Трон Знания. Книга 1

– В лагере смертников хорошая охрана? – спросил Адэр и, с трудом оторвав взгляд от гимнастических снарядов, посмотрел на Крикса. – Непонятен вопрос?

– Понятен. Я хотел бы сказать, что охрана никудышная, чтобы вы меня взяли. Но охрана лучше некуда, причём без единого надзирателя. В «Котле» охрана не нужна. Попасть в него можно сверху, в петле верёвки. Выйти – со скалы вместе с горной рекой, с высоты сто метров.

– Водопад.

Крикс кивнул:

– Так точно.

– Если нет надзирателей – кто же заставляет людей работать?

– Не кто, а что. Еда. Начальник прииска Лабичи сбрасывает её в обмен на камни. Он давно нашёл это месторождение, но своим людям не разрешал туда спускаться. Последний наместник придумал смертников.

Адэр стиснул зубы. Ещё один обман! Подданный Тезара не мог принимать участие в этой безумной жестокости. Но всматривался в суровое лицо командира с высоким лбом, глубокой морщиной между бровей и кристально чистым взглядом, и понимал – Крикс не врёт.

– Ты мне не нужен.

Командир насупился:

– Я дал клятву стоять на защите жизни и чести династии Карро. От этой клятвы меня никто не освобождал.

– Инспекторы не ездят со стражами. О том, что я не тот, за кого себя выдаю, никто не должен знать. Так надо, командир Крикс Силар, в интересах династии Карро.

После внутренней борьбы, отразившейся на хмуром лице, командир стражей подошёл к кровати, вытащил из-под матраса чехол, достал охотничий нож:

– Мне будет спокойнее, если он будет у вас.

Глядя на клинок с полукруглым, как рыбий хвост, лезвием, Адэр сделал шаг назад:

– Ты предлагаешь мне взять в руки оружие?

– Мой правитель, Порубежье – не Тезар.

– Порубежье, как и Тезар, входит в «Мир без насилия», – перебил Адэр. – Хранение и ношение оружия карается законом!

– Возможно, в Тезаре насилия нет. Зато в Порубежье его предостаточно.

– Если бы это было так, меня бы предупредили.

– Никому в голову не пришло, что вы станете разъезжать по стране как рядовой инспектор.

Адэр вздёрнул подбородок:

– Ты кто такой?

Сжимая в кулаке нож, Крикс вытянул руки по швам:

– Командир стражей порядка селения Рисковый, мой правитель.

– Нарушитель закона не может быть командиром стражей.

Крикс побледнел.

– Я не ношу оружие, – заскрежетал его голос. – Я его храню. А знаете почему? Потому что я готов нарушить все законы, если чья-то жизнь окажется в опасности.

– Я вернусь через два дня. Будь готов к серьёзному разговору.

Отъехав от охранительного участка, Адэр вдруг поймал себя на мысли, что разрывается между двумя противоречивыми желаниями: первое – приблизить к себе человека, готового встать на его защиту; второе – больше никогда его не видеть.

Мотоцикл летел к горизонту. Делал разворот и возвращался к автомобилю. Анатан светился от восхищения и, широко улыбаясь, показывал большой палец. Адэр не разделял его радости; мысли были заняты шестым прииском. Его вливания в казну последние три года были мизерными, несмотря на то что сапфиры на самом деле добывали на двух месторождениях.

Внимание привлёк столб посреди пустоши. Стрелка на прибитой к нему доске указывала на растёкшиеся в знойном мареве горы. Надпись гласила: «Мертвецкая – 3 мили». Анатан поехал именно туда, в сторону скал и мертвецкой. Малика вцепилась в платье и побледнела.

Небольшое селение встретило леденящей кровь тишиной. Ветер бесшумно гнал облако пыли по безлюдной искривлённой улице, кидал горсти мелкого песка в закрытые окна и двери, трепал стебли соломы, свисающие с крыш лачуг. Низкие заборы из кольев, вбитых в землю один подле другого, отбрасывали тени, вонзающие острые зубья в ухабистую дорогу.

