Исключение из правила

Глава 1

К апрелю я понял, что учёба на первом курсе – это полная лажа.

И универ, куда меня мать с отчимом запихнули, тоже мне никаким боком не сдался. Я откровенно скучал, и, если бы не тусовка, которая у нас сложилась, давно бы послал эти международные отношения в далёкое пешее.

А ещё я не понимал, почему Тиму, моему сводному брату, можно было учиться в Лондоне, а мне – исключительно в Москве место пригрели.

– Раф, на меня смотри. – Маша тронула мой подбородок, выдёргивая из мыслей. – Ты на кого там уставился?

– Ни на кого.

Реально пялился в никуда, но Машулька решила, что я опять с кем-то заигрываю. Мне по приколу было девчонок смущать, особенно сейчас, когда моя популярность росла. Я постоянно видел эти жадные взгляды, обращённые на меня. Раньше я был просто симпатягой Рафом, а теперь до моего тела мечтало добраться слишком много девиц. И тут от меня не исходило никаких возражений!

Стало понятнее, почему Тим столько времени уделял социальным сетям. Это просто бомба. Несколько видосиков в тренд, и на меня обрушилась волна популярности. А время, потраченное в качалке, лишь прибавило очков. Я ещё и взгляд этот смущённый отработал, так что «фишинг» на скромняшек зачастую проходил очень успешно.

Такие гуляки как Машулька – удобные стервочки – всегда были под рукой, но меня больше интересовали девушки другого плана. С виду скромные, внутри ураган. Стоило лишь переломить их барьер. В прямом и переносном смысле. Барьер. За полгода – две девственницы. Можно было б и больше собрать, но я не связывался с теми, кто после совместной ночи будет от досады сопли на кулак наматывать, понимая, что больше не позвоню. Видите, не совсем я конченный гад. Так, начинающий…

От этих мыслей мне стало смешно.

– И что весёлого? Может, поделишься? – обиженно протянула Маша, не получая желаемой реакции.

Нет, с ней, конечно, комфортно. Было, наверное, комфортно. Потому что ещё недавно она казалась мне ненавязчивой и на всё согласной, принимающей правила игры. Теперь же эти собственнические нотки в её голосе раздражали.

Мы не встречались, а были, как это принято называть, друзьями с привилегиями. То есть спали время от времени, снимали напряжение.

Посмотрев через стол на Макса, моего приятеля, заметил, как тот выразительно взглядом указывал куда-то за моё плечо. Этот перец был в курсе всех моих дел. Мы как-то моментально спелись и с первого дня учёбы подсели на одну волну. Сразу появилось ощущение, что я его знал всю жизнь, а не последние семь месяцев.

Машулька продолжала что-то лить мне в уши, но я не вникал и обернулся как раз в тот момент, когда Полина, моя последняя цель, замерла в дверях и каким-то болезненным взглядом посматривала за наш столик.

В студенческом кафетерии, в простонародье «Деревяшке», был аншлаг, но мы, наглые первокурсники, с самого начала забили это место под себя и каждый большой перерыв и после лекций зависали здесь.

Я улыбнулся Полине, отвёл на секунду взгляд и вернул обратно. Чёрт, она тут же вспыхнула, на щеках заалели два ярких пятна. Боже, как мало им надо. Всего-то стрельнул глазками, изобразил смущение и интерес, и всё, девушки таяли, как пломбир, текли, как сладкий мёд. Не все, конечно. А девчонки определённого толка, без опыта отношений, но очень хотевшие этот опыт заиметь. Я тоже хотел поиметь, только не опыт, а их самих. Ладно, наличие невинности даже не обязательно, просто нравилось переламывать деланное сопротивление у скромняшек.

Полинку кто-то толкнул, из рук у неё выпал рюкзачок и ручки с тетрадями. Смущенная донельзя она опустилась на пол, чтобы всё своё добро собрать. Ну а я, как самый галантный джентльмен и спаситель, подошёл оказать ей первую помощь.

Парочка златовласок у стойки проводила меня заинтересованными взглядами и зашушукалась, я им даже коротко улыбнулся. Ни для кого в универе не было секретом, кто такой Раф Филатов, кто его отчим, и какой у него аккаунт в социальной сети, где число подписчиков плавно приближалось к четырём миллионам. Всего-то за полгода!

– Ой, Раф! – воскликнула Полина, когда присел рядом, чтобы пихнуть тетради в рюкзак.

