Счастливого пути, Петька. Из жизни частного охранника

После того как выпили, адмирал на время ушел в себя, то есть задумался. Затем, резко вскинул голову.

– Слушай. Петя, тут у меня одна дельная мыслишка появилась, – он задумчиво потер рукой подбородок. Петька и сам знал, что после изрядно выпитого, мысли так и лезут, и лезут одна на другую, как взбесившиеся после порции дуста тараканы. – А что если мы строительство… пожалуй, нет, скорее – возрождение нашего нового океанского флота начнем… с чего, как думаешь?

– Ну, не знаю… Наверное… – Петька посмотрел в сторону окна, явно что-то припоминая. – Наверное, с постройки нового большущего авианосца…

– А ты молодец! – похвалил адмирал. – Хорошо бы… Но увы! Для этого нужны миллиарды и миллиарды рублей, а где их взять? Казна наша пуста. Тю-тю денег! Я вот что предлагаю… я предлагаю начать возрождение флота… с твоего катера. Да-да, с катера!

Подавившись икринкой, Петька судорожно закашлялся. Адмирал подскочил и, как барабанщик по барабану, гулко застучал по широченной спине охранника, не теряя, однако, направленности мысли.

– Петя, ты случайно подавился, или это у тебя от несогласия с моим предложением? Да не кашляй ты так, это не авантюра, я всё продумал, у меня всё аргументировано, – адмирал и кулаками, и словами лечил Петьку. – С твоего, именно с твоего катера и начнем возрождение. Не бойся, в океан мы его не пустим – у него ограниченный район плавания, но у своих берегов мы кой-кого прищучим. А ты как думаешь?

– Еще как прищучим! – мигом выздоровев, Петька с готовностью поддержал командира базы. – А то ишь моду взяли, наших буфетчиц похищать. Да за это их надо ловить и прилюдно морду бить, и не просто бить, а об асфальт, об асфальт! – не на шутку разошелся он, в настоящий момент готовый кого угодно и прищучить, и прищемить, а то и вовсе прибить, дай только адмирал приказ.

– Петька, друг ты мой, как же я тебя уважаю! – от избытка нахлынувших чувств адмирал попытался было обнять охранника, но руки у него были коротки, а охранник слишком широк. – Какой же ты мужик! Настоящий, свойский! И добрый, таких сейчас редко встретишь. Знаешь что, давай за тебя выпьем! За твое здоровье!

Опять выпили. Быстро закусив, командир базы схватил ручку и принялся что-то рисовать на чистом листе. Проглотив подобно баклану бутерброд с колбасой, Петька вытянул шею: адмирал пытался ручкой переделать его катер в боевой корабль.

– Вот, смотри… – водил он ручкой по листу. – Вот здесь, на баке, мы установим крупнокалиберный пулемет «НСВ», скорострельность – восемьсот выстрелов в минуту. Каково? А еще лучше – два, огневая мощь возрастает вдвое: сплошная лавина свинца…

Так, а на корме… на корме установим противокорабельную ракету, корма пошире бака… Что рот раскрыл? Да, да, именно ракету! – и адмирал принялся устанавливать на корме катера ракету, больше похожую на огурец с хвостиком.

– Товарищ адмирал, а ракета того… не потопит катер? – засомневался Петька, вспоминая тяжелые армейские ракеты, перевозимые мощными тягачами.

– Не бойся, не потопят, я всё просчитал, – успокоил адмирал, как школьник, старательно обводя нарисованную ракету жирной чертой. – Есть у нас одна новинка— сверхзвуковая крылатая ракета, такая если шарахнет по авианосцу или тяжелому крейсеру, то они вмиг забудут адресок к нашим берегам. Я о ней тебе попозже расскажу, поподробнее…

– Классная, наверное, ракета! – заочно похвалил Петька пока еще неизвестную ему ракету и, тут же мысленно представив «свой» катер, напичканный мощнейшим военно-морским оружием, не смог сдержать восторг: – Товарищ адмирал, вы этот… гений! Вот кто вы!

– Да ну тебя, Петя, скажешь тоже, – засмущался явно польщенный командир базы. – Не торопись меня хвалить, помнишь, как в той поговорке: мол, хвали сено в стогу, а адмирала в… ик-к! Ик-к! – икнул он раз-другой, дергаясь всем телом. – Ик-к! Извини… Ик-к! Вот прицепилась, зараза! Ик-к! Как жирной колбаски поешь… Ик-к! Да что за напасть! Ик-к!..

– А вы лед глотните, мелкими-мелкими кусочками, – вспомнил Петька древний бабушкин рецепт. – Или, на крайний случай, холодной водички глотните. Вот, нате, глотайте! – подал он графин с водой.

– Да ну тебя, знахарь, – отмахнулся адмирал, но из графина глотнул, забыв про адмиральскую должность, из горлышка глотнул – Петька сделал вид, что не заметил, мол, другу простительно. – Фу-у! Ты смотри, кажись, полегчало, ты прав…

Петьке уже не хотелось покидать этот пропахший морем уютный кабинет с его гостеприимным хозяином. Он, словно школьник, поднял руку, спрашивая разрешения задать вопрос – адмирал милостиво кивнул, мол, валяй.

– Товарищ адмирал, мне страсть как интересно про ракету, вы же обещали.

– Раз обещал – расскажу, не бойся, не забуду. Но учти, – адмирал огляделся по сторонам, явно кого-то выискивая, – это секрет государственной важности…

Услышав про государственный секрет, Петька тотчас увял, сконфуженно закрывая рукой рот, мол, нет-нет, ему не нужны чужие секреты, он желает спать спокойно.

– … Но тебе, как своему другу, как единомышленнику, я кое-что об этой ракете расскажу, – продолжил адмирал, однако видя, что его собеседник явно напуган, добродушно рассмеялся, затем спросил: – Что, напугал я тебя? Ну прости… Эх, Петя, Петя, простота ты деревенская, спи спокойно, эти государственные секреты больше устанавливаются для простых россиян, чем для зарубежных спецслужб. Запомни это раз и навсегда. Американцы и прочие китайцы с японцами, наверное, про эту ракету давно уже всё пронюхали, у нас сейчас за «зелень» любой секрет купить можно, времечко такое гнилое наступило, честно говоря. Настоящих шпионов надо искать там – наверху! – он ткнул пальцем в потолок. – Предателей развелось – что у меня крапивы на даче. Иуды! Готовы Родину за тридцать сребреников продать, сволочи! Таких надо стрелять без суда и следствия!

– Всех? – невольно вырвалось у Петьки.

– Всех, подчистую! – как топором по плахе, рубанул ладонью адмирал. – Родиной торговать – последнее дело!

– Я тоже так считаю, – поспешно согласился Петька. – Что с ними чикаться, стрелять – и никаких гвоздей.

– Молодец! Только так! – довольно крякнул адмирал и, задумчиво наморщив лоб, спросил: – О чем мы хотели… А-а, вспомнил, о ракете! Так вот, это тактическая, противокорабельная, сверхзвуковая крылатая ракета… дальность пятьсот километров… летает при любых метеоусловиях, в любое время года, днем и ночью… Знать о ней более подробно тебе ни к чему, хватит и этого. Впрочем, можно кое-что еще рассказать. Эта крылатая ракета морского базирования устанавливается на надводных кораблях и подводных лодках. Сокращенно: «Ка-эр». Название не скажу, извини. Какой-то умник после первых, не особо удачных пусков обозвал ее «Контрой». Отсюда и пошло: «Контра», «Контра»! Почти как легендарная «Катюша». Ну да ладно… Я, если честно, в технике слабоват, да она и не особо нужна адмиралу, для адмирала главное – мозги и голос. Впрочем, я отвлекся. Ракета самонаводящаяся… как бы тебе объяснить. Есть детский мультик, где кошка сама по себе ходила, сама мышей искала, сама их ловила, жрала сама. Так и наша «Контра»: сама цель ищет, находит – сама по ней бьет. Но до чего же она умная, зар-раза! Ажно завидно! В общем, классная ракета, но увы! – не без недостатков. Петя, а у кого их нет?

С чем, с чем, а с этим утверждением Петька был полностью согласен – у него самого куча недостатков.

– А сколько эта стерва нашей кровушки попила – наверное, с танкер нефтеналивной! Вредина, каких поискать! Не поверишь – по своим лупила, как по врагам заклятым…

– К-как по своим?! – непонимающе вытаращился Петька.

– А так и лупила. Скомандуем: пуск! На нужную кнопку нажмем – и пошла, пошла, родимая! В определенном квадрате океана, на морском полигоне, как ухажер – подружку, ждет не дождется ее мишень – старый списанный корабль. Мы свое дело сделали, заложили в ракетные мозги координаты цели, запустили ракету, а дальше она сама должна соображать: на какой высоте ей сподручней лететь, как маневрировать в полете, где искать цель, а найдя – как ловчее, точнее, беспроигрышнее по ней ударить. Смотри на карту… – адмирал ткнул пальцем в сторону карты. – Океан, Петя, это не просто крупнейшая часть водной акватории Мирового океана, это – можно сказать и так – обычная дорога или улица с двухсторонним движением и со своими специфическими правилами. И вот представь себе: по этой самой улице и день, и ночь шарахаются, грубо говоря, все, кому не лень: и пижонистые торгаши, и пропахшие рыбой траулеры, и наш брат – военные корабли. Вроде бы и полигоны для испытаний выбираются в местах, далеких от чужих глаз – так нет же, обязательно какой-нибудь торопливо-любопытствующий разгильдяй, несмотря на запреты, влезет, куда ему не надо. Влезет, а наша ракета тут как тут! Мы целенаведение по радарам ведем, всё отслеживаем, и вдруг видим: наша воспитанница из стороны в сторону начинает дергаться, вроде охотничьей собаки принюхивается к первому попавшемуся на ее пути судну, явно что-то нехорошее замышляет. Мы, ясное дело, пытаемся поставить ее на путь праведный, материмся ей вслед: «Ты куда, такая-сякая?! Стой! Не сметь! Это не цель! На полигон лети!» Какой там! Положила она на наши приказы хрен с кисточкой! Опустится до самой воды, чтобы не засекли и не сбили, – и хрясь! под самую ватерлинию! суши весла, морячки!

– Какую такую линию? – для Петьки морские термины все равно что для слепого – очки, сухопутный он человек.

– Ты что… ты не знаешь, что такое ватерлиния?! – укоризненно покачивая головой, не поверил адмирал. – Ну ты, Петя, и сушняк! Надо же… не знать такое… и куда мы катимся? Ладно, объясню. Ватерлиния у боевого корабля, как, впрочем, и у любого другого судна находится… – Петька внимательно, как говорится, во все уши слушал, но ничего не мог понять, – … теоретическая кривая… горизонтальной плоскость… параллельная уровню воды… Тьфу ты, – чертыхнулся адмирал. – Вижу, ты ни черта не понимаешь, да я и сам запутался, многое успел забыть из этих формул. Давай попроще объясню. Ватерлиния – это линия соприкосновения спокойной поверхности воды с корпусом судна… Что, опять не понял? – Петька тупо смотрел на командира базы, мол, разве можно что-то понять после фужеров с девяностоградусным «Шилом». – Закусывай побольше! Давай жуй, жуй! И меня слушай… про ватерлинию мы… Петя! Сейчас ты у меня мигом всё поймешь! Где у тебя проходит резинка от трусов? – Петька с готовностью ткнул пальцем в ремень на животе. – Правильно! Так и у корабля по всему корпусу идет ватерлиния! Ну что, понял?

– Так точно, понял! – с готовностью отрапортовал Петька и хотел было спросить, где будет проходить эта самая ватерлиния, если корабль поставить стоймя, как, например, бочку – но на языке у него уже вертелся другой, более злободневный вопрос: – Товарищ адмирал, а почему «Контра» по своим лупила?

– Почему, почему – по кочану! – отчего-то вдруг рассердился адмирал. – Я ж тебе сказал, ракета была не без недостатков! А ты опять за свое! Мы сами не могли понять: почему? Мозги-то у нее не как у нас с тобой, у нее сплошная электроника с кибернетикой. А это тебе не бутерброд с маслом. Мы каждый ее шаг проанализировали и заметили, что бьет она не произвольно, не по всем случайным судам, а как бы выборочно бьет – бьет исключительно по ржавым, замызганным судам. Этакая чистюля! Поначалу мы терпели ее дикие выходки, убытки несли, списывали на неопытность, молодость ракеты, но после того как она браконьерствующий краболов под камбоджийским флагом на дно морское опустила – экипаж из россиян и украинцев мы спасли, – терпение наше лопнуло, и мы твердо себе сказали: «Всё, с нас хватит!» и вызвали с завода-изготовителя комиссию на предмет обследования недостатков их изделия, то есть ракеты.

– Ну и что комиссия, разобралась? – нетерпеливо ерзая в кресле, спросил Петька.

– Петя, не лезь вперед адмирала в пекло, – осадил непоседу командир базы. – Когда комиссия к нам приехала, мы ей прямо в лоб: чего это вы, братья-славяне, поставляете нашему доблестному ВМФ бракованную продукцию? Заводчане, понятное дело, на дыбки поднялись, честь своего завода давай отстаивать: дескать, это вы, вояки безграмотные, виноваты, мол, не на те кнопки жмете, ну и всё прочее в таком же обвинительном духе. Короче: скандал, да и только! Мы им предлагаем: «Пускайте ракