- -
- 100%
- +
Редактор Александра Семёнова
Дизайнер обложки Анастасия Чистякова
© Татьяна Волхова, 2024
© Анастасия Чистякова, дизайн обложки, 2024
ISBN 978-5-0064-9968-3 (т. 1)
ISBN 978-5-0064-9969-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
Распри в княжестве Горина
Выздоровление Милослава заняло долгое время. Раны на его лице лишь слегка затянулись и продолжали зиять глубокими шрамами. Будто что-то специально не давало им зажить.
Радамила дни и ночи не отходила от брата. Вместе со знахарями Яромира она готовила навары, обрабатывала повреждения кожи, варила настои, которые должны были почистить кровь и вывести из неё остатки яда и ненависти Калисы, разрушавшие тело моего сына и отравлявшие душу.
Приготовленные Радой отвары относили к лику Велеса, и волхвы проводили ритуалы, прося великого Бога наполнить питьё живительной силой и исцелить его служителя.
Сам Милослав понимал, что его состояние чем-то сродни тому, что было с Вассой после того, как её кровь пропиталась ядом Тимиры. Помня свои собственные рекомендации по очищению и восстановлению, которые он давал жене Боремира, сам старался им следовать.
Так или иначе, а время пребывания в гостях у Яромира затянулось. Моя дочь категорически отказывалась покинуть брата в чужих краях даже под надзором отца, она чувствовала свою вину за страдания Милослава. А Цветана с Доброславом не могли больше отсутствовать в Северных землях. Им пора было возвращаться в своё княжество. Светозар же не хотел ехать с ними и вновь разлучаться с невестой.
Было решено, что Радамила с отцом и братом, а также несколькими воинами и Светозаром останутся в тереме Яромира и вернутся, когда Милославу станет лучше. А князья Севера поедут вместе со своими дружинниками домой.
Славемира тоже уезжала с матерью. Цветана больше никому не доверяла заботу о ней. Девочка быстро поправилась после возвращения в город. Всё-таки Калиса опасалась за здоровье малышки, поскольку должна была доставить своему князю здоровую девочку, и минимально воздействовала на неё. А пары яда, которые успела вдохнуть княжна, были побеждены водой из источника. Та ненависть, которую колдунья вложила в выплеснутое в Милослава зелье, малышку не коснулась.
Но в те первые дни после возвращения из погони Рада металась от брата к княжне, стараясь уделить время обоим. А Цветана не выпускала дочь из рук, стараясь своей любовью и заботой ускорить исцеление девочки. И уже через несколько дней той стало лучше: погорев немного в лихорадке, Славемира пошла на поправку. Ушло беспокойство, малышка перестала вздрагивать от резких звуков, её щёки обрели здоровый румянец, а жар спал. Дав девочке немного окрепнуть, княжеская чета собралась в дорогу.
Светозар еле уговорил их оставить его в тереме Яромира. Цветане не понравилось своеволие взрослых детей, но брат убедил её, что присмотрит за ними. Да и Демиду Доброслав разрешил остаться с сыном. Все ждали дальнейших шагов Горина, и бросать Милослава одного было опасно.
В день отъезда мои родные вышли провожать княжескую чету. Вышеслав с молодой женой, крепко держась за руки, выглядели счастливыми и безмятежными. Для молодого княжича случившееся с северянами было приключением, в котором он и сам хотел бы поучаствовать. И сожалел, что его не взяли с собой, когда поскакали за похитителями.
Яромир смотрел на произошедшее иначе. Он понимал последствия недавних событий. Часть людей Горина, которые были замешаны в исчезновении княжны, продолжали находиться в его темницах. Князь отпустил лишь тех купцов, которые доказали свою непричастность к замыслу южного князя. Они были отправлены домой, остальных же предполагалось казнить. Похищение дочери своей сестры Яромир приравнивал к покушению на его собственную семью и щадить участников не собирался.
Торговцы, отпущенные на родину, забрали свои опустевшие повозы, которые оказались разграблены за время их заточения, и отбыли домой. Они понесли большие потери и убытки и были очень недовольны этим.
Участие в ярмарке, посвящённой свадьбе сопредельного князя, должно было принести им большую прибыль. Они рассчитывали обменять свой товар на драгоценные камни, которые добывались в этих краях. И в следующий раз – вернуться торговать уже обработанными изделиями.
В итоге же они возвращались униженные и ограбленными. А ведь многие купцы были не последними людьми в своём княжестве. В них кипели злость и жажда мести.
Тем более они не верили в рассказы северян, что те защищали свою княжну. Люди Горина были уверены, что их соплеменники пытались вернуть домой дочь именно южных земель. Не верить своему князю они не могли, это подрывало всю основу их жизни.
Прибыв домой, они отправились к князю. Тому уже донесли, что его замысел провалился: Калиса и её люди мертвы, Яромир бросил в темницу большинство его людей. Удалось скрыться лишь единицам, которые и рассказали южному князю о произошедшем.
Останки Калисы и её охранников нашли местные жители, которые, увидев огонь на краю леса, поспешили тушить его, но, подойдя, обнаружили только обгоревшие тела. По украшениям они определили в погибших важных людей и сообщили в город. Прибывшие оттуда приближённые князя опознали Калису по перстню, сохранившемуся в огне.
Услышав дурные вести, Горин пришёл в ярость. Он не только потерял самую сильную прислужницу из обладающих магией, но и не смог отомстить князьям Севера. Позже оказалось, что ещё он лишился своего воеводы и большого количества людей, сидящих ныне в застенках Яромира.
А когда вернувшиеся купцы сообщили, что у них украли все товары и выручку за время, пока они пребывали в темнице, что они были там допрошены с пристрастием, питались лишь водой и сухими лепёшками, и не все выдержали заточение, то настроение Горина испортилось окончательно.
Вернувшиеся торговцы требовали отмщения: их кровь была горяча, как и у их предков-завоевателей, и стерпеть такое обращение с собой они не могли. Правителю это всё тоже не нравилось, но, зная положение дел в своём войске, он понимал, что действия, к которым его подталкивают советники, могут привести к поражению на поле брани. А это ещё унизительнее, чем потерять часть своих людей в темницах сопредельного князя.
Горин оглядел зал, в котором толпились недовольные купцы и ожидающие его слов советники.
– Я буду думать и разговаривать с волхвами, – проговорил он наконец, – надо найти хорошее время и слабое место у наших соседей, чтобы нанести им сокрушительный удар.
Князь озвучил то, что от него ожидали услышать, чтобы выиграть время для принятия окончательного решения.
– Мы готовы выставить своих людей для похода, – сказал один из купцов, потерявший особенно много товара. – Наше унижение должно быть отомщено.
Горин кивнул. А сам после окончания совета приказал дружинникам взять этого торговца под стражу. Люди, активно призывающие к военному походу, были ему не нужны. Князь сомневался в успехе, зная, как разрознены дружины его купцов (а именно они содержали бо́льшую часть воинов) и как малочисленно его собственное войско. Рассчитывать ни на тех, ни на других в случае войны он не мог.
«Проклятые северяне, – думал он, оставшись один, – одни проблемы от них».
Советники Горина были недовольны происходящим. Решения князя давно шли вразрез с их интересами, и сейчас, когда появилась возможность это высказать и заявить правителю о том, что его действия вредят их краю, приближённые с радостью воспользовались этим.
За спиной князя начались более уверенные, чем раньше, разговоры о том, что тот потерял хватку, начал неверно действовать и всё ещё не наказал северян за убийство своего старшего сына и наследника.
Отказ идти на прямое противостояние с противниками оскорблял южан, считавших себя потомками великих воинов, коим покорились все земли, на которые они претендовали. И то, что много солнц назад они не завоевали Северный край до Светлого моря, сейчас объясняли тем, что означенные земли были холодными и неплодородными, поэтому никакой ценности для их предков не представляли.
О том, что завоеватели просто боялись воинов огня, говорить было не принято.
С таким самомнением южане были убеждены, что им не составит труда наказать дальних соседей и покорить их себе. Их уверенность подкреплялась тем, что Северные земли многие солнца были под гнётом завоевателей, а значит – слабы, раз тринадцать солнц платили дань и жили по чужим законам. А то, что они лишь недавно скинули иго, означало, что их войско потрёпано и истощено сражениями. Это было на руку южанам. На это они и рассчитывали в случае похода.
Сынов Перуна в бою никто из них не видел, поэтому не боялся. Старые легенды, в которых говорилось об их способностях, считались у взрослых мужей детскими сказками, недостойными того, чтобы вызвать в их сердцах страх и уважение перед воинами огня.
Южане не думали о том, что их собственные дружины давно разучились сражаться, так как многие солнца на их землях не было войн. Никто из соседей не хотел связываться с кровожадными варварами, коими считали нынешних южан сопредельные князья.
Так против Горина организовалась группа его советников и приближённых, которые хотели отправиться с военным походом в Северные земли, отомстить за гибель своего княжича, за свой собственный арест и пребывание в темницах Яромира. А также завоевать себе земли, где недра были богаты переливающимися камнями, на которые был большой спрос во всех сторонах.
Заговорщики стремились усилить своё влияние и зазывали к себе всех влиятельных людей, у которых были свои дружины – в основном для охраны караванов с товарами. Кое-кто из купцов ходил не только на Север, но и в Южные области, в сторону своих коренных земель. Поэтому не присутствовал на ярмарке Яромира и не имел к нему претензий. Таких привлекали обещаниями получить собственные рудники, где можно будет добыть несметные богатства.
Таким образом, к восставшим против Горина присоединилось множество торговцев.
Князю доносили об этом, и он сначала хотел отрубить всем недовольным головы и забрать их воинов себе. Но придя в дом к первому же богатому купцу, который был одним из зачинщиков заговора, дружинники Горина столкнулись с уверенным сопротивлением.
Воины купца подчинялись только ему лично и не отреагировали на требования воеводы, пришедшего для захвата купеческого двора и приказавшего им сложить клинки и сдаться в плен. Наоборот, они храбро бились за своего хозяина, не слушая повелений, отдающихся именем князя. Много воинов тогда погибло с обеих сторон. Но захватить имение купца дружинники князя не смогли.
Когда Горину сообщили об этом, он пришёл в ярость и отправил к купцу ещё один отряд. Те преуспели чуть больше: положили почти всех защитников купца, но и сами полегли. Воевода вновь вернулся ни с чем, если не считать мелкой добычи. Сам купец оставался жив и здоров под охраной самых опытных воинов и созывал на помощь своих соратников, которые, впрочем, не торопились ему помогать.
Князь отправил к нему ещё один отряд и только на этот раз добился успеха. Купец и его люди были повергнуты, всё имущество торжественно перешло в руки правителя. А голова непокорного торговца стала красоваться на воротах княжеского терема.
И пока правитель почивал на лаврах своей победы, подсчитывал изъятые у купца богатства и решал, что делать с его жёнами и дочерьми (все сыновья были убиты вместе с отцом), его приближённые объединились для его окончательного свержения.
Они были рады, что дружина самого богатого из них уничтожила больше половины воинов Горина, а значит, он стал ещё слабее. Их собственные дружины при объединении были теперь гораздо сильнее, чем войско князя. Тот знал об этом и в душе опасался, что другие купцы объединятся против него. Но другого выхода, как попробовать усмирить их силой, у него не было.
Князь надеялся, что показательное уничтожение одного из приближённых послужит другим уроком, вселит страх и докажет, что он ещё силён. Горин пошёл на этот риск, не видя для себя других вариантов. Однако запугать соратников не получилось.
Давнее решение его прадеда разрешить купцам иметь свои собственные дружины для охраны торговых повозок сейчас обернулось против него. Богатые люди возомнили себя равными князю и перестали признавать его власть. Каждый из них хотел занять главное место, считая, что он ничуть не хуже правителя. А у того теперь даже не было однозначного наследника, так как второй по старшинству сын был не от первой и главной жены. У той после Тихобора долго рождались девочки, и её следующий сын сейчас был ещё совсем юн.
Каждый купец видел себя во главе Южных земель, но для этого надо было убрать Горина. Как они будут делить власть между собой, торговцы пока не решили. Самые богатые из них предлагали посчитать по количеству владений и численности дружин – и так определить самого достойного. Другие предлагали выбрать князем самого успешного и быстро преумножающего свои богатства.
Никому не приходило в голову, что правитель сам должен быть благороден и думать о своём княжестве.