В этом вскрике было всё: и радость, что я подошёл, и шок, что вообще это сделал.

Людской поток, вливавшийся и изливавшийся из кафетерия, обтекал нас, как вода в ручье, огибающая камни. И я не спешил подниматься. Мне нравилась сама ситуация. Чувствовал себя грёбанным актёром на сцене провинциального театра. Такая малость, а девчонка уже пищала от восторга. Что же дальше будет? Я всего неделю её пас.

– Поля, ты не ушиблась? – мягко уточнил, возвращая книгу, но не позволяя забрать, когда она потянула её на себя.

У малышки был бейби-фейс сердечком и мягкие пухлые губки, которые хотелось поцеловать. Ещё бы одевалась моднее и вела себя более раскованно – цены бы не было. Но, может, у неё просто опыт отсутствовал? И я был готов ей этот опыт предоставить, только бы решилась и врубила мне зелёный свет. А дальше я не разочарую. Первый раз будет сладким, приятным, незабываемым.

– Посидишь с нами? – предложил я. – А то ты одна, – заметил следом.

Полина облизнула губы чуть нервно.

– Да неудобно как-то, – посмотрела в сторону Маши, метавшей молнии взглядом.

Она тянула сок через трубочку и палила нас, прищурившись с подозрением.

Маша находилась на постоянке в тусовке и только потому, что у меня к ней было особое отношение. Другие же девицы то вливались, то также технично выливались из компании.

– Чего неудобного? Ты же со мной.

И это «ты же со мной» заставило Полю хихикнуть и посмотреть в пол, чтобы залиться румянцем больше прежнего. Не-е-е, ну она просто восхитительно конкретно подсела на меня.

Я аж плечи невольно расправил, а потом заметил, как женская нога в туфлях на небольшом каблучке наступила прямо на Полину ручку, всё ещё валявшуюся на полу, и поехала вперёд.

Ни о чём не думая, я схватил эту ногу за лодыжку и быстро выдернул ручку из-под подошвы, предотвращая катастрофу.

Девушка замерла, чуть покачнулась, но равновесие сохранила. Только нелепо дрыгнула ногой, пытаясь выпутаться. А моя ладонь, будто дуга наручников, обхватила её лишь сильнее.

Тут меня словно током прошибло. Пальцы, отказывающиеся разжиматься, аж закололо. Я так и задрал голову, пытаясь разглядеть, кого поймал, но лампа, висящая прямо над нами, оставляла лицо незнакомки в тени. Ещё и волосы её тёмные, рассыпавшиеся по плечам, всколыхнулись, закрывая щёку, когда девчонка отвернулась.

– Аккуратнее, – ничего умнее мне в голову не пришло.

Ещё и сказал каким-то не своим голосом: хриплым, неродным.

Та ничего не ответила, лямку сумки на плече поправила, дёрнула ногой, пытаясь высвободиться, и я отпустил. Глупо было бы, если бы нет. Вообще ситуация нелепая и ощущения странные, потому что мне казалось, где-то я уже эту темноволоску видел.

Подорвавшись, я поднялся, но девушка поспешно засеменила вперёд, практически побежала. Всё что мне оставалось: пялиться на худенькие плечи под серым свитером и свободную юбку до колена, которая даже задницу не обтягивала. Ну кто так одевается? Как в мешок какой-то завернулась. Лодыжка однако у неё была тонкая и изящная. Я почти в кольцо пальцев её щиколотку заключил.

Вспомнив, как девушка ногой дрыгала, пытаясь освободиться, внезапно иррационально разозлился. Если б не я, она тут ламинат носом пахала, возможно, вплоть до ринопластики. Так что я спас её честь и банковский счёт родителей, а она просто слилась. Как серая мышь.

– Эй! – Возмущённо я развёл руками.

И это «эй» привлекло всеобщее внимание. Голоса тех, кто меня услышал, чуть стихли.

– Не, ну а где моё спасибо, что не дал упасть? – крикнул я на всё кафе.

Девчонка вздрогнула и обернулась. На долю секунды. Чтобы бросить короткое и звонкое:

– Спасибо.

И если прошлый раз мне показалось, что меня током прошибло, то сейчас поперёк груди пронёсся длинный товарняк.

* * *

Не знаю, как не кинулся следом за девчонкой. Хотя нет, я сделал несколько шагов в её сторону, даже про Полечку позабыл, ещё сидящую на полу. Да только Катя, – это всё-таки была Катя, да? – уже вышла из кафе через другую дверь.

Интересно, она узнала меня?

Потому что я точно не обознался. Определённо. Без вариантов.

Меня прошиб внутренний смех. Стоило ли тратить несколько месяцев на тщетные поиски, чтобы столкнуться с ней в собственном универе? И почему мы раньше не встречались? Полтора семестра прошло, а я впервые её увидел!

Я всё же взял растерянную Полину за руку и утянул к нам за столик. Только сидел, погруженный в свои мысли. Даже Макс вопросительно на меня поглядывал, не понимая, что произошло.

«Позже», – произнёс я одними губами.

Он кое-что знал из той истории, как-то я выболтал лишнего, когда мы напились. Он тогда предложил забить, что я успешно и делал. Но, как говорится, невозможно до конца вколотить гвоздь, если с самого начала криво пошло.

Высидел я буквально с полторы минуты максимум, а потом вскочил и подорвался к противоположному выходу, и припустил по коридору, всё-таки надеясь догнать Катю, но, конечно, той и след простыл.

– Чёрт! – стукнул кулаком по стене, ругая себя за эти метания-страдания.

Надо было сразу идти, хватать за локоть, вытряхивать всю душу и признания.

Больше всего на свете не любил, когда меня дурят. А она обдурила, ещё и чёртову рану в груди оставила размером с гигантский кратер. Если бы нормально поговорили, так нет, с ней нормально не получилось.

Может, встреться мы лет через пять, я бы и думать уже об этом забыл, но сейчас, когда прошло чуть больше года, эмоции всколыхнулись по новой.

Тут же возник вопрос: а она обо мне думала?

Судя по тому, что даже внимания не обратила, не особо. Ничего, мы это исправим. Я ещё до неё доберусь! Поселюсь в голове, в мозгах, а, может, даже и под юбку залезу. Дурацкую эту юбку, немодную, никакую словом.

Не то чтобы Катя как-то раньше по-особенному стильно одевалась, но в тряпки на несколько размеров больше не заворачивалась.

От этих мыслей я разулыбался и почувствовал приятную тяжесть в паху. Прошедший год меня изменил. Я больше не тот страдающий романтик. Да и опыта прибавилось. И цинизма немного.

Заложив руки в карманы, подошёл к широкому окну и посмотрел на курсирующий этажом ниже народ. Мне показалось, увидел её. Но сейчас я пребывал в таком состоянии, что мог принять желаемой за действительное очень легко.

«Позже, – решил я. – Всё выясню позже».

К тому моменту, как вернулся за столик, там бушевал ураган. Только Макс, напустив свою кудрявую чёлку на глаза, от которой, к слову, млела вся женская половина нашей группы, взирал с большим любопытством на происходящее. Для полноты картины ему только попкорна в руках не хватало.

Машка, разобидевшись на мой игнор, принялась задирать Полю и всячески демонстрировать, что она, дескать, тут на особом положении.

Пришлось пресечь эти жалкие попытки заявить на меня права, а позже и напомнить, что мы не встречаемся, чтобы не забывалась.

– Да при чём здесь встречаемся, не встречаемся… мне девочку жалко, – кинула Маша, – вскружишь ей голову и в кусты.

– Это уже мои дела, кому голову кружить и в какие кусты бежать.

Кивнув ключи от тачки Максу, я пошёл провожать Полечку. Не прошло и минуты, как приятель оттекстовал в мессенджер многозначительно:

«Твои бабы когда-нибудь поубивают друг друга».

Мне оставалось лишь усмехнуться.

Полина семенила, прижимая тетради к груди, и посматривая на меня в смущении.

Конечно, от неё не ускользнуло, что её кавалер стал отстранённым, и тут с каким-то самодовольством я заметил, что она занервничала. Будто я был желанным уловом, который ускользал из ручек.

Ах, эти наивные девушки: сначала отталкивают, держаться как бы равнодушно, а стоит снизить градус интереса, начинают нервно ёрзать на подкаченных ягодицах, будто матрица их восприятия даёт сбой. Привыкла ведь уже, глупышка, к моему вниманию.

Она нервно теребила кончик пшеничных волос и, видимо, собиралась что-то сказать.

– На следующей неделе вечеринка. Пойдёшь со мной? – привёл я свой план в исполнение.

