Пролог
Нет тех мёртвых, что лежали бы вечно
Что может быть лучше, чем посреди зимы вырваться из шумного, пестрящего неоновыми вывесками и автомобилями, города в лес! Когда мне и моей кузине Эллен поступило такое предложение от нашего друга Рома, мы не в силах были отказаться. Звонок от Рома прозвенел во второй половине дня в пятницу, и когда деловитая Эллен спросила, когда выдвигаемся, Ром ответил – конечно же, сегодня! Чтобы завтра встать пораньше и покататься на лыжах.
– Лыжи, настоящий лес – представляешь? Клот, как это здорово! Мы сейчас же быстро соберёмся! – Эллен была в восторге.
Её восторг передался и мне – я и мечтать не могла, что мои первые февральские выходные пройдут столь необычно. Тем более, я люблю кататься на лыжах, а покататься в том месте, где я раньше никогда не каталась – настоящий кайф.
Мои родители уехали на несколько дней погреться – устроили себе жаркий отпуск посреди холода. Я же люблю зиму, поэтому осталась дома. Да и деваться некуда – ведь каждый будний день я учусь в школе. Сегодня ко мне приехала Эллен, и с её приездом начались наши приключения. Мы взяли в дорогу вкусные яства, быстро всё закрыли, «задраили люки» и вприпрыжку направились к метро. Ром ждал нас уже там.
– Мы поедем своим ходом, зимой там на машине не проберёшься, там никого не бывает, снег не расчищен. Да и в последние дни он валит каждый день, при всём желании не расчистишь.
– Тогда уместнее было бы сразу выдвинуться на лыжах, – улыбнулась Эллен.
– А сколько туда добираться? – спросила я.
– Примерно два с половиной часа. Аккурат к ужину успеем. Вы молодцы, легки на подъём. Я вот Полу предлагал с нами – он не хочет, – немного пожаловался Ром на нашего общего друга.
– Это не мы, а ты, который нас так замотивировал, – засмеялась моя кузина. – Где находится твоя персональная личная база? – спросила Эллен.
– Рядом с Пейтоном. Это на юге, примерно в шестидесяти километрах от города. Нам сейчас до вокзала, а там электричка наша через сорок пять минут. И на ней по прямой около полутора часов до платформы. И это, кстати, не совсем моя личная база. Это дача бабушки и дедушки по отцовской линии.
– Сколько ж у тебя родственников, – поразилась Эллен. – Помнится, что в Ворте, куда ты нас возил в прошлом году на спецзадание, тоже были твои родичи, только по материнской линии.
– Да, там троюродные, семья Сандерсонов. А здесь – родные. И – маленькая ремарочка, агент 007: не я возил вас на задание, а мы сами дружно его нашли и друг с другом поделились, – улыбнулся Ром.
Речь у нас шла о захватывающем расследовании о пропавшем кладе, куда мы оказались замешаны волею случая. Хотя изначально тоже просто ехали зимой в уютный отапливаемый домик в деревне. Ром произнёс:
– На этот раз не обещаю вам заданий, но уверен, что время мы проведём классно.
– Посмотрим, что её величество судьба преподнесёт нам на этот раз, – многозначительно усмехнулась моя умная кузина.
Мы успели на нашу электричку, она была полупустой – всё-таки вечер пятницы, мёртвый сезон, на дачу в начале февраля никто не ездит. В электричке мы читали книги, покупали у разносчиков сок и пили его. Когда добрались до платформы, нам предстоял ещё час дороги до самой деревушки. Сперва шли через город, потом окраиной тёмного леса по просёлочной плохо освещённой, но при этом достаточно расчищенной дороге. Шли весело, рассказывали байки и анекдоты. Проголодавшаяся Эллен фантазировала на тему блюд, которые мы приготовим, когда дойдём. От этого наш аппетит тоже разыгрался. Я отметила, что местность здесь дикая, мы прошли мимо нескольких полузаброшенных домов.
– Ром, а что тут находилось раньше? Ты изучал историю этого края? – спросила я нашего гостеприимного друга.
– Тут находилась деревня. Как обычно. Пастбища всякие, фермы. Место это стало заселённым примерно с конца 19-го столетия. Что ранее тут было – не известно, нигде не указано.
– И что, никаких аномальных зон, кладбищ, кругов на полях, чупакабр? – спросила Эллен.