Заглушив двигатель, Адэр наблюдал, как Анатан приваливает мотоцикл к частоколу, идёт через двор дома, исчезает в тёмном дверном проёме.

Прошло пять минут, десять, Адэр заволновался: вдруг Анатан рассказывает другу о ночном конфликте с инспектором, и они вместе продумывают, о чём сказать, а о чём умолчать. Не выдержав, Адэр приказал Малике оставаться в машине и выбрался из салона. Неожиданно завыла собака. По затылку колкой вереницей пробежали мурашки. Из ниоткуда возник ворон. Шумно взмахнув чёрным плащом, уселся на заборе. Сверкнул глазом-угольком и то ли застонал, то ли тяжко вздохнул.

Сопровождаемый скорбным взглядом птицы, Адэр торопливо вошёл в перекошенную калитку, в три шага пересёк двор и почти вбежал в охваченную сумраком прихожую; в нос ударил запах свежих досок и цветов. Нащупал сбоку дверь; печально скрипнули петли. Переступив порог, споткнулся о ведро с водой.

Комната без мебели. На зеркало наброшен платок. Вдоль стен скамейки, сколоченные на скорую руку. Анатан сидел ссутулившись. Примостившись рядом с ним, старуха комкала костлявыми пальцами половую тряпку. Анатан произнёс безжизненным голосом: «Я… я просто не верю». И уронил голову на грудь.

Досадуя на свою нетерпеливость, заставившую ринуться в дом, Адэр рассматривал плавающие в ведре кроваво-красные лепестки и жалел, что не начал проверку с этого прииска. Кто теперь ответит на его вопросы?

Хлопнув ладонями по коленям, Анатан поднялся:

– Езжайте в контору. Я попрощаюсь с другом и приеду.

На окраине посёлка Адэр проводил взглядом мотоцикл, уносящий понурого ездока к рощице, и направил машину в сторону нагромождения кряжей и хребтов. Некоторые скалы стояли с наклоном, как на полке, которой не хватило книг. Серели вогнутые утёсы, будто ветер нещадно бил их в самую сердцевину. В небо вонзались искривлённые вершины, похожие на дымок потухшего костра.

Автомобиль затормозил у подножия горы. Из вытянутого, как казарма, строения вышел худой, точно иссохший страж. От уголка губы к виску тянулся уродливый шрам, отчего казалось, что человек криво усмехается. Пустой рукав рубахи был заправлен за пояс штанов, из второго рукава торчала трёхпалая кисть, обтянутая жёлтой кожей.

Выслушав Адэра, страж простонал:

– Ну сколько можно? – Затряс изуродованной рукой, указывая на контору. – Что тут каждый месяц проверять?

Двинулся к двери, бормоча недовольно:

– Ездите, ездите. И горючего вам не жалко. – Вдруг обернулся. – А я ничем не могу вам помочь. Все документы в сейфе, ключа нет. О нашей беде слыхали?

– Что случилось с начальником? – поинтересовался Адэр.

Страж указал на крутую тропинку, взбегающую по склону горы:

– Оттуда сорвался. Все внутренности отшиб. Крепкий был мужик, ещё три дня мучился.

– Где находится прииск?

– А вам какой нужен? «Горный» или «Котёл»?

На языке вертелось: «Котёл». Но решив не соваться к смертникам без охраны, Адэр сказал:

– «Горный».

– Милю вверх и вглубь двадцать метров. Хотите посмотреть? Но сейчас там никого нет. Все на прóводах Лабичи.

Адэр с содроганием взглянул на скалу. Он видел пять приисков, и надо бы посетить последний…

– Ну что? Нести страховку? – с ехидцей в голосе спросил страж и, не дожидаясь ответа, поднялся на крыльцо конторы.

Малика подошла к мутному, в грязных разводах окну. Адэр направился к деревянной перегородке в конце длинного помещения. Справа вдоль стены стояли скамейки, слева – узкие, словно гробы, ящики с дверцами.

– Добросердечный был мужик, – произнёс страж, семеня следом. – Как ни день, так мешок еды относил бандюгам. А взамен что? Когда горстка камушков, точно горох, а когда и шиш.

Внутри Адэра всё бурлило и шипело. Ещё один вопрос, ответ на который он вряд ли получит: зачем разбивать лагерь смертников на заведомо убыточном месторождении?

Открыл сапогом дверцу ящика. На гвоздике висели брезентовые штаны и куртка, внизу стояли ободранные ботинки на толстой двойной подошве с твёрдым и прочным на вид носком.

Страж вынырнул из-за спины:

– Рабочая одежда. Обувь из самого Тезара. – Взял ботинок, перевернул. – Клеймо видите?

Адэр приблизился к перегородке. Возле неё лежали погнутые кирки, карабины, крючья, мотки истёртого капронового шнура и обшарканной кручёной верёвки.

– Страховка. И всё равно калечатся, бедолаги.

Адэр посмотрел в криво усмехающееся лицо. Еле сдержав брезгливую гримасу, отвернулся.

– У нас каждый пятый инвалид. И вот что обидно: Лабичи днём и ночью как ящерица, а на тропе не устоял.

Адэр заглянул за перегородку. Умывальник, стол, табурет, сейф и засиженное мухами окно.

– Тут сидел наш начальник, – вздохнул страж.

Адэр вернулся к столу возле входной двери. Опустился на шаткий стул, покрутил в руках увеличительное стекло, передвинул с места на место весы.

– Приёмщик принимает камни по весу? – спросил он и понял свою ошибку.

Услужливо склонившись над его плечом, страж обдал стойким запахом давно немытого искалеченного тела:

– По штукам.

Адэр закрыл ладонью нос:

– Кто бракует камни: оценщик или тезарский банк?

– Оценщик.

– Можешь идти, – сказал Адэр, более не в силах цедить кислый воздух сквозь пальцы.

– Я могу рассказать, как пользоваться страховкой.

– Уйди! – рявкнул Адэр и, когда страж удалился, грохнул кулаком по столу. – Надо ввести штрафы за простой!

– Проявите сочувствие к чужому горю, – проговорила Малика, глядя в окно.

– В Порубежье ежедневно умирают сотни людей. Если всем сочувствовать, никаких чувств не хватит.

Малика бросила на него полный жгучего упрёка взгляд и вновь повернулась к окну.

Спустя некоторое время в контору вошли Анатан и мужик уродливой внешности: ноги изогнуты иксом; лицо плоское, словно по нему прошлись тёркой; одно плечо выше другого.

– Извините за задержку. Еле нашли ключ от сейфа, весь дом перерыли, – сказал Анатан. – А это Драй, помощник Лабичи. Поможет нам составить опись документов.

Адэр открыл сейф в каморке начальника и присвистнул: на полках царил вопиющий беспорядок. Здесь были и тетради, и вырезки из газет, машинописные листы и документы, испещрённые корявым почерком, засаленные папки и скомканные бумажки.

Анатан принёс стул для Малики и принялся выкладывать бумаги на стол, за которым уже сидел Драй, держа огрызок карандаша.

– Да разве же опись составляют карандашом? – воскликнул Адэр.

– Химический, чтобы дважды не писать. Смочишь второй листик водой, к этому прижмёшь и на тебе копия.

– Копию придётся читать в зеркале!

– Кому надо – прочтёт.

Адэр принялся пролистывать бумаги:

– Ищите расчётные ведомости.

Вытащил потёртый, с загнутыми уголками печатный лист, сложенный ширмочкой. Перечень драгоценных камней, выставленных на ювелирные торги в Тезаре, с фотографиями, подробными характеристиками и указанием первоначальной стоимости. Старый перечень, трёхгодичной давности.

– Драй! Расскажи о лагере смертников, – приказал Адэр, рассматривая фотографии камней.