Ведь именно с этим предложением собирался к ней подкатить. На вечеринке можно было нехило сблизиться, а, можно было, и двинуться дальше. С прошлой рыбкой именно так и вышло. Она прямо в спальне наверху, пока на первом этаже загородного дома гулял народ, резво выпрыгнула из трусиков и присела на меня. Я даже прифигел от этой прыти. Темперамент, чтоб его…

Мы зажигали всю ночь, через недельку ещё раз повторили и закрепили результат, а потом интерес как-то пропал. Я сорвал её цветочек, а она получила местную звезду в качестве дефлоратора. Кажется, никто в накладе не остался. Я был предельно внимательным.

– А где будет проходить?

– За городом. Дом снимаем. Как всегда. Ты бывала когда-нибудь на таких тусах?

– Ни разу.

– Тебе понравится, – наклонился я и прошептал ей эту фразу на ухо с определённым подтекстом.

Что ей понравится: вечеринка или то, что, возможно, произойдёт между нами позже, пусть сама придумает.

После занятий мы частью большой тусы завалились ко мне, погудели часика три и все лишние люди свалили по домам. Ни у меня одного хата была приличного размера, но почему-то всё чаще народ предпочитал зависать на моей территории.

Одногруппники насиловали дорогую стереосистему каким-то второсортным музоном, а ещё сделали набег на мини-бар, который я затарил под завязку буквально на прошлых выходных. Ненасытные.

Мы много ржали, обсуждали всякое, строили планы на окончание первого курса, но я будто выпал из реальности.

То и дело думал о своём, а иногда даже и пропускал вопросы мимо ушей, так что порой ко мне обращались по нескольку раз за ответом.

Мысли всё чаще уносились на год назад, и я понимал, что Катя стала для меня чем-то вроде навязчивой аллергии. Забралась под кожу и вызвала дикий зуд в одном месте вперемешку с раздражением. Оставалось надеяться, что это не перейдёт в хроническую стадию.

Мне надо её поймать, иначе, блин, взорвусь.

Толпа троглодитов сожрала весь заказ из пиццерии, так что я быстренько дооформил новый для нас с Максом и Машки, которая также решила задержаться на подольше.

Служба доставки сработала быстро. Я отнёс коробки с пиццей в гостиную, а за стаканами сходил к барному уголку. Только достать не успел, Маша перехватила и утянула за собой в сторону ванной. Макс проводил нас каким-то ироничным взглядом.

– Ты чего?

– Ш-ш-ш.

– Ты куда? – попытался её притормозить.

– Тихо, Раф.

– Маш…

– Ш-ш-ш, – она приложила палец к моим губам. – Ты какой-то напряжённый, а я умею расслаблять.

Дверь ванной за нами захлопнулась, и Маша закрыла её на защёлку.

Напряжённый я, блин, аж самому смешно. Напрягся так нехило из-за сбежавшей от меня стервы. Год её пытался из головы вытряхнуть, даже думал, что успешно. Да не тут то было. Увидел… мельком, конечно, но увидел, и всё… поплыл в далёкие дали.

Пока предавался размышлениям, Машка уже опустилась на колени, расстегнула мне джинсы и принялась за работу. Оставалось только намотать длинные тёмные волосы на руку и представить совсем другую на её месте. Брюнетка и брюнетка, как удобно. В темноте-то и не разберёшь.

Если бы… вздохи, движения, даже, чёрт, запах духов – всё отличалось. И в замкнутом пространстве ванной комнаты эту разницу я ощущал вполне чётко.

Когда всё закончилось, и Маша встала на ноги, прижалась ко мне всем телом и чмокнула в губы, мне впервые захотелось отвернуться, ну и сходить в душ, чтобы избавиться от её липких прикосновений. То, что раньше заводило, вдруг по щелчку пальцев стало неприемлемым, отталкивающим.

Впервые в голове возникла мысль: а зачем?

Я оставил Машу, сам вернулся в гостиную, где в плейстейшен рубился развалившийся на диване Макс.

Он ничего не сказал, лишь снова одарил странным, даже каким-то слегка сочувствующим взглядом. Этого перца мало чем вообще можно было смутить.

Я схватился за телефон, полистал ленту социальной сети с минуту, потом снова отбросил его. Чёрт! В голове каша. Оргазм никакой разрядки не принёс. Наоборот, тело напряглось ещё сильнее. Потому что там со мной была не она. Не Катя. Не предмет моих фантазий.

– Ты помнишь, что твой брат говорил? – вдруг сказанул Макс.

– А? – я поднял голову со спинки дивана и уставился на друга. – Когда?

– Ну, зимой. Помнишь, они с Томой приезжали?

Тим, мой абсолютный сводный брат, постигающий азы бизнеса в Лондоне, действительно прилетал со своей девушкой на зимние каникулы, и мы протусили пару дней в загородном доме родителей Макса, которые отвалили на какие-то экзотические берега с его младшими сёстрами.

В первый вечер мы засиделись до глубокой ночи. Вернее, Тома, проявив деликатность, ушла спать, а мы остались болтать о всяком своей пацанской компанией.

– Ну и что он сказал?

– Что рано или поздно они, – Макс кивнул в сторону коридора, – становятся слишком навязчивыми и теряют берега. Девушки всегда хотят большего, чем говорят. У них мозг по-другому работает. Так что заканчивал бы ты с Машкой развлекаться.

– Но ты тоже развлекаешься, снимаешь девок в клубах.

– Это другое. В клубе каждому понятно, кто туда и с какой целью пришёл. Кто просто потанцевать, кто нажраться, а кто снять пару на ночь. Маша ещё даст прикурить, поверь мне. Тим ведь тоже про какую-то королевишну рассказывал, которая не смогла отличить секс-физкульт-минутки и снятие напряжения от свиданий. И он проблемы поимел, так?

Я махнул на него рукой.

– Тут другое.

– Ога-ога… – покривлялся Макс.

Вернувшаяся вскоре Маша, подошла со спины, обвила мою шею руками и поцеловала коротко в макушку.

– Я у тебя останусь, домой уже поздно ехать. Ладно?

Мы обменялись с Максом многозначительными взглядами. Его глаза как бы транслировали мне: «ну, и что я говорил?»

– Я спать. Устала что-то.

По ходу Маше и моё согласие не было нужно.

Через пару часов Макс ушёл. А я, приняв душ, лёг во второй спальне, потому что не хотел идти к себе и напарываться там на Машу. Но она спутала мне все карты. Заявилась сама, прилегла сверху и увлекла в горячую прелюдию. Ну и как остаться невозмутимым, когда по тебе елозит обнажённое женское тело? Ладно, я не железный, да и потом она так постаралась для меня в ванной, что тоже заслуживала немного внимания с моей стороны.

Правда, проваливаясь в сон, я всё-таки решил, что надо с ней завязывать, а то действительно, берега начинали теряться.

Утром я довёз Машку до дома, где она бодро переоделась и прыгнула обратно ко мне в машину.

– Боже, сегодня только вторник, – протянула она.

– И Карпович с его хренаждународными отношениями, – сверился я с расписанием, подумывая, а не зайти ли мне сначала на кафедру, не проверить ли списки, вдруг знакомые имя с фамилией мелькнут?

А если она на другой кафедре? Другом факультете? Тогда что делала в нашем корпусе? У нас там ограниченный набор направлений.

На месте не сиделось. Я будто снова напал на след, взял кончик ниточки, и очень хотелось уже смотать её в клубок.

На кафедре меня однако развернули со словами, как хорошо, что вы зашли. Видно методисту было неохота бежать до кабинета и лично сообщать, что Карпович задерживается как минимум на час.

Изучение списков пришлось перенести и идти к группе, а, вернее, к потоку. Потому что на занятиях Карповича в большом лектории нас обычно сидело овердофига.

Дверь за моей спиной закрылась с громким хлопком, привлекая всеобщее внимание. Разговоры смолки, но, увидев, что это не профессор, возобновились вновь.

– Ещё час чилим, – завлекающим шёпотом объявил я, шагнув на место лектора и включив торчащий из стойки микрофон. – Задерживается наша звезда.

Повернув колёсико, обрубил звук.

– Е-е-е! – раздалось радостно со всех сторон.

А я окинул зал взглядом, спрыгивая с возвышения, и чудом удержался на ногах. Потому что коленки автоматически подогнулись, стоило наткнуться на знакомое лицо в третьем ряду.

Катя смотрела на меня во все глаза. На ней снова был этот дурацкий серый безразмерный свитер, а распущенные волосы заложены за ушки так, что выделялись острые скулы. Где её извечный румянец и розовые щёки? Всё пропало. Но то, что это она, сомнений не было. Тёмные бездонные глаза смотрели на меня с некоторым шоком и настороженностью.

Правильно, мышка, меня стоило опасаться. Второй раз я на одну и ту же удочку не попадусь. И то, что мы не доиграли, требовалось завершить.

Засунув руки в карманы, я напустил на себя самоуверенный вид, прикусил губу, отвёл взгляд и вернул обратно, прекрасно зная, как это действует на девушек. Но Катя сидела, словно истукан, и по-прежнему, не моргая, смотрела на меня.

Наблюдала, как приближаюсь к ней. И задирала голову по мере того, как подходил.

Я не остановился, пока мои колени не упёрлись в её стул. Стоял слишком близко, что она невольно отпрянула и чуть не навернулась, так как слева от неё была пустота.

Наклонившись, я опустил правую руку на столешницу, а левую на спинку Катиного стула. В этот момент я не видел никого, кроме Виноградовой. Кроме её огромных испуганных и слегка обиженных серых глаз. И бешено стучащей тонкой венки на виске.

Девчонка волновалась.

И это было правильно.

Усмехнувшись, я склонился ещё ниже, приближая наши лица.

– Ой, и кто это у нас тут такой интересный появился, а?

Глава 2

Катя вздрогнула, и я уловил, как заскребли каблучки её туфель по полу, когда она пыталась отодвинуть стул, который я держал мёртвой хваткой.

Улыбнувшись уголком рта, покачал головой, мол, даже не старайся, и она прекратила.

Наконец на её щеках зажглись два болезненных розовых пятна, демонстрируя крайнее смущение. А мне хотелось её доконать: сделать объектом всеобщего внимания. Поэтому я в полный голос, так, чтоб каждый в этом грёбанном зале меня услышал, произнёс:

– У нас тут свежие лица! Посреди второго семестра! Ну, не чудо ли чудное! Давайте поприветствуем новенькую? Тебя как зовут?

Обычные слова, но в каждом сквозила неприкрытая издёвка. Так что мой посыл был услышан, и по аудитории пронёсся неровный шёпоток.

Напустив на себя любезный вид, я придвинулся ещё ближе.

Катя поджала губы, ничего не отвечая.

Она, конечно, могла сказать: «что ты мелешь, Раф? Мы же знакомы». Но почему-то не стала этого делать. Лишь тихо, так чтобы слышал только я, промямлила:

– Ты и сам знаешь.

Да, кое-что я знал, но не всё. Основное, вернее, а остальное мне ещё предстояло выяснить. И я докопаюсь до истины, чёрт её дери!

– Ну, отвечай! Или язык проглотила? Сейчас поставлю тебя на стул, и будешь приветственную речь всей аудитории читать, – ухмыльнулся я. – Про вежливость что-нибудь слышала? Мы тут быстро научим, как себя вести надо, да?

Несколько пацанов за моей спиной довольно хмыкнули. Видимо, у всех имелись свои представления об уроках любезности, а кто-то ждал хлеба и зрелищ. И я был готов им их предоставить. Настроение как раз поднялось до подходящего уровня.

У меня, конечно, кое-что ещё поднялось, вернее, стремилось подняться. Потому что видеть Катю так близко, вдыхать запах её волос и тонуть в серых бездонных глазах – это то, что я представлял себе сотню, нет, тысячу раз за прошедший год.

Чёрт, у меня на неё пунктик. И надо поставить галочку. И успокоиться, в конце-то концов.

– Давай поднимайся, приветствуй новых друзей. Оль!? – крикнул я старосте. – Знакомились с ней уже?

– Не успели, – отозвалась Соловьёва и быстро попыталась замять конфликт. – Это Катя Виноградова. Она на самом деле у нас с первого дня числится в списках. Просто не ходила. Привет, Катя, надеюсь, тебе у нас понравится.

Сказать, что информация ошарашила – это ничего не сказать. Мне незачем было смотреть список группы. Численность – последнее, что меня интересовало в универе. Однако, возможно, заглянув в него в сентябре, я бы нашёл эту мышку ещё раньше, до того, как она сама к нам пришла. Впрочем, мало ли Екатерин Виноградовых на просторах нашей необъятной родины? Где-то около семи тысяч в популярной социальной сети, в которой я уже не раз рылся, пытаясь обнаружить следы конкретно этой. Одной единственной в своём роде.

– Ой, ей понравится, ей очень понравится… – многообещающе произнёс я, и Катя вспыхнула, а народ рассмеялся.

– Так ты ещё и прогульщица. Где же ты, Екатерина Виноградова, шаталась целых восемь месяцев?

В этом вопросе был подтекст: на самом деле гораздо больше, почти тринадцать. Последний раз мы виделись в первых числах апреля аж прошлого года.