска безбрежная охватит,И не услышат, ни волхвы, ни дети.Но он так отрешен и так беспечен,Что отзовется, позовет едва ли,И в тихом доме гаснут, гаснут свечи,Во тьме скрывая вечные печали.Хотелось задержать и задержаться,Но никого во тьме не остается,Поэты будут за любовь сражаться,А он все дальше, и все ближе к Солнцу.«Печали и тревоги остались за спиной…»
Печали и тревоги остались за спинойВедут меня дороги в какой-то мир иной,Звучат там снова сказки, и соловьи поют,Нас радости и страсти в том порубежье ждутЖивут там сны такие, что можно записать,И там моя Россия живет, живет опять.И наступает снова семнадцатый тот год,Где адмирал суровый победу нам несет.И не погиб Дроздовский, Корнилов там в строюИ инквизитор польский нашел судьбу своюИ финский лег укроет коварного вождя,Там все мои герои, там бунтовать нельзя.А Русь живет и дышит в тревогах перемен,Но там она не слышит пороков и измен.Философы, поэты Второй нет мировой,И все свои секреты уносит бес с собой.О, как бы мне хотелось опять попасть туда,Чтобы жилось и пелось без всякого труда,И государь парады поехал принимать,И Русь моя богата, она жива опять.Кот из бездны Пролог
Жестокий век летел в немую бездну.Все дни его и сроки сочтены.И было спорить с бесом бесполезно,Тревожные нам снова снились сны.Исчезло все, писатели остыли,Как угли догоревшего костра,Без умных книг, мы как-то проще жили.И понимали, уходить пора.Тьма тяжело сжимала наши плечи,А света меньше в городе теней,И постепенно гасли, гасли свечи,Не в доме, а в душе немых людей.И слепота, пришедшая внезапно,Кидала снова в суету тревог,Мошенники, живущие с азартом,Все подчинили, усмехнулся Бог..И даже ангел нас тогда оставил,Он понял, бесполезно нас хранить,И жизнь текла, но как-то против правил,Уж точно и не жить, и не любить.И все-таки мы в книги погружались,В ту классику потерянных времен,И в зеркалах немых не отражались,И только колокольный рядом зон.По кому он, друг мой, да по нам, конечно,Все кончилось, уже пришла пора.И Мефистофель бродит безмятежно,Один и у погасшего костра.А мы еще пытались жить и верить,Но поздно, Феликс усмехнулся зло.Когда явились люди, а не звери,И всех нас той метелью замело.Конца мы света обреченно ждали,Себя он не заставил долго ждать,И знания умножили печали,И больше нам не жить и не писать.Пришел, явился этот кот из бездны,Его и Цербер испугать не мог.Мир канул в Лету, было бесполезноЕго искать средь призрачных дорог«А ночь была пронзительно-темна…»
А ночь была пронзительно-темна,И безрассудно звезды догорали,Какой-то дух, меня лишивший сна,Играл во тьме на стареньком рояле.В безбрежности та музыка жила,И нас к сомненьям прошлым возвращала.И кажется, что не было тепла,В ее финале не было начала.И призрак чуть помедлил у двери,Решив войти, вернуться и остаться,Вдруг вспыхнули в тумане фонари,Чтобы ему в тех безднах затеряться.Я бросилась за ним в последний миг,О чем спросить хотела, я не помню.Но у окна опять стоял Старик,И на рассвете, словно это полночь.– Оставь его, – от тихо говорил, —Ты отпусти, и так он задержался,Прошел на кухню, кофе заварил,И не позволил снова разрыдаться.Холодный ветер ель бросал к окну,И снег с ее иголок обсыпался,И к прошлому внезапно я прильну,И Мастер мой со мной не попрощался.\Мне надо дописать его роман,Мне надо помнить то, что с нами было,Лишь музыки отчаянный дурманБыл смешан с силой ярости и были.Какой-то дух, меня лишивший сна,Играл во тьме на стареньком рояле.А ночь была пронзительно-темна,И безрассудно звезды догоралиНайденная
