Кенотаф

К своему огромному удивлению, агент «С» здесь проезжал в первый день, он обнаружил неоновую вывеску гласящую: «Тот САМЫЙ бар». Лукаво помигивающая стрелка указывала на лестницу и дверь, ведущую в подвал. Разумеется, никакого подвала у таких строений, как этот барак, отродясь не было. Как и фундамента как такового.

Дойдя до лестницы, Кортни резко остановилась и, круто остановившись, вдруг принялась объяснять:

– Ни в коем случае никого не провоцируй. Особенно бармена. Не пялься, не хами. Даже если тебе не понравится обращение или выпивка. Вообще заткни эго куда подальше, понял?

– Э-э-э, что это за место? – невольно спросил Смит.

– «Тот самый бар» – тут же, блять, написано.

– Его тут не было!

– Конечно не было! Его тут и нет! Но если знать, что ищешь – он появится. Идём. И кстати, деньги на чаевые есть?

Смит, удивленный вопросом, проверил карманы. Там, конечно, кто-то порылся, в том числе и в кошельке, но содержимого не тронул.

– Не забудь оставить на чай. Не жди, пока попросят. И бога ради, если такое есть, заткни своё знание тарантиновских киносцен куда подальше.

Закончив инструктаж, Кортни решительно пошла вниз по лестнице. За собой она его больше силком не тащила. Несколько растерянный Смит последовал за ней сам, из чистого любопытства.

Странности начались с двери. Массивная, металлическая, висящая на петлях размером с кулак боксёра, она выглядела очень неудобной, скрипучей и требующий заметного усилия, чтобы её сдвинуть с места. Но на деле ощущалась почти невесомой.

Одновременно Смит вновь почувствовал в голове присутствие «ваты». Не такой объемной и горячей, как у Тиффани. Это больше напоминало легкое прикосновение ушной палочки. Его проверили, и по результатам этой проверки массивная дверь легко и без скрипа отворилась.

Внутри было неожиданно тепло, особенно по сравнению с улицей. На фоне играла ненавязчивая, но уютная и создающая правильную атмосферу музыка. На атмосферу же работал лёгкий, игривый запах алкоголя и мебель – старая, немного старомодная. Чем-то неуловимо отдающая кинофильмами.

Само помещение «Того самого бара» было погружено в полутьму, но отнюдь не серую. Был здесь и тёмно-фиолетовый цвет, и синий, и оранжевый, и даже красный. Все они непрерывно кружились в медленном танце, сменяя друг друга.

В первую очередь Смит попытался, по некой привычке, оглядеть здешнюю публику. Обычно посетители характеризовали заведение куда как лучше обстановки.

Из хорошей в общем-то идеи ничего не вышло. Бар, несомненно, не был пуст. Более того, тут было битком народу. Слышались разговоры, смех, звон посуды и некоторые другие звуки, ясно свидетельствующие, что здесь полным-полно народа. Но все они находились не здесь – не в подвале Энмалеста. И, вероятно, присутствие Смита они ощущали не менее расплывчатым и неосязаемым.

Бармен тем временем, прекратив проводить некие манипуляции под своей стойкой, распрямилась во весь рост. Им, вернее ею, оказалась немолодая, по-своему красивая женщина. В зависимости от обстановки, освещения и количества выпитого можно было решить, что ей двадцать или пятьдесят лет. Но не менее и не более того.

В отличие от возраста, облик женщины таких разительных перепадов не испытывал, сконцентрировавшись на одном конкретном образе. Роскошные, длинные волосы такими оставались вне зависимости от освещения. Этой несколько старомодной гриве наверняка требовалось огромное количество времени на укладку, но оно того определённо стоило. Подчеркивали волосы массивные золотые серьги и светящиеся в темноте проницательные фиолетовые глаза. В тон им был подобран неожиданно строгий карминовый жилет, дополненный желтой рубашкой и галстуком-бабочкой с драгоценным камнем. Где-то ниже, вне пределов видимости, потенциально присутствовали брюки в цвет жилета. Весь этот наряд так и говорил, что работа этого бармена – наливать и поддерживать беседу, а не заниматься невесть чем.

– Крис! Давно тебя не видела! Хоть бы весточку какую пробросила!

Как оказалось, агента «К» тут знали и даже были рады видеть. Кортни тоже приветливо улыбнулась. Очень нетипичная для неё эмоция, но вполне искренняя. Затем она изобразила удивление:

– Алунет?! А я думала, с Ронгаром повидаюсь! Он мне уже в третий раз обещает рассказать тот анекдот про минарет и осла!