– Нет, ничего подобного. Правда, говорят, что в лесу тут есть входы в карстовые пещеры, но я там не был. Вообще, на этой даче я бываю редко, – признался Ром.
Вдали показались строения дачного кооператива. Там снегу уже навалило порядочно. Но наша одежда и обувь была приспособлена к таким снежным болотам, поэтому мы с присущей нам удалью преодолели препятствие до ворот. У Рома нашёлся ключ.
– Здесь никого зимой нет, ворота наглухо закрыты, – пояснил он. – Тут может быть только сторож, господин Фолкан. Встретим его – поздороваемся, а так специально заходить к нему не будем: больно любит поболтать, старик один живёт, скучно ему. Заболтает он нас до потери пульса!
Стало уже совсем темно, как будто глубокая ночь, хотя часы показывали только начало девятого вечера. Темнота, тишина, снег, холод и лес. И мы в десятках километрах от города, в этой глуши. Настоящая романтика!
Мы прошли вглубь по территории между заборами и одинокими тёмными дачными домиками и подошли к крайнему из них.
– Значит так. Надо вспомнить, куда родители обычно прятали ключ… – Ром взялся рукой за лоб, другую упёр в бок. – Ага! Вспомнил! Потайное днище туалета.
Туалет одной своей стенкой хитро составлял элемент забора. Поскольку забор вдоль прохожей дороги деревянный, сплошной, трудно понять, где именно за этими досками туалет. Ром подошёл к одной из досок и наклонился. Там он нащупал ключи, лежащие в безопасности и сухости в тайнике. Этими ключами мы открыли калитку, а затем и небольшой домик в два этажа.
Первым делом мы разожгли очаг. В доме почти сразу стало тепло и уютно. Мы с Эллен отправились хозяйничать на кухню. Ром натаскал из сарая заготовленных заранее дров. Не прошло и часа, как мы уже сидели за накрытым столом, ели салат из помидор и лука, картошку с жареной колбасой и пили чай.
Отметив вкусной едой наш приезд, мы решили, наконец, отдохнуть и осмотреть дом. Небольшой, но комфортный. Прихожая, кухня, столовая-гостиная – внизу, ещё три небольших спаленки на втором этаже. Мы с Эллен выбрали одну из комнат. Там находился шкаф с книгами, который я сразу заприметила для изучения на сегодняшнюю и завтрашнюю ночь.
После ужина мы надумали сыграть в карты – в дурака. Обычно я играю хорошо, но так случилось, что сегодня мне постоянно не везло, меня заваливали то Эллен, то Ром. Видимо, не мой день. В очередной раз сдавая колоду, я плюнула на это дело:
– Наверное, вы вдвоём так и не узнаете, кто же из вас умнее. Я предоставлю вам эту возможность.
– Как угодно. Но мы тебя всегда готовы принять в игру, знай об этом!
Эллен спросила:
– Ты чего, на улицу?
– Да, поброжу здесь неподалёку.
– Смотри – никуда не суйся! – предупредила Эллен в шутку.
– Куда здесь соваться? – удивился Ром. – Обычная дача, лес один кругом…
– Ты что, не знаешь Клот? Она где хочет себе приключение найдёт! – моя кузина прекрасно знала меня.
– Люблю я приключения! – затянула я, вздыхая вздохом свободы, безмятежности и довольства. Несмотря на то, что мне не повезло в картах и я устала с дороги, настроение по-прежнему на высоте.
– Драконы тебя ждут! – усмехнулся Ром мне вдогонку и продолжил играть: – Эллен, девятка! Бубновая.
– Бито.
Я вышла на крыльцо. Тёмное, безоблачное небо, луна в ущербе. Столько огней на небе! Красотища. В такие моменты чувствуешь себя частью большой Вселенной, а Вселенную – у себя в сердце. Здесь же, окрест, ни одного огонька. Только в одной из комнат дачного дома Террисонов горит свет. Конечно, и не мудрено, что здесь такая темень – кому в голову придёт, кроме нас, заехать глубокой зимой на дачу – отдалённую деревушку, да ещё и с ночёвкой! Я осмотрела территорию. Много деревьев, по-видимому, яблонь, груш и других дачных кустарников. Решила побродить вдоль периметра забора. Участок смежен с тремя соседями и с дорогой с четвёртой стороны.