Ты нашел меня в этом городе,В этой адской смеси забот,И напомнил, как были молоды,И как быстро время течет,Я в глаза твои заглянула бы,И сумела б тебя обнять.Но в сиянии звезд ты хмурился,И пытался меня понять.Что тут скажешь в немой небрежности,Я не стану с тобой шутить,И в душе не осталось нежности,И не смог никто полюбить.Отдавалась, и все же помнила,Первой ночи с тобой полет,Это было в той звездной полночи,Но как быстро время течет,И сражает меня отчаянье,И влечет меня в пропасть спесь,Ты столкнулся со мной нечаянно,Но скажи мне, зачем ты здесь.Мне вернутся в поселок хочется,Осуждения не боюсь,Только бес в темноте хохочет там,Только душу сковала грусть.Здесь привычно, а там все новое,Не сошелся для нас пасьянс,Ты молчишь, бледнеешь, ни слова мнеТы не скажешь, нет в мире нас.Мы остались в ночной безбрежности,И у пропасти на краю,Но во взгляде так много нежности,И тебя я еще люблю.«А Врубель ушел, заполняя собою пространство…»
А Врубель ушел, заполняя собою пространствоИ в трансе пред ним оставалось и время и сны.Оно потеряло в тумане свое постоянство,Иначе на мир посмотрели загадочный мы,За Лебедью в пекло, забыв обо всем уплывали,И с Паном беседу в уюте лесном мы вели.И с Фаустом в мире заповедный опять улетали,В потоках печали и светлой отраде любви.Оставил он нам эмпирей бесконечные своды,И были печали и радости нам по плечуСебя ощущая частицей прекрасной природыЯ верила, что и полеты теперь по плечу,А солнце качалось, в безбрежности моря сгорая,Осталась лишь тень, и она растворилась во мгле,Пля\сала цыганка в какие-то сын увлекая,Останется бездна, на брошенной кем-то землеИ с ним завершалась, и рушилась наша эпоха,Как Демон сидящий, застыла она за спинойСмотрели с тревогой в глаза мы слепого пророка,И были беспечны пред Первой войной мировойЕще в ресторанах метались и скрипки и тени,Еще танцевали, но пир был во время чумы,Уже не текло в наших душах печальное времяХудожник ушел и унес с собой звезды и сны.«Она пришла, минуя Тихий омут…»
Она пришла, минуя Тихий омут,Все страхи позабыв и миражи,И понимала, вряд ли по-другомуСмогла бы в этом жутком мире жить.Колдун взглянул насмешливо, и жутко,Еще страшнее будет без него.И зелья попросила- нет, не шутка,И больше ей не надо ничего.– Иди-ка по добру ты прочь, чумная,Привороженным разве сладко жить?Сидит, молчит, одна, спина прямая,О, нет, она не хочет уходить.– Дай хоть взглянуть в глаза твои пустые?Понять что там, укрылось за душой.Она хрипит:– Мне не нужны другие,Ты не гони меня, старик, постой,Он отвернулся, снова вспомнил сына,Его такая тоже извела.И дверь захлопнул перед ней картина,И поднялась она и прочь ушла.А он стоял еще на перекрестке,Смотрел ей в спину, что-то прошептал.О страсти и жестокости так хлесткоПотом старик былину написал.Ее же в тихом омуте искали,Но не нашли позднее мужики,И больше никогда не вспоминали,О деве, утонувшей от тоски.Он вспомнил
«Невольно он вспоминал ее фигуру, походку, манеру поправлять волосы, ее улыбку, интонацию голоса.» – М. Шолохов
Он вспомнил все, и как забыть такое?Печаль и радости в облаке тоски,Когда она живет не беспокоя,И вдруг раскатом грома пролетит.Ее улыбки свет такой не яркий,Но покоривший сразу навсегда,И понял он, она была подарком,Как в небе догоревшая звезда.И ночи страсти, дней унылых пропасть,И голоса соперников в тиши,– Забудь ее. – Нет, ты забыть попробуй.– Не жди ее и к ней ты не спеши.Они еще о чем-то говорили,Он их не слышал, он стремился к ней.И воли нет, забылись все, кто былиИ ближе, и как будто бы родней.На расстоянье видится большое,И как понять, кто душу полонил?Кому досталось навсегда чужое,Кого ты так беспечно полюбил?И только память, как она порою.Все зачеркнув, стремится вновь туда,Где кажется тебе земля —звездою,Звезда – землею*, в этом и беда* Да, я возьму тебя с собою
И вознесу тебя туда,
Где кажется земля звездою,
Землею кажется звезда.
А. Блок
«На крыше ждет хозяина и дремлет…»
На крыше ждет хозяина и дремлет,И сочиняет сказки при луне.Пусть тусклый свет ему покажет землю,И что там будет? Только сон во сне.\Притихли зачарованные мыши,Спят малыши в кроватках, улыбаясь,Как хорошо, что в городе все тише,Что беды нас пока что не касались.И ангел приземлится там, в сторонке,Ну с кем еще поговорить о вечном?И стоны скрипки, не заснуть девчонке,И только он сочувствует беспечно.Как тяжело крылатый друг вздыхает,Он к музыке иной давно приучен,И только кот все это понимает,Он с девочкой печальной неразлучен,И пусть пока луна над старой крышейВо тьму не позволяет погрузиться,Он тихо дремлет, ничего не слышит,Он где-то меж мирами заблудился,«В словах есть нечто колдовское…»
В словах есть нечто колдовское,Они тревожат и влекут,И душу мы для них откроем,Счастливые на пять минут,Парим над миром окрыленно,Сдаемся им на милость вновь,И как влечет нас в бездну сонноСлов музыка, а в ней – любовь.Гипноз, печаль, тоска и вераВ несбыточную звуков суть,И миражи, печаль, химеры,Заставят пламя нас раздуть.И где-то у порога будетГусар отчаянный стоять,Пусть завтра он меня забудет.Но повторяю я опять,Его стихов очарованье,Его портретов торжество,Они ласкают нас и манят,Не обещая ничего,И мы обманываться рады,Да, нас так просто обмануть,Но будет нам с тобой наградой,Очарованье слов и суть.Перед венцом Ф. Журавлев
Отец, спаси от этого проклятья,Я не могу, я не хочу, не смею.О как постылы старика объятья,Была любимой дочерью твоею.А стану я бездушною игрушкой,Его тщеславью снова потакая,И через год безропотной старушкой.Я сделаюсь. Я старость уважаю.Но не женой его же становиться,Избавь меня, да что за наказанье,И за спиной печальные все лица,Поминки, а не свадьба,, и прощание.Ты говоришь о долге, боже правый,Но это жизнь постылая моя,И матушка посмотрит так лукаво,И онемели братья, сыновья…Скажи мне, вас безропотно спасая,Могу ли я и о себе забыть?Но глух ты, видно бог меня оставил,Как хочется мне жениха убить.Да нет, не бойся, я не опозорюРодных, давно пора мне под венец,Ну что ты испугался, Бог с тобою.Да, я готова, ну пошли, отец.И все, что было пошло или свято,Я в клетке золотой забуду там,Наверно, заслужила я расплату.И смерть за мной несется по пятам,Для бедняков любовь- одна отрада.А мы не можем никого любить.Прощай отец, я даже очень радаЗа все, что натворил ты, заплатить.«
«Здесь Левитаном дышит каждый миг…»
Здесь Левитаном дышит каждый миг.И целый мир в его незримой власти.Но кто там, этот призрачный старик,Зачем он снова просит об участьеХудожник грустен, тих и отрешён,Его природа только вдохновляет,И музыка, и снова этот сон,Когда она склонилась над роялем.И звуки тех отчаянных страстей,И голоса, смолкающие снова.Не надо грез, печалей, скоростейЛишь старый Плес —посланник из было.Она сойдет на станции одна,Пройдет по этим улочкам неспешно,В него или в природу влюблена,А потому темна и безутешна.Здесь дышит страстью каждый уголок,И здесь еще живут его картины,А он забыл, не встретил, как он мог,\О как же легкомысленны мужчиныМелькнула у окна, забыв про гнев.А ведь готова повернуть обратно,Но стать на миг одной из королев,Ей больше захотелось, вероятно.И голову отчаянно склонив,Одним лишь ртом художник улыбался,Потом рванулся, чаю заварил,И ею до рассвета любовался.Но кто там, этот призрачный старик,Зачем он снова просит об участьЗдесь Левитаном дышит каждый миг.И целый мир в его незримой власти.«Таится серость за немым окном…»
Таится серость за немым окном,И тишина тревожит и пугает,Зачем я снова думаю о нем,О, как его опять мне не хватает.Расстались так давно, печаль и тьма,Осталась мне в наследство и в метелиЕдва проглянут скверы и дома,И птицы в этот мрак легко летели.И ангел задержался здесь на миг.И хочется забыть о том, что было.Но рядом тот рассерженный старик,И как он смотрит скорбно и унылоМетет метель, январь отбыл свой срок.И скоро будет новая эпоха,На Невысоком скорбно замирает БлокВ нем видят позабытого пророка.А я поэта вижу в этот час,И так хочу с ним встретиться случайно,А в доме старом ходики стучатИ остаются голоса и тайныИ в барышне, мелькнувшей лишь на мигЯ бабушку беспечную узнала,И где-то там рассеянный старикСтоит, придется все начать сначалаОсень перед войной 1914
В осеннем парке двое, до войны,До Первой мировой остался миг,Они как будто снова влюбленыИ неразлучны, делят на двоихОсенний день, о свадьбе говорят,О том, что будет семеро детей,И у невест так восторжен взгляд,И сдержано-прекрасен офицерО том, как мало вместе им еще побытьОсталось и не ведают пока,Но то свиданье деве не забыть,Тот зонтик, смех, витая в облаках,Они живут в предчувствии войны,Не в силах верить, что она грядет,И только вой волков и знаки, сны,Им мистика покоя не дает,О, сколько впереди счастливых дней,О, сколько лет, ведь оба молоды,Но сумерки, средь звезд или огней,Она еще обречена любить.Да и потом, когда его убьют,Никто другой не станет мужем ей,И в бесконечность вместе уплывут,Растают среди призрачных огней.