– Я его сегодня подменяю, – отмахнулась Алунет и соизволила заметить агента «С». – Это кто с тобой, неужели новенький? Почему он выглядит как обиженный ребёнок?

– Это Смит. Я его только что пытала, – коротко буркнула Кортни, усаживаясь прямо перед барменом.

Уверенным жестом она запустила руку в классическую миску с орешками. Поиски, весьма наглые, интенсивные и целеустремленные начались незамедлительно.

– Фисташки как всегда снизу, – прокомментировала происходящее бармен и бегло, не особо нуждаясь в ответе, спросила. – Тебе как обычно?

Ещё до того как Кортни успела как-либо обозначить свой ответ, перед ней поставили стакан и наполнили его чем-то, сильно смахивающим на виски, только чуть светлее.

– А чего он обиженный-то?

– Я его типо по-настоящему пытала, – агент «К» бросила косой взгляд за плечо.

– А-а-а, ты, Сёма, подходи, не бойся, я не кусаюсь. – Алунет улыбнулась обворожительной и манящей улыбкой. – И даже не проси! На смене – ни-ни.

За одну такую улыбку было не грех продать целое королевство со всем населением. Впрочем, помня о предупреждении перед входом и полагая, что оно всё ещё в силе, Смит осторожно, ничего не говоря, приблизился к стойке. Попутно осмотрел ассортимент напитков, закусок и, конечно, меню коктейлей. Слово «бесконечный» описывало это всё примерно на треть от подлинного объема.

– Любая гадость на твой вкус, Сёма! – прокомментировала этот осмотр Алунет с некоторым коварством в голосе.

– У вас и гадость есть? – поддержал её то ли шутку, то ли провокацию агент «С». – Никогда бы не подумал!

– Ха-ха! А он не плох, а? Схватывает прямо на лету. Поди стращала его на входе, а, Крис?

– Я же не дура, – буркнула в стакан Кортни.

Это вот «Крис», промелькнувшее в разговоре достаточно раз, чтобы его заметить, заинтересовало Смита. Он попытался развить эту мысль и ощутил себя неожиданно тупым. Ему не составило труда понять, что это такое же сокращение от какого-то имени, как и его личное «Сёма». Но вот понять, от какого именно слова, не удавалось, как он ни пытался.

– Забей, – прокомментировала эти попытки Кортни, попутно меняя пустой стакан на наполненный. – По той же самой причине и ты теперь Смит.

– Но я помню своё имя!

– Я тоже своё помню. Но чужие не запомнишь. Для нас ты теперь агент «С», а я – агент «К». И далее по списку личного состава.

– Плохо быть вами, голубчики, – прокомментировала Алунет язвительно. – Хоть не цифры!

– Когда-то меня пытались называть объектом класса «Евклид»…

Мечтательно улыбнувшись стакану, Кортни погрузилась в какие-то свои, видимо, очень личные мысли. Не мешая ей, Смит сообразил, что Алунет всё это время, пока ещё терпеливо, ждала его заказа. Подумав, он честно признался:

– Не знаю, что заказать. Никогда особо по барам не ходил.

– У меня есть пара коктейлей, что заставят твою кровь бурлить, а сердце биться чаще. Один глоток – и ты ощутишь себя на вершине мира…

Глаза Алунет вспыхнули в погасшем на мгновение освещении мягким фиолетовым светом. Голос бармена убаюкивал и гипнотизировал. Ласкал и соблазнял. Дразнил и манил. Смит почти ощутил вкус этого полного блаженства напитка у себя во рту. Одновременно его руки налились очень знакомой силой…

Агент «С» ещё по «Сёме» и той интонации, с которой это произносилось, сообразил, что его читали как открытую книгу. В целом не самое плохое умение бармена. Однако это предложение было явным перебором. Собравшись с силой и прогоняя наваждение, он довольно резко отказался, уже на ходу смягчая ответ:

– Нет! Просто… просто пива. Начну с него.

Алунет, чьи глаза перестали светиться, только фыркнула, но никак иначе выбор не прокомментировала. Не стала она и уточнять, какое именно пиво. Хотя у неё за спиной находилась стойка со всеми существующими в бесконечной вселенной сортами. Перед Смитом просто поставили тяжелый, холодный бокал с чем-то приятно пенно-золотистым.