Меня привлёк один соседский дом. Он тоже в два этажа, но выкрашен в чёрный цвет, и крыша тоже чёрная. А окна зияли страшными бездонными зеркалами. Вдруг… Одно из окон зажглось!
Я вдохнула и затаила дыхание. Как? Разве мы не одни в этой глухомани? В окне я различила силуэт человека. Как мне показалось, он глянул в нашу сторону. Вскоре свет там выключился. А ещё через некоторое время я услышала скрип двери соседского дома и шаги по улице. В темени я различила силуэт, движущийся вдоль рабицы к деревянному забору вдоль дороги. Вскоре скрипнула и калитка.
Я вздрогнула. Тут мне показалось, что со стороны леса к тому чёрному дому что-то подлетело. Сначала я подумала, что это летучая мышь, но когда она каркнула, я уразумела, что это ворона. Или ворон. Его карканье показалось мне зловещим и не предвещающим ничего хорошего. Ворон улетел за дом этого соседа, который к нам шёл.
Я поспешила зайти в дом и подошла в комнату к Рому и Эллен, предупредив их:
– Мы здесь не одни.
Ром и Эллен недоумённо посмотрели на меня. Эллен спросила:
– Ты встретила драконов?
Я не успела ответить, так как резкий стук во входную дверь заставил Эллен воскликнуть «Ой!». Ром встал пошёл к двери. И мы с кузиной услышали разговор, ведущийся на террасе. Низкий мужской голос говорил с Ромом:
– Роуман? Ты? Здравствуй! Ты с родителями?
– Нет. У меня гостят мои друзья, мы приехали покататься на лыжах на выходные.
– А-а… А я-то думал, отец твой приехал, хотел его к себе позвать. Ну ладно, не буду вам мешать. Передавай своим родичам доброго здравия.
– А как ваше здоровье, господин Сбардж? – учтиво спросил Ром.
– Моё всегда тьфу-тьфу! Закаливание и зарядка – вот что нужно, чтоб было здоровье как у господина Сбарджа! Всем на своём пути я говорю это! – человек поучительно кашлянул.
– Спокойной ночи, господин Сбардж! Если я вам понадоблюсь, только дайте знак.
– Нет, милый юный друг. Это ты, если что, знак мне давай. Ночь тёмная, ночь длинная, а жизнь короткая. Каждая жизнь за другую цепляется как в связке, каждая жизнь отвечать за другую должна!
– Насчёт связки я с вами согласен, а вот насчёт ответственности я бы с вами поспорил, – спокойно заявил Ром. – Каждый в этом мире сам за себя отвечает, каждый имеет права и обязанности. Отвечают за кого-то только тюремщики и воспитатели детского сада.
– Не прав ты, молодой ещё юноша, потому и не прав! – возразил Сбардж. – Узнаешь ещё, за кого ты отвечаешь, за кого я, кто за тебя и кто за меня.
Затем – тишина. Шаги, закрывание двери. Я поняла, что таинственный сосед ушёл. Ром вернулся к нам, Эллен, сгорающая от любопытства, спросила:
– Кто это был?
– Сбардж, сосед. Шестидесятилетний чудак, несколько чокнутый. В плане, что помешан на философии. Мой отец иногда заходит к нему потолковать о всякой ерунде.
– Почему у него дом чёрный? – задала я вопрос.
– А спроси его! У него такие заморочки в его репертуаре: дом чёрный, трава синяя, солнце фиолетовое, – махнул Ром рукой.
– Он дальтоник? – спросила Эллен для шутки.
– Нет, он учёный или что-то вроде того. Постоянно философствует. Да и шут с ним. Давайте оставим этого инакомыслящего в покое. Да и калитку-то надо бы закрыть на ночь, пока к нам какой-нибудь инопланетянин не пришёл в гости.
Мы так и сделали. Мне показалось, что Ром не особо хочет говорить о Сбардже. Недолюбливает его? Перед сном мы пили чай, потом устроили дружеский конкурс на самое большое количество анекдотов, в котором я выиграла. А потом читали вслух найденный старый сатирический журнал и хохотали до упаду. Был, правда, телевизор, но его мы не любим смотреть. В жизни ведь так полно других увлечений, с помощью которых можно развить мозги.
Потом мы улеглись и стали рассказывать страшилки. Вернее, не совсем страшилки – страшилки у детей бывают. Мы рассказывали рабочие моменты из нашей рядовой шпионской жизни. Эллен рассказала о паре спецзаданий, в которых ей довелось поучаствовать – они касались исследования заброшенных помещений. Ром поведал о посещении сборища байкеров, куда он завербовался по долгу службы. А я рассказала ребятам о недавнем расследовании тайн интерната для одарённых детей, которые умели оживлять куклы. Мы в который раз убедились, что ситуациям на нашей работе позавидовал бы любой режиссёр фильмов ужасов.
Из моей головы не выходили слова старика-соседа: «Ночь тёмная, ночь длинная, а жизнь короткая». Не по себе стало от этих «бредней» чудака. А ещё этот ворон. Откуда он взялся? И почему именно к дому Сбарджа полетел, почему так каркал недобро? Одним словом, мрак.
Часть 1. Ключи к замку
Первое послание Иера Сана
Вечереет. Сумерки. Дождливые улицы Укосмо. По улицам деловито снуют кареты и двуколки. На прохожих надеты сюртуки, фраки, шляпы, все с зонтиками. Под дождь из одного из подъездов выбегает счастливая девушка, в домашнем платье. Она бежит навстречу любимому, который только что высадился из кареты, девушка заметила его в окне своего дома. Молодые люди обнимаются.
– Ты простудишься, Гризелла. Нельзя же так! – журит девушку возлюбленный.
– С тобой я никогда не заболею, Роберт! – она озорно целует его в усы. – Пойдём, скорее, Эннабель испекла большой сливовый пирог!
– Я очень сожалею, Гризелла. Я не могу зайти, – в голосе молодого человека звучит печаль.
Девушка тоже грустит:
– Снова эта твоя работа?
– К сожалению, я очень спешу сейчас. То, что я смог увидеть и обнять тебя, сулит мне удачу. После работы я обязательно загляну к тебе, и мы угостимся пирогом Эннабель.
– О, Роберт! – девушка снова радуется.
Они обнимаются крепко и порывисто, быстро и страстно целуются.
– Я буду ждать тебя, Роберт! Пирог ещё не остынет! – напутствовала Гризелла.
– Я вернусь к тебе. Только мне нужно сделать эту работу.
Гризелла машет молодому человеку, он спешит в проулок. Он не оглядывается. На его лице отражается неподдельная скорбь и серость.
– Она не узнает, не узнает… Я не должен, никогда не должен впутывать мою невесту… – бормотал он.
Плечи его опустились. Он брёл под дождём и даже не пользовался зонтом. Невозможно узнать в этом отчаявшемся человеке того, кто две минуты назад широко улыбался славной Гризелле.
– Роберт Бинс, – услышал он позади себя твёрдый решительный голос.
– О нет… Снова он, снова этот… – пробормотал себе под нос Роберт и оглянулся. – Чего тебе нужно? Отстань от меня! Я не знаю, кто ты, но ты – сущее порождение дьявола.
Позади Роберта стоял другой молодой человек, примерно его лет. Был он высок, строен, в приталенном сюртуке, как принято по тогдашней здешней моде, но не имел ни шляпы, ни зонта. Его длинные тёмные волосы собраны в хвост. С него ручьями стекала вода дождя, но он стоял в этом дожде, будто бы в гармонии с ним и с этой городской сутолокой, словно дух.
– Я тот, кто предупреждает тебя.
– Я тебя не слушаю! Прекрати преследовать меня! – Роберт замахал на него руками.
– Ты совершаешь большую ошибку, каждый раз, когда идёшь туда. Тебя только что звала к тебе твоя невеста. Она – твой ангел, твой ключ к спасению. У тебя есть шанс повернуть назад.
– Нет!!! – завопил несчастный Роберт. – Не смей! Не смей говорить про неё! Я запрещаю! Я убью тебя! Да, я вызову тебя на дуэль и убью тебя.
– Ты можешь сделать со мной всё, что хочешь, но если продолжишь ходить туда, погибнешь сам. И погубишь всех, кого любишь, и кто любит тебя.
Роберт подошёл вплотную к человеку, преследующему его. Тот был выше ростом. Возможно, поэтому драки не состоялось. Роберт раздражённо пригрозил тому пальцем и отчаянно проскрежетал сквозь зубы:
– Ты. Ты не знаешь всех обстоятельств. Я хожу туда не по своей воле. Мне нужны деньги. И там есть тот, кто сможет мне их дать. В отличие от тебя, с твоими глупыми проповедями. На что ты годен, ты, бродяга? Ты дашь мне денег?
– Я знаю то, что поможет тебе получить много денег. Твой талант. Ты же художник, Роберт. За этот талант Гризелла полюбила тебя. И узнав, что ты беден, она тебя не разлюбит.
– Нет! Замолчи! В следующий раз я пойду с револьвером. И я клянусь, что всажу тебе все пули в грудь, пусть меня сразу же схватят констебли. Я никогда, больше никогда не возьму в руки кисть. Снайкс – вот мой бог. Снайкс даст мне всё. Всё, что я попрошу у него. Ради своего счастья. Ради счастья своей невесты, своей матери, своей сестры и её семьи. Уходи! Прочь! Больше никогда не показывайся мне на глаза!
Роберт Бинс, бывший художник, тут же развернулся на каблуках и зашагал прочь от таинственного бродяги. Тот долго смотрел ему вслед. Затем медленно произнёс:
– Он уже пропащий. Очередная загубленная очернённая душа. Уже шестой. И все – как один. Делаются безумными, продаются Снайксу. Он выбирает самородки, самых сильных, искренних, любящих, талантливых. Делает их рабами, губит их. И ни один довод разума и логики не способен заставить повернуть их вспять. Я сам брошу ему вызов. Он ещё не знает меня, но узнает.
Молодой человек, имени которого пока так никто и не произнёс, бодрой решительной походкой направился в ту сторону, куда так стремился бедный Роберт. Через несколько мгновений он очутился перед чёрным зданием, на фасаде которого виднелась чёрная вывеска:
ИГОРНЫЙ ДОМ СНАЙКСА
Он хотел войти внутрь, но тут же с крыши здания на него сверху напала стая воронов. Несмотря на дождь, хищные птицы с остервенелым клёкотом и карканьем пытались порвать его одежду, выклевать глаза. Молодой человек закрылся от них руками, они безжалостно трепали его сюртук. Но в следующий миг его губы что-то прошептали, и из ладоней вырвались снопы зелёного пламенеющего огня. Огонь цвета пылающих диких трав поджёг нескольких воронов, остальные недовольно и испуганно устремились вверх.
– Соглядатаи, – проговорил молодой маг, задрав высоко голову. – Теперь ты знаешь обо мне, Снайкс.
Это был 1849-й год.
Глава 1
Разбудил нас ярый стук в дверь. Потом в окно.
– Террисон! Террисон, отопри, это Фолкан!
Я приподнялась с кровати и посмотрела на часы. Почти 9 утра. Ровно в 9 должен был прозвонить будильник, мы условились с ребятами, что встанем в это время, чтобы уже в 10 выйти кататься на лыжах. Эллен протирала глаза:
– Ух! Кто это, тот самый сторож? Почему он так громко к нам стучит, разве мы что-нибудь вчера успели натворить? – сонным голосом спросила кузина.
– Это вряд ли. Он мог вчера увидеть, что у нас горит свет, вот и пришёл с утра пораньше посмотреть, кто здесь. Надо было всё-таки зайти к нему вчера вечером, чтобы снять с себя ненужные подозрения и избежать недоразумений. Но, ручаюсь, если б мы к нему зашли – не вышли бы до самой полуночи, Фолкан страшный болтун, – объяснял Ром, поспешно надевая на ноги сапоги.
Спали мы в одежде на втором этаже, чтобы не замёрзнуть, поэтому не понадобилось много времени сойти вниз. Ром посоветовал нам оставаться пока в комнате и не выходить. Истошный стук продолжался. Мы с Эллен засели тихо, как мышки, в гостиной, а Ром вышел на террасу и впустил сторожа.
– Пацан, буди скорее своих родителей, – проговорил сторож в тревоге.
– Я здесь один, точнее, мы тут с друзьями, собрались прокатиться на лыжах, – немного растерявшись, объяснил наш друг.
Молчание. Ром первым прервал его:
– Что случилось, господин Фолкан? Может, мы сможем чем-нибудь вам помочь?
– Дело сложное очень. Понимаешь, парень, ночью этот ваш сосед-придурок Сбардж… Боюсь, он коньки отбросил.
– Что? Он вчера заходил, был здоров… – Ром был обескуражен, я и Эллен тоже. Мы с сестрой тревожно переглянулись. Ром продолжал пояснять: – Он даже хотел повидаться с моим отцом.