– Лабичи не сильно о нём распространялся. Знаю, что он носил искупленцам еду, возвращался с камнями. Камни – дрянцо, половина в брак уходила. А больше ничего не знаю. Даже где лагерь – не знаю. Так, приблизительно.

– А вы меня спросите, – произнёс Анатан, вытаскивая из сейфа очередную пачку. – Я расскажу.

– Рассказывай.

Анатан положил бумаги на стол, отряхнул ладони:

– Три года назад приезжает ко мне Лабичи и говорит, мол, наместник приказал найти в горах место для бандитов. Чтобы не сбежали, и чтобы польза была.

– Путаешь ты всё, – возразил Драй. – Сначала Лабичи месторождение нашёл, а уж потом лагерь открыли.

– Сам ты путаешь.

В беспросветном будущем забрезжил лучик надежды, пока что смутной, несформировавшейся. В истории со смертниками замешан наместник, гражданин Тезара – это козырь в рукаве. А может, даже не один.

– Камни бракует оценщик, а не тезарский банк, – сказал Адэр Анатану.

– Правильно. Да только оценщики приставлены к нам банком и действуют согласно предписаниям, в которых написано: вывозить всё, что добыли за день.

– Верно, – подтвердил Драй. – Увозят подчистую.

Ещё один вопрос, в котором стоит разобраться: если камни не ювелирного качества – зачем они Тезару?

Драй протянул Адэру сшитые листы:

– Ведомость за прошлую неделю подойдёт?

Вот начальник и попался! Список длинный, намного длиннее ряда ящиков с рабочей одеждой.

Адэр вернул документ Драю:

– Посмотри. Здесь есть незнакомые фамилии?

Тот провёл искривлённым пальцем по строчкам:

– Это рабочие. – Перевернул лист. – Это инвалиды. – Перевернул ещё одну страницу. – Это вдовы. Чужих фамилий нет.

– Я тоже содержу трёх инвалидов, – холодно проговорил Анатан, вытаскивая из сейфа коробку, обмотанную шнуром. – Мужики, правда, ворчат. Привычка у них такая – жить одним днём, хотя умом всё понимают.

Зубами развязал узлы на шнуре, открыл коробку:

– Бог мой… – Бережно выложил на стол пятнадцать крупных сапфиров, небесно-синих, восхитительного василькового оттенка, с шелковистым отливом.

– Это что? – спросил Адэр.

Драй забормотал, заикаясь:

– Не знаю. Клянусь. У меня даже ключа не было. Клянусь.

– Я знаю. Ваш Лабичи вор! Малика! Зови блюстителя порядка.

Когда вслед за ней в каморку вошёл калека, Адэр указал на камни:

– Заводи дело по факту кражи.

– Кто украл?

– Начальник прииска.

Рассматривая сапфиры, страж прошёлся вокруг стола:

– А никакого дела не будет.

Адэр опешил:

– Как это?

– До сдачи в банк камни принадлежат прииску и в данную секунду находятся в конторе. Где вы увидели кражу?

– Они находятся не просто в конторе, их нашли в сейфе, – произнёс Адэр мягко, не спеша, будто перед ним стоял умственно отсталый человек.

– Да понял я. Не дурак, – взъерошился страж. – Я бы тоже в сейф положил. А то, знаете ли, ходят тут всякие.

– Ты ни черта не понимаешь! Начальник должен сдавать камни в банк.

– Не успел.

– А сложить в коробку и обмотать шнуром времени хватило?

Страж покрутил коробку в искалеченной руке, пощупал шнур:

– Видимо, хватило. Что дальше?

– Вор должен понести наказание.

– Вы, видать, забыли. Лабичи умер.

Если бы не чувство отвращения, Адэр схватил бы стража за грудки.

– Заводи дело!

– Не понимаю, зачем вам это? Человек мёртв.

– Я конфискую его имущество, чтобы другим было неповадно.

Страж потёр нос трёхпалой кистью:

– Могильный камень – вот его имущество. Он вам нужен?

Адэр подошёл к окну, забарабанил пальцами по растрескавшемуся подоконнику. В сокрытии сапфиров однозначно присутствует преступный умысел. Но как это доказать?

– Я могу задать несколько вопросов? – прозвучал голос Малики.

Адэр пожал плечами:

– Спрашивай.

Малика направила на Драя участливый взгляд:

– Мне очень жаль, что с вашим начальником случилось горе. Жаль его семью. У него есть дети?

Драй облокотился на крышку стола, обхватил ладонью лоб:

– Трое.

– Я хочу, чтобы они с гордостью вспоминали об отце. А это зависит от вашей честности. Вы понимаете меня?

Драй кивнул.

– Как часто у вас проводились проверки?

– Каждый месяц.

– В течение года, двух лет…

– Трёх.

Адэр сдвинул брови. К чему она клонит?

– Значит, с тех пор, как в «Котле» появились смертники, к вам постоянно приезжали инспекторы, – вкрадчиво звучал голос Малики.

– Получается, так, – кивнул Драй.

– Довольно! – сказал Адэр.

– Когда на вашем прииске была последняя проверка? – обратилась Малика к Анатану.

– Так сразу и не вспомнишь. Кажись, пару лет назад. Точно! Осенью. У меня откос от дождей обвалился. Мы два месяца ничего не сдавали в банк. К нам и нагрянули.

Малика посмотрела на Адэра:

– Я говорила вам об этой проверке. Об остальных не слышала.

– Хватит, – произнёс он, еле сдерживаясь, чтобы не закрыть ей рот ладонью.

– Я всего лишь хочу разобраться.

– Теперь уже ничего не докажешь. – Адэр кивком указал на камни. – Вероятнее всего, это отбраковка.

– Да вы что? – воскликнул Драй. – Такие камни – редкость!

Порылся в ящике стола, достал лупу, долго рассматривал сапфиры. Дал лупу Анатану:

– Посмотри звёздочку. Вроде бы шесть лучей.

Анатан навёл увеличительное стекло на камень.

– Разбираешься в сапфирах? – спросил Адэр.

– И сапфир, и рубин – это корунды. Только рубин красный, а сапфиры всех других цветов.

Адэр закружил по комнатке, прислушиваясь к спору знатоков. Внутренний голос перекрикивал их голоса. Адэр не верил ему. Не хотел верить. Но голос упорно твердил: камни присваивал наместник, а Лабичи – соучастник. Или жертва обстоятельств?

– Я не ошибся. Эти сапфиры ценны, как алмазы, – констатировал Драй и стал складывать камни в коробку. – Завтра сдам.

– Сколько вам за них заплатят? – спросила Малика.

– Тридцать моров за штуку.

Адэр принялся перерывать на столе документы. Листы заскользили по крышке, закружили в воздухе, полетели на пол.

– Подождите-подождите, – взмолился Драй. – Этак я до утра не управлюсь.

Адэр вытащил из-под бумаг листок-ширмочку. Развернул. Посмотрел на обведённую карандашом фотографию сапфира и его стоимость, прикинул в уме, сколько это на моры. Сто… Стартовая цена не огранённого камня – сто моров! Может, он качеством выше или весом больше, а может, цветом чище. Хотя нет, таких изумительных сапфиров, как эти, Адэр никогда не видел. Даже если закрыть глаза на все преимущества кристаллов Лабичи, то всё равно – где тридцать моров и где сто?

Адэр подошёл к окну, такому же мутному, как мысли. Нет, не Лабичи жертва обстоятельств, а он. Но это его страна, его земля, его камни. Его смертники, чёрт возьми!

– Лагерь смертников ни в одном из ваших отчётов не значится. Следовательно, ни «Котёл», ни сапфиры не принадлежат прииску «Горный» и уж тем более не принадлежат Тезару. – Адэр посмотрел на Анатана. – Назначаю тебя управляющим «Котла».

– Я не хочу.

– А я не спрашиваю.

– Э-э! Подождите! – заегозил Драй. – Как это сапфиры не принадлежат прииску?

Упёршись кулаками в стол, Адэр пригнулся к нему:

– Принадлежат?

– А то как же! В нашем сейфе? В нашем. Значит, наши. А то что получается, мы за них ничего не получим?

– Получишь. Срок. За утаивание от правителя существование месторождения и за сокрытие от Тезара реальных объёмов добычи. Десять лет в искупительном поселении, не меньше.

– А я тут при чём?

– Ты должностное лицо второго уровня. После смерти начальника на тебя автоматически возлагается полная ответственность за прииск.

– Чего? – Драй покосился на Анатана. – Чего он сказал?

– Теперь ты отвечаешь за нарушение законов, – произнёс Адэр.

Драй уставился на стража:

– Чего он от меня хочет?

Тот вытер изуродованной кистью нос:

– О «Котле» знал?

– Ну, знал. – И тут в глазах Драя словно что-то вспыхнуло. – Нет! Я даже не знаю, где он находится.

– Сапфиры из сейфа твои?

– Бог с вами! Откуда?

Адэр кивнул Анатану:

– Принимай «Котёл».

– У меня своей работы полно.

– А здесь никакой работы нет. Будешь приезжать утром – что тут ехать? Заберёшь у смертников камни, сбросишь еду, и обратно.

Черты лица Анатана исказились. Теперь Адэр знал – от страха и отвращения.

– Я пришлю тебе топливо. Много топлива. Чуть позже арендую в отделении банка сейф, чтобы ты ничем не рисковал. Сейчас твоя задача найти лагерь.

Драй хлопнул ладонью себя по лбу:

– Их же надо покормить!

– Надо камни забрать, – произнёс Адэр и спросил у стража: – Сколько у тебя людей?

– Я один.

Адэр выудил из кармана деньги. Хотел сунуть калеке в руку, но, взглянув на уродливые холмики вместо пальцев, положил на стол:

– Наймёшь проверенных людей и установишь в конторе круглосуточную охрану.

Страж сгрёб банкноты:

– Двадцать моров?

– Мало?

– Да тут столько будет охраны!..

– А я отказываюсь, – упорствовал Анатан. – Пусть Драй «Котлом» занимается.

Драй вместе со стулом отодвинулся от стола и вытянул искривлённые ноги:

– Как?

– Мы с Маликой отправляемся в постоялый двор, – сказал Адэр. – Вечером увидимся.

– У нас нет постоялого двора, – проговорил страж. – Можете у меня переночевать.

– Или давайте ко мне, – предложил Драй.

Не-е-ет… Всё что угодно, но только не искалеченные руки-ноги и эта вонь!

– Мы возвращаемся в Рисковый, – произнёс Адэр и вышел из каморки.

– Сообщите Криксу и Тасе, что я задержусь, – донёсся голос Анатана.

Нещадно палило солнце. Вдалеке редкие деревья и кустарники погружались в искристое озеро. Как Адэр ни стремился приблизиться к воде, она отодвигалась, и расстояние между миражом и машиной оставалось неизменным.

– Вы закроете лагерь? – спросила Малика, глядя на блеск и переливы раскалённого воздуха.

Адэр усмехнулся. Мало того что лагерь останется нетронутым, «Котёл» будет беспрерывно наполняться смертниками.

– Прошу вас, проявите милосердие к несчастным людям.

Сначала ей была нужна справедливость, затем сочувствие, сейчас милосердие. К чему она будет взывать завтра?

– Это не люди, – сказал Адэр. – Это убийцы и насильники.

– Их приговорили к лишению свободы, а не к смерти, – упиралась Малика.

– Когда суд человеческий бессилен, его место занимает Божий суд.

– Какой же это Божий суд? Их жизнью распоряжался наместник. Теперь вы хотите быть палачом?

Адэр резко затормозил. Малика едва успела упереться в ветровое стекло руками.

– Хорошо, я сжалюсь и отпущу всех убийц восвояси, – сквозь зубы цедил Адэр. – Пусть гибнут люди и пропадают дети, пусть земля вздувается буграми могил. Тогда ты будешь счастлива?

Малика распахнула глаза:

– У вас тёмная душа. Вы в ней заблудились.

Адэр вдавил педаль газа в пол.

Вид за окном изменился. Недавно вокруг простиралась пустошь, усыпанная огромными камнями. Потом колея побежала через рощицу и, вынырнув из скудной тени деревьев, оказалась взятой скалами в тиски. Вскоре проезд сузился настолько, что, проезжая мимо отвесного склона, автомобиль цеплялся боковыми зеркалами за сухие ветки, торчащие из расщелин.

Адэр с тревогой смотрел вперёд. Он бы повернул обратно, но не было площадки, пригодной для разворота. Наконец машина выкатила на более-менее просторный пятачок. Сбоку, в скале, темнела пещера; солнце освещало ровное дно и низ стен, покрытых солевыми разводами.

Адэр сдал назад; салон утонул в полумраке грота. Заглушив мотор, бросил Малике:

– Жди здесь.

– Не стоило волноваться. Я не боюсь солнца.

– Меня больше волнует кожа сидений, – сказал Адэр и выбрался из автомобиля.

Вскарабкался по скользкому пологому склону, оглянулся на шедшую сзади Малику и двинулся по проходу между обломками скал.

Раздалось тихое «ох», послышались хлопки по платью. Упала? Адэр усмехнулся и переключил внимание на непонятный шум: будто по камням шуршали тонны песка, падая с большой высоты. Нет. Так ревёт горная река, обрушиваясь со скалы.

– Вы идёте в ущелье Испытаний? – прозвучал встревоженный голос Малики.

Адэр прибавил шаг. Его тёмная душа неслась навстречу неизведанным ощущениям. Если одни лишь раскатистые звуки заставляют сердце судорожно биться, а кровь стучать в висках, то что же ждёт его, когда алмазные брызги водопада накроют с головой?

Вскоре все звуки перекрыл грохот. Сквозь него пробился крик Малики:

– Стойте!

Адэр обогнул валун-великан.

– Стойте!

Ужас в её голосе заставил остановиться. Малика вцепилась Адэру в рукав. Ткань передала телу неуёмную дрожь пальцев простолюдинки.

– Возвращайся, – прокричал Адэр, глядя в посеревшее лицо.

Малика крепко схватила его за локоть, притянула к себе и, приподнявшись на носках, сказала в ухо:

– Мы здесь не одни.

Адэр посмотрел по сторонам. Лучи солнца пробивались сквозь рваные облака. Тени глыб и камней меняли очертания, отчего казалось, что всё вокруг находится в непрерывном движении.

– Это тени.

Малика вновь притянула его к себе:

– Справа.

И тут Адэр почувствовал взгляд – не зверя, не хищной птицы, – злобный взгляд человека.

– Кто здесь? – прокричал он во всё горло. – Выходите.

Из-за валуна показался рослый мужик: лохматые седые волосы, лицо в шрамах, под нависшим лбом колючие глаза. Одет в рваную одежду. На ногах стоптанные ботинки. В изуродованных подагрой руках кнут из перевитых верёвок.

Адэр закрыл собой Малику. Мужик почесал концом рукоятки за ухом, указал на дорожку, ведущую вниз.

Адэр оглянулся в поисках пути для отступления и похолодел. Сзади стоял обнажённый по пояс человек в штанах-лохмотьях, подвязанных шнуром. Тело было изуродовано рубцами, словно поезд протащил горемыку по шпалам. Человек жестом указал на ту же дорожку.

Крепко держа Малику за ледяную руку, Адэр брёл между камнями. Мыслей не было. Внутри царила пустота, и всё происходящее казалось сном. Через кончики пальцев Малики ему в ладонь бился страх, ещё глубже загоняя в состояние крайнего недоумения: разве в жизни такое бывает?