Отпив и рефлекторно несколько детским жестом слизав усы, агент «С» вдруг понял, что ему полагалось не сидеть с разинутым ртом, а обижаться. Благо, обидчик сидел здесь же и неторопливо упаковывал в себя уже третий стакан виски.

– Ой, да не смотри ты так на меня, щеночек, блять, – буркнула Кортни, мгновенно прочитав эту эмоцию. – Что бы ты на моём месте сделал, а?

– Попытался спровоцировать предателя или тех, кто за ним стоит, начать действовать, – незамедлительно, почти без раздумий ответил Смит.

Агент «К» закивала, соглашаясь с этой мыслью. После резко допила стакан и повернулась к нему лицом.

– Ну а я что, по-твоему, сделала? Весь этот бой на поле. Потом Джека ещё отослала, сама ушла… ничего.

Ощущая себя полным идиотом, Смит виновато потупился, уставившись себе в кружку. Он начинал понимать, что поведение Кортни – это не более, чем очень умелая маскировка. Наверняка не он один считал эту громкую, вечно матерящуюся особу куда более глупой, чем она являлась на самом деле.

– Если тебе станет легче от этого…

– Мне не станет легче от того факта, что тебя били! – перебил Смит, невольно сжимая руки от злости. Он ещё не был готов к примирению. Не на середине первого бокала пива.

– О-о-о, узнаю почерк хуесоса, которому следует заткнуться навсегда нахуй! – сразу поняла что к чему агент «К».

Обиды в её голосе почти не ощущалось. Скорее неоправдавшиеся ожидания на тему того, что не стоит слушать всё, что тебе говорят, развесив уши. Смит не без удивления понял, что Кортни пыталась донести до него свою точку зрения и даже выставить себя в выгодном свете.

– Передавай Димке привет, кстати! – мимоходом бросила Алунет, собирая для кого-то целый поднос отборной выпивки. – Скажи, что его тут все так же не рады видеть. Не после той выходки со старушкой и кинжалами.

– Обязательно! – убеждаясь, что стакан пуст, а бармен отбыла, пробурчала Кортни. – И привет я ему тоже передам!

На некоторое время повисла тишина, но долго не продлилась. В таких вот барах тишина – редкий гость. Агент «К» же помимо того очевидно намеревалась поговорить по душам и чётко придерживалась этого плана.

– С тобой же ничего не случилось, если так посудить, верно? – Она сложила пальцы в детском жесте, изображающем пистолет. – Очень удобно на самом деле – выстрел, БУХ, и ты как новенький.

В её голосе не было зависти, но имелся довольно холодный, прагматичный расчёт. Привычка, выработанная годами службы бок о бок с такими вот «особенными» людьми. Смит, всё ещё дуясь, что было уже во многом напускным, отметил:

– У вас у всех что-то такое.

– Ну да, ну да, конечно, блять. Поэтому ты вчера вечером хоронил кишечки Раджеша, да? Твои-то исчезают просто.

Агент «С» как-то позабыл об этом обстоятельстве на фоне куда более ярких событий вечера и скучнейшей ночи. Припомнив махание лопатой во внутреннем дворе общаги, он невольно согласился и не удержался от вопроса:

– Было такое. А, эм, он вправду становится новым человеком?

– Прям новым – не думаю. Я понимаю это как… – Кортни задумчиво поводила пальцем по краю стакана. – Типа все узкоглазые на одно лицо и вся такая хуйня.

– Раджеш же индус.

– Похуй.

– Кто их разберёт, а?

Наконец вернулась Алунет и пополнила иссякшие к тому времени запасы алкоголя на столе. Смит ещё не был готов ко второму бокалу, но вынужден был признать, что это – хороший задел на будущее.

– Принято говорить спасибо, – подсказала бармен игриво.

– Спасибо за хороший выбор, – послушно поблагодарил агент «С».

– Какой он у тебя шёлковы-ы-ый! – оценила Алунет, обращаясь к Кортни. – Пытки так помогают?

– Пытки, ругань, пиздюли, – коротко прокомментировала агент «К». – Секс опционален, если, конечно, всё не совсем плохо.

– Она тебя уже пыталась, как говорят у нас, барменов, откупорить? – поинтересовалась у Смита Алунет.

Удивительно, но реакция последовала именно со стороны Кортни, которой этот вопрос отнюдь не понравился. Пускай и несколько наигранно, она принялась возмущаться:

– Алунет! В очередь! В о-че-редь!

– Не претендую, Крис. Я своё уже от…

– А Тиффани – она тоже? – спросил Смит, старательно меняя тему разговора.

– Не совсем. – Кортни с хитрецой на него глянула. – В целом, конечно, да. Только её, кхе, боги берегут.

В голосе агента «К» чувствовалась определенная толика иронии. Обычно таким тоном лился сарказм касаемо судьбы цыплят на птицефабрике.

– В смысле «бог бережёт»? – смутился агент «С». – Так правильно говорить.

– Не в её случае, – загадочно булькнула агент «К» и, предвосхищая следующий вопрос, сообщила. – Джек у нас как монетка: бросаешь-бросаешь, а выпадает либо хуесос, либо пиздабол. Бывает ли в той башке кто вменяемый – даже они и сами не знают.

Смит кивнул, принимая это к сведению и одновременно понимая, что пока не увидит – ему не объяснят, даже если будут стараться. Свою способность перерождаться он тоже не смог бы как-то объяснить, иначе как пространными фразочками про «9 из 10».

Следующий вопрос сам собой напрашивался, но Кортни, сосредоточившись на шестом и седьмом стаканах, дождалась, пока его выскажут вслух.

– А ты?

– А это уже не твоё собачье дело. – Агент «К» демонстративно отвернулась, но ненадолго, видно, передумав так заканчивать разговор. – С чего такой интерес? В смысле ты же попал к нам! Не за оценки же или умение доводить женщину до оргазма одним лишь умоляющим взглядом, верно? Должен был понять – мы все тут такие. Все агенты не умирают. Поэтому мы и агенты.

– Интересно же, – ответил первое пришедшее на ум Смит.

– Нет, – не согласилась Кортни в обнимку с восьмым стаканом. – Это грустно. – Она мельком снисходительно на него посмотрела. – Ты поймёшь. Ну, или станешь таким же хуйлом как Джек.

В последнем предложении чувствовалось почти безмерное презрение. Агент «С» однако не стал в это лезть, полагая, что все неприятные открытия будут совершены в своё время. Он явно ещё не был к ним готов.

– Есть такая байка среди агентов постарше, что в отставку выходят только те из нас, кто остался человеком. Только они получают свой кенотаф, – вдруг, пока ещё только трогая девятый стакан, рассказала Кортни. – «Главное – оставаться человеком», – любят они эту фразу.

– Отставку? – рефлекторно переспросил Смит.

Прежде ему не приходилось слышать, чтобы из Организации увольнялись или кого-то увольняли. Несомненно это о многом говорило касаемо «лишних» свидетелей.

«Но агенты ведь практически бессмертны…»

Именно в этот момент агент «С» вспомнил, что его предшественник вообще-то умер. И, похоже, был этому событию несказанно рад.

– Постоянно забываю, что ты второй день агент, – прокомментировала тишину Кортни. – Поймёшь. Потом. Про это и про кенотаф, и прочую поеботу.

– Ты говоришь про смерть.

– Охуенная наблюдательность!

– А что, если сбежать? – вдруг спросил Смит, на которого начал влиять второй бокал пива. – Забиться в самую глубокую нору и сидеть там?

Агент «К», на которую её девятый стакан куда более крепкого напитка если и повлиял, то лишь в плане «погрустить-поболтать», качнула головой, показывая, что это не сработает.

– Знаешь, как говорят – «неприятности сами найдут тебя»? Что-то непременно пойдёт не так. Начнётся такой пиздец… Может, сразу, а может, нет, но ты поймёшь, что лучше быть в Организации или сдохнуть, работая на неё, чем разрушать жизни всех и вся вокруг. Ну, или тебя по следу из трупов найдут ликвидаторы вроде нас.

Смит вновь вспомнил Лизу и злополучный кран. Он ведь тогда попытался обмануть себя, в каком-то смысле сбежать. Последствия не заставили себя ждать.

– Что, не отвечал на звонок Организации и кто-то погиб? – уточнила Кортни.

Агент «С» зло на неё воззрился. Агент «К» в ответ… удивительно человечно, искренне смутилась:

– Что? Я угадала?

– Не сложно угадать, побывав в чужой голове.

– Я не грёбаный волшебник, – прокоментировала это обвинение Кортни. – Это Тиф сидела в твоих тараканах и под мою диктовку задавала им вопросы.

Повисла пауза. Во-первых, Смиту меняли бокал, во-вторых, ему требовалось время, чтобы собраться с силами и заговорить на столь непростую для него тему.

– Не злись на неё! – шепнула ему Алунет. – Она хорошая. Просто ты ещё не распробовал! Крис из тех конфет, которые надо прежде рассосать.

Невольно усмехнувшись такому сравнению, агент «С» смягчился и рассказал, хотя и безо всякого на то желания:

– Это удивительно точное описание случившегося со мной.

– М-м-м. Сочувствую. Девушка?

Вопрос Кортни звучал совершенно иначе, нежели реакция Джека, например. Ей не было всё равно. Во всяком случае, не абсолютно всё равно. Эмпатия присутствовала, пускай и изначально невысокая и к тому же со временем притупившаяся.

– Да.

– Так всегда, блять, – кивнула агент «К», тоже припоминая что-то неприятное. – Сначала бьёт по самым дорогим: родаки, братья, друзья. Поэтому и не стоит выёбываться.

– Вы были там, в тот день, – заметил Смит, не обвиняя, но сообщая. – Наверное, на вас тот кран и падал.

– А-а-а, помню, – нисколько не удивилась Кортни. – Хуёвый был денёк. Не только из-за блядского крана, конечно же.

Эта фраза так и подводила к следующему вопросу про предыдущего агента «С», но Смит прежде решил сосредоточиться на пиве. Да и Кортни явно желала своеобразного, но уединения со своими, уже не поддающимися подсчёту стаканами.

Она определённо пьянела, но слабо и нисколько не соответствующе ожиданиям. Даже от половины такой дозы алкоголя Смита бы вырубило напрочь и без шансов. Скорее всего, с летальным исходом. Кортни же пьянела скорее по привычке, чем из-за непосредственного воздействия алкоголя.

– Я как-то видела, как Крис перепила кентавра, – сообщила Алунет, протирая бокал характерным жестом. – Где-то у нас тут была доска рекордсменов. Она держит второе место уже десять лет!

– Страшно представить, кто на первом, – усмехнулся агент «С».

– Есть у нас тут такой типчик – Везави зовут. Лысая дылда раза в два больше тебя. Вот он может выпить океан. Без шуток.

– Странно, что мы с ним ни разу не пересеклись, – вмешалась в разговор Кортни, пьяно улыбаясь. – Я б его завалила…

– Я б на это посмотрела!

Пользуясь чужими слабостями и нарастающей по мере увеличения количества пива в организме смелостью, Смит наконец отважился на свой вопрос.

– Какой он – мой предшественник?

– Мудак. Отборный мудак. Я таких мудаков в жизни не встречала. И не встречу, – подумав, ответила агент «К», после чего подумала ещё и сказала. – Но всегда знал, что делать. Даже когда не знал – делал вид, что знает. Помню, как он, впервые сев за шахматную доску, двадцать минут доказывал одному хуиле, как на самом деле ходит ферзь!

– И доказал, – напомнила Алунет. – Тогда-то Сэму и запретили играть у нас в шахматы.

– Такой уж строгий? – вернул разговор в прежнее русло агент «С».

Он не понимал и не представлял, как можно быть строгим с такими людьми, как Раджеш или Тиффани, например. Или с той же Кортни. Попытаться, конечно, можно, но что толку? Для «воспитательного процесса» нет ничего хуже, чем не подкрепленная ничем строгость. Трудно чем-то угрожать тем, кто не умирает. Однако реальность оказалась сурова – вопрос состоял не в том, можно ли добиться своего насилием, а в том, сколько насилия потребуется применить в процессе.

– О-о-о… ты даже не представляешь, насколько он был ёбнуто-строгим. При нём Джек молчал. Всегда. Буквально боялся рот открыть без спроса. – Кортни посмотрела на собеседника через полупустой бокал, как через линзу. – Ты, я думаю, понимаешь, насколько Джеку сложно угрожать кулаками. Но, с-сука, у него получалось!

Повисла неловкая пауза. Здесь подразумевалось продолжение, и оно последовало, но только после залпом опустошённого стакана:

– Что, думаешь, а про себя-то я умолчала? Джек тебе напиздел. – Агент «К» снисходительно махнула рукой. – Меня не били на самом деле, – в голосе Кортни резко, без предупреждений появилась холодная ненависть. – Меня пиздили. Непрерывно и беспощадно. За любую мелочь, кроме курева, наверное. Курево было святым.

Пока она говорила, всю её – не только голос, но и лицо, движения, даже волосы – как будто пропитала ненависть. Причём не простая, а ненависть, которую уже не суждено отпустить.

– Самое паскудное, кх, другой «С» быстро догадался, что, хоть у меня и идёт кровь и вылетают зубы, бить-то меня можно долго. Я, видишь ли, блять, очень прочная.

– Было времечко, конечно… – вставила замечание Алунет, нисколько не улыбаясь и не веселясь.

– Просто так бил? – уточнил просто для проформы Смит.

Уже потом он сообразил, насколько это был неудачный и даже хамский вопрос. Но Кортни, сделав явную скидку на пиво, вроде как ничего не заметила. И даже ответила, пускай и не вполне серьезно:

– Ну конечно нет! Повод всегда находился!

Кортни не стала уточнять, какой именно или какие поводы служили причиной телесного наказания. Понятно было, что в данном контексте повод – это вопрос момента, а не попытка быть объективным. Вдруг агент «К», стремительно трезвея, спросила:

– Кем ты был раньше, а, Смит?

– Обычным человеком.

– Все мы рождаемся простыми людьми, – заметила Алунет, мимолетом философствуя. – Затем с нами случается жизнь, и мы перестаём ими быть.

– «Обычный человек» – очень, блять, пиздец, конкретно. – Кортни поморщилась и потребовала: – Точнее!

– Ну, не знаю. – Глаза агента «С» забегали по барной стойке, ища подсказку. – В каком-то смысле пацаном с района. На мента учился, кхм, на полицейского в смысле.

Как оказалось, это всё было ничем иным, как подводкой к её собственному признанию. С улыбкой, полной ностальгии по давно минувшим дням, Кортни сообщила:

– А я была мажоркой. На Рублёвке жила в те года, когда это очень многое значило. Просирала папкины деньги на розовые лимузины, розовую алкашку и белую наркоту. И вот в один день оказалась в Организации. Ну как меня можно было не пиздить, а?

– Ты-то была мажоркой?! – не поверил ушам Смит.

Да и глаза говорили ему совсем другое. Агент «К» не вела себя так, как ожидаешь от типичной богатой девчонки, да и в целом не боялась поработать руками. Кортни не пользовалась помадой или тенями, не ухаживала за ногтями, не говоря уже про более «серьёзную» косметику. Не носила украшений, а волосы явно стригла самостоятельно. Что в целом не мешало ей быть привлекательной, особенно на третий бокал пива. И тем не менее агент «К» стояла на своём:

– Да, из тех, у которых нет связи с реальностью. Вообще. Тупая пизда обыкновенная.

– Помню, Крис раньше глушила только всякий цветной гламур, – рассказала Алунет участливо. – Между нами говоря, чем красивее напиток, тем он более бестолковый. Я знаю коктейль из сорока семи ингредиентов. И большая их часть по отдельности будет несоизмеримо вкуснее, нежели итог смешивания и взбалтывания. Ну, кроме лимона и льда, разумеется. «Безлунная ночь» называется.

– Сделаешь? – вдруг оживилась Кортни.

– Нет. – Бармен улыбнулась. – Тебе, Крис, оно не надо. Мне оно не надо. Так зачем тратить впустую время?

– Была у меня схема, – не сильно огорчившись отказу, рассказала Кортни, – одеться как распоследняя блядища, завалиться в самый дорогущий клубешник, найти папика на вечер и доить его, пока на ногах стою. А что там дальше со мной будет – похуй. Даже уже будучи агентом пробовала. Но это было уже не то.

Смит слушал эти откровения и так же, как когда ему сказали, дескать, Кортни били – не верил рассказанному. Интуитивно чувствовал, что ему не врали, но не мог в это поверить. Слишком велики были отличия. По всему выходило, что агент «К» прошла длительную трансформацию как человек и личность, изменившись почти до неузнаваемости.

Сам агент «С» с таким не сталкивался. Его жизнь наркомана осталась в памяти туманным сном без каких-либо деталей и подробностей. Она не стала прошлым или жизненным опытом, не привнесла с собой привычек и даже почти следов не оставила. По итогу Смит никогда и не был никаким опустившимся на социальное дно наркоманом. Просто знал, что это плохо, чуть лучше чем другие.

Тогда как с собой «обычным» агент «С» никаких серьёзных изменений за год существования агентом не претерпел. Неспособность умереть незначительно сказалась на его жизни. И ещё меньше – на привычках.

– Клиент уже поплыл, – донёсся откуда-то издали голос Алунет. – По-моему, вам, ребятки, пора домой и баиньки.