– Да, помер. И, скорее всего, по собственной воле. Хотя кто знает… Места-то тут дикие.
– Что вы говорите, господин Фолкан!
– Да, вот так вот. Значит, ты и твои друзья здесь, да? Я вам всем велю в срочном порядке убраться! Сейчас сюда приедут копы, если вдруг им в голову взбредёт, что Сбарджа кокнули, подумают на вас. Даже если и не взбредёт, вас всё равно заберут в околоток и тыркать будут, свидетельские показания, всё такое – так что вы меня поняли, да? Я понимаю ваше положение – приехали на дачу отдохнуть, от предков подальше – а тут человек помер. Так что чтобы копы вас не тронули, вас тут быть не должно, нет и не было. Ясно? Быстро проваливайте! Быстро! Я покрою вас, ты же знаешь, парень, я за вас, я с твоим дедом служил вместе.
Ром проговорил:
– Спасибо, господин Фолкан. Я очень сожалею, такое несчастье. Господин Фолкан, я могу позвонить вам из дома?
– Если меня застанешь, то звони, пацан! А сейчас – проваливай отсюда! Вместе с друзьями.
Фолкан ушёл. Ром вернулся, озадаченный и взволнованный.
– Вы всё слышали, да? Не мог Сбардж покончить с собой! Этот Сбардж – самое жизнелюбивое и жизнерадостное существо на свете, чудак, оптимист, морж, в проруби купается! И на какой смысл было ему кончать с собой, если вчера он просил звать ночью, если что?
Эллен сказала:
– Как быстро ты соображаешь! Я-то сразу поверила в самоубийство!
– Фолкан не мог чего-нибудь недоговорить? – спросила я.
– Кто его знает? Ничего пока не понятно. Я ему буду звонить за подробностями, когда всё утрясётся. Всё-таки, Сбардж наш сосед, приятель моего отца. Так, коллеги, у меня есть идея! Эллен, быстро собирай наши вещи и продукты, заметай следы, а ты, Клот – пойдём-ка за мной!
Мы с Ромом вышли на участок. Ром достал из рюкзака бинокль Демоуса, или инфрабинокль —шпионский прибор, позволяющий видеть сквозь непроницаемые преграды. Я позавидовала его предусмотрительности. Ведь вчера, когда мы сюда приехали – мы собирались лишь невинно покататься на лыжах, а не участвовать в расследовании. Я-то к нему была совершенно не готова!
– Ага, Фолкан пошёл к себе в будку вызывать легавых. Логично, ведь если он обнаружил тело Сбарджа – по всем правилам и уставами как можно быстрее нужно вызвать полицию, по горячим следам. Так, усадьба нашего Сбарджа пустует, – Ром направил окуляры бинокля на чёрный дом, который при свете дня показался ещё более чёрным и зловещим. И предложил: – Рискнём, посмотрим на труп?
– Зачем? – спросила я, выкатив глаза на Рома.
– Мне уж очень любопытно.
– Э… Но только мы не должны его трогать, должны всё там оставить, как есть.
– Ну разумеется!
Мы подошли к калитке участка Сбарджа и в два счёта перелезли её. Шёл снег, довольно густой. Я подумала, что это нам на руку: снег заметёт наши следы. Дом с пристройкой, пристройка располагалась под прямым углом к стене. В этом углу был расчищен снег до самой голой земли, и там этот кусок земли защищён навесом.
На этом расчищенном пространстве, возвышался холмик из дерна и глины, вперемешку с опилками, завалившей яму. Около холмика под куском дровяной деревяшки лежал лист бумаги. Ром и я прочли его, запомнив короткий текст.
«Я, Георг Сбардж, подтверждаю, что никого не прошу винить в моей кончине, кроме как самого меня. Я добровольно ушёл из жизни, так как не мог больше стерпеть того зла, что обрушилось на мир, и против которого нет реальной борьбы. Я выпил яд, и пока он действовал, вырыл себе могилу, лёг в неё и сгрёб на себя землю. Пусть моё тело останется здесь нетронутым, и если меня кто-нибудь обнаружит когда-нибудь, пусть тут же забудет обо мне или простит, если я кого-либо обидел. Я убил себя в ночь на 3-е февраля 2002 года, в глуши и в полном одиночестве, никого не побеспокоив своей смертью. Хотелось бы мне, чтобы мысли обо мне также не беспокоили впоследствии людей».
Я уточнила, посмотрев внимательно на Рома:
– Это его почерк?
– Да. Это точь-в-точь его почерк, я помню. Совершенно недавно я смотрел тетрадь с чертежами сарая, которую Сбардж давал отцу. Там ещё были записаны рецепты настоек на спирту. Я точно уверен, что писал Сбардж, – убедил меня Ром.
– Интересный суицид: яд замедленного действия и рытьё собственной могилы. Причём добровольное рытьё, – произнесла я задумчиво.
– Причуды старика. Он всегда был таким, не от мира сего, – прошептал товарищ.
Мы хотели уходить и уже повернулись. Но налетевший порыв холодного зимнего ветра заставил приподняться закреплённую за один конец бумагу, которую мы не трогали, и мы оглянулись на этот звук.
Под предсмертной запиской что-то лежало ещё.
Я наклонилась и подняла с земли три картонных карточки с обрезанными полукругом углами. На карточках картинки, цифры и слова.
На первой картинке – цифра 1, нарисован чародей-звездочёт и подписано: «маг». На второй – цифра 15. Там нарисован чёрт и подписано: «зло». На третьей – скелет с косой, цифра 13, и это была «смерть».
Я сразу сообразила, что это.
– Ром, смотри, это же карты Таро, старший аркан. Как ты думаешь, что они здесь делают и где остальная колода?
Но на мой вопрос озадаченный Ром тоже ответил вопросом:
– Возьмём их?
– Зачем? – удивилась я. – Мне кажется, это дело полиции!
– Дело уж очень странное. Вряд ли полиция что-нибудь понимает в картах Таро, – Ром требовательно протянул руку за картами, я вручила их ему. – Теперь пойдём отсюда.
Мы с Ромом покинули злополучный угол дома и пристройки-сарая, ставшей в одну ночь кладбищем, и поторопились вернуться к Эллен.
– Где вы были?
– Выходили посмотреть, не едут ли легавые, – ответил Ром.
Не хотел он Эллен говорить о нашем посещении покойника. Пока не хотел. Однако моя кузина умна. Она многозначительно посмотрела на Рома, но промолчала.
– Ты собрала вещи? – спросил наш друг, чтобы заполнить паузу.
– Да, – ответила Эллен.
– Поехали, не медлим. Не будем подводить Фолкана. Всё-таки он сделал благородное дело, что сам, по своей инициативе предпочёл не впутывать нас в эту историю, – Ром надел рюкзак.
Да, Ром прав. Если бы не забота о нас грубоватого, но доброго болтливого сторожа, мы могли сейчас сидеть в следственном изоляторе. И нам бы задавали вопросы: кто мы, зачем и с какой целью приехали, чем мы занимались, что мы видели, о чём говорили, как выглядел Сбардж до убийства, после… Словом, на нас могли бы свалиться неприятности с полицией.
Мы быстро вышли и через лес пошли к платформе. Когда до неё оставалось минут десять ходу, мы увидели, как по дороге в сторону дач едет полицейская машина. Быстро, однако!
Проводив её взглядом, мы продолжили путь. Я оглянулась второй раз и увидела ещё кое-что. Точнее, кое-кого. Со стороны леса по той же дороге, по которой мы шли и куда только что уехали легавые, за нами шёл человек. В пурге его плохо видно, он был далеко от нас. Но когда я оглянулась на него, он остановился. И тоже посмотрел на нас. Фигура высокая, массивная, в длинном чёрном пальто, а на голове шляпа. Должно быть, колоритный дядечка. Кто он такой, и почему так отреагировал, когда я на него посмотрела?
Я вспомнила о каркающем вороне, который вчера ночью подлетел к дому Сбарджа.
Пока ехали домой, старались много не говорить. Вокруг были люди. Общественный транспорт – не такое место, где можно обсуждать случившееся. Мне не терпелось расспросить Рома о Сбардже. По тону Фолкана я догадалась, что и сторож его недолюбливал. А Эллен не терпелось расспросить меня и Рома о том, как мы слазили к нему на участок и видели ли тело. Она, ясное дело, поняла, что мы туда лазили. Ещё я думала о картах Таро. Зачем Сбардж их оставил? Что он хотел этим показать? Кому дать знак?