Сейчас их всех объединяла идея отмщения северянам. Большинство из них, посидев в темнице Яромира, были неимоверно злы на своих соседей. Такого унижения они давно не переживали. А зная, что часть их знакомых всё ещё остаётся в подземелье, желали освободить тех, доказав сопредельному князю, что с ними нельзя так поступать.
Похищение маленькой девочки, из-за которой разгорелся весь сыр-бор, не могло оправдать в глазах южан их пленения и допросов. А уж сожжение огнём прислужницы Горина, беззащитной женщины, которая всего лишь выполняла волю князя, казалось торговцам верхом вероломства и низости духа со стороны северян, мстить которым южный князь почему-то не спешил.
И, собрав свои дружины, приближённые правителя выступили против него.
Тот укрылся в своём тереме, выставил остатки своего войска по периметру высокой ограды, окружавшей его, и приготовился к долгой осаде. Еды и питья в княжеских погребах было достаточно, а возможность победы Горин видел для себя в том, что южане, которые оставались верны ему, нападут на осаждающих снаружи и освободят его. Для этого он тайными тропами отправлял гонцов для связи с верными людьми и ждал их прихода с объединённым войском.
Глава 2
Покой Северных земель
Пока в далёком южном крае приближённые выступали против своего князя, в моём доме всё было тихо и мирно. Дети подрастали, даже Лучик стала спокойнее – особенно после «посещения» нами источника и свидания с родными. Дочь после этого выглядела очень задумчивой, и странно было видеть на её хорошеньком детском личике такую вдумчивость и глубину. Они покинули мою девочку довольно быстро, но в тот момент я успела различить в Лучезаре осознание её пути: душа ребёнка была стара и мудра и, несмотря на беспомощность тела, уже знала своё предназначение.
Их связь с Радой с того дня стала ещё сильнее. Порой мне казалось, что песни, что поёт моя старшая дочь Славемире, качая малышку на руках, слышит и её сестра. А когда княжеская чета вместе с девочкой вернулась домой, то Рада просто начала приходить к Лучику во сне и баюкать её.
Я была уверена, что Радамила что-то замышляет. Слишком ярко горели её глаза, когда я наблюдала за дочкой в своих видениях. Пылало сердце, и мысли бежали далеко вперёд. Она научилась скрывать их от меня, пользуясь своим новым даром, прохода в который у меня не было. Я знала, что для Лучика таких секретов нет, но спросить у неё, увы, не могла.
Все надежды я возлагала на то, что рядом с Радой оставался Демид, он удержит нашу дочь от необдуманных поступков. Да и свадебный огонь со Светозаром был всё ближе. Молодым было пора возвращаться в свои земли и готовиться к торжеству, о котором они так долго мечтали. Но домой Рада не спешила.
Я была ей благодарна за то, что дочь осталась рядом со своим братом. Вид изуродованного ядом лица сына заставлял болеть сердце и стремиться к своему мальчику. Но, понимая, что никак не могу к нему поехать, я передала Раде все полномочия по уходу за ним. Порой мысленно дотягивалась до неё и советовала дочери попробовать нанести на шрамы тот или иной взвар, добавить в отвары новую травку, прочитать над зельем новый шепоток. Девица прислушивалась ко мне, и мы обе чаяли скорейшего выздоровления Милослава.
В ответ Рада спрашивала, как наши дела. Здоровы ли её братья и племянники, спокойно ли в селении.
После событий, произошедших у нас прошлой осенью, когда нам пришлось бороться с наследием Тимиры и спасать Вассу, в наших краях воцарились мир и покой. Селяне ещё долго обсуждали произошедшее, особенно сватовство наследного княжича к Раде. Интересовались они и жизнью Вассы и Боремира, но те оберегали своё пространство от посторонних, никого не зовя в гости и общаясь лишь с нами. Жена моего деверя чувствовала себя с каждым днём лучше. Остатки яда Тимиры и Оланы полностью покинули её тело, и женщина готовилась к материнству. Она мечтала подарить мужу сыновей, видя, как многочисленна и чадородна наша семья. Но я знала, что малыш придёт к ней не раньше следующей осени, так как должно пройти целое солнце после событий на их свадебном огне.
Васса беспокоилась о своём сыне, который уехал служить в дружине князя. Незадолго до посевной, когда уже сошёл снег, она уговорила мужа съездить в город, чтобы проведать Всеволода. Боремир, не любящий покидать свой дом, долго не соглашался, но потом уступил жене. Только-только обретя своё счастье, он боялся вновь потерять его. А их последняя поездка в город, когда они сопровождали сына Вассы на службу, чуть не закончилась для Вассы уходом в Навь.
– Хорошо, поедем, – сказал ей в один из вечеров Боремир, устав видеть грусть в глазах жены, – только в этот раз заезжать никуда не будем: ни к старым знакомым, ни новых заводить. Ночевать будем в повозке, в городе проведаем твоего сына, заедем к отцу – и домой.
– Спасибо, лю́бый, – ответила Васса, прижимаясь к мужу, – сделаем всё, как ты скажешь. Только позволь успокоиться моему сердцу – увидеть сына. Он много солнц был моей единственной отрадой, и пусть он уже вырос, но я не могу сразу отпустить его. С прошлой осени я не видела своего мальчика и грущу по нему.
– Тогда завтра поедем, собирайся в дорогу, – проговорил мужчина, – и возьми с собой воду из нашего родника, которой Милослав велел тебе умываться каждый день.
– Я всё возьму, – улыбнулась Васса, видя заботу мужа.
Сердце женщины радовалось тому, что ей достался такой супруг. Столько понимания и любви, что давал ей Боремир, она не видела за всю свою жизнь и уже и не мечтала, что и ей выпадет женское счастье.
Дорога до города прошла спокойно. Проезжая мимо того селения, где Вассу настигла хворь в прошлую поездку, Боремир подстегнул упряжку лошадей, чтобы поскорее миновать это место. Васса почувствовала лёгкую дрожь от воспоминаний о том, как яд жёг изнутри, стирая её собственное сознание и пытаясь дать место другому.
Женщина прижалась к мужу, ища в нём защиту и успокоение. Боремир, почувствовав страх жены, обнял её, переложив вожжи в одну руку.
– Всё хорошо, я рядом, – сказал он, осторожно гладя её по спине. – Я больше не позволю причинить тебе боль.
Васса доверчиво кивнула, благодаря Богов за посланного ей мужа.
В городе они сразу поехали к казармам. Попросили шастающих там мальчишек, что выполняли различные работы, сообщить Всеволоду, что его ждут родные. Пойманный ими паренёк ответил, что может сказать своему главному, а тот уже постарается найти их сына.
Всеволод вышел не скоро. Дружинники проводили учения, сражаясь друг с другом и оттачивая технику боя. Выйти к родным он смог лишь по окончании поединков.
Увидев мать, он улыбнулся. А та ахнула от того, как изменился сын. Он возмужал, раздался в плечах, стал даже выше ростом, хотя и был не маленьким. Взгляд Всеволода стал серьёзным и прямым, не допускающим обмана и метаний. Всё это было следствием воспитания, которое новобранцы получали в дружине, а также общения со взрослыми воинами. Юноша жалел, что не обладает даром огня, так как сыны Перуна вызывали у него великое уважение.
– Сынок, – проговорила Васса, обнимая Всеволода, – как ты вырос, стал совсем взрослым!
– Здравствуй, матушка, – ответил сын, – я рад, что вы приехали. Сам я смогу поехать домой лишь будущей осенью.
Молодой человек повернулся к Боремиру и поприветствовал его. Потом Васса стала расспрашивать сына о том, как идёт его жизнь. Тот рассказал о распорядке, обучении тактике личного боя и больших сражений, поединках с другими дружинниками, когда они учились атаковать и обороняться. В его глазах светилась радость принадлежать к войску князя и обеспечивать безопасность своих родных земель.
Васса слушала с упоением, очень гордясь своим сыном. Сердце матери радовалось от того, что она смогла привить ему благородство и заботу о ближних, несмотря на то, что он рос в атмосфере самолюбования и стяжательства, которые были присущи семье Бартана.
Передав сыну испечённые с любовью лепёшки, вяленое мясо и целебный взвар, который можно было наносить на тело при ушибах, Васса попрощалась с Всеволодом, обняв его напоследок. Провести с матерью больше времени он не мог. Но сказал, что завтра сможет выйти ещё на некоторое время.
Пообещав заехать к нему перед отъездом, Боремир с женой направились к капищу, где жил Ведмурд, планируя переночевать у него.
Ведмурд был рад приезду сына. Он приветливо протянул ему руки, чтобы обнять, и взглянул на Вассу, отметив, что та стала прежней. Даже не той, что была до яда Тимиры, а совсем юной, доверчивой, жаждущей счастья и доверяющей людям девицей, какой он успел её застать в момент своего приезда в дальнее северное селение.
– Рад вас видеть, гости мои, – проговорил он, – давно я вас ждал. Вижу, что вы в добром здравии.
– Приветствую вас, отец, – ответил Боремир, – это благодаря вам, ведь вы спасли мою жену от уготованной ей участи.
Ведмурд улыбнулся.
– Нет, это ваше отношение друг к другу и надежда на будущее дали возможность развернуться той части полотна судьбы, сотканной матушкой Макошью, где вы вместе и счастливы, – ответил он. – А я лишь был проводником воли Богов, они и позволили мне спасти твою жену.
Васса с любовью посмотрела на мужа и с благодарностью – на свёкра.
– Проходите, – сказал тот, распахивая дверь в своё жилище.
Оно было скромным, даже аскетичным. Но волхв хорошо чувствовал себя в этой обстановке, где ничто не отвлекало его от общения с Богами и путешествий по трём мирам.
– Как дела в селении? – продолжал Ведмурд, хотя мог и сам посмотреть на тот край через пространство.
– Старейшины, которых определили при участии Демида прошлой осенью, управляют по справедливости, решают вопросы и споры, помогают обездоленным, – ответил Боремир. – У нас на охоте прошлой зимой погиб старший сын одной вдовы, у которой ещё много детишек по лавкам осталось. Так им принесли зерна и тушу того зверя, которого её сын одолеть не смог. Мясом и хлебом они теперь надолго обеспечены.
– Это хорошо, когда человек о человеке заботится и выжить помогает, – кивнул волхв. – Любо это Богам, и дающему окупится благом.
– А как дела в Южных землях? – спросил Боремир. – Млада тревожная ходит, всё вдаль куда-то смотрит, Лучик только на её руках успокаивается.
– Там не всё ладно, – ответил волхв, – но мои внуки справятся. Много силы в них, а с разумением Демид им поможет. Хотя вернутся они сюда нескоро, много солнц пройдёт, пока ступит их нога на родную землю.
– Милослав с Радой попадут в плен? – испуганно спросила Васса.
– Нет, то будет добровольное пребывание в чужих краях. Но если в судьбе моего внука прослеживаются редкие следы в наших краях, то Раду я нескоро здесь вижу.
Боремир удивлённо посмотрел на отца.
– Но всё меняется, – продолжал Ведмурд, – единожды свернув, все мы можем оказаться в совершенно другой части нашей судьбы.
– С ними всё будет хорошо? – спросила Васса.
Волхв ничего не ответил. То, что для спрашивающей было бы счастьем, для другой женщины могло оказаться бедой. Поэтому ответить на её вопрос было невозможно.
– Они будут живы, – проговорил волхв, – а остальное зависит от них самих.
Родственники ещё немного поговорили и стали собираться на ночлег. Ведмурд предложил им скромный ужин, а Васса добавила к нему запасы, что взяла с собой в дорогу.
На следующее утро встали рано. Распорядки в поселении волхвов были строгие. Ведмурд требовал выполнения заведённых правил и неизменного порядка, благодаря этому всё было чётко организовано, и каждый знал своё дело и место.
Потворники, которые проходили обучение у Ведмурда, после подъёма обращались к Богам, потом готовили пищу и шли на капище. Там наставник проводил для них занятия, рассказывая о Богах, чьи кумиры стояли внутри ограды. Потом отроки проводили несложные ритуалы, учились общаться с животными и птицами, понимать их по взгляду, повадкам, движениям, чуять, что они хотят и говорят. Для этого потворники ходили в лес, окружающий город, проводили там по нескольку дней в одиночестве, забредая в самую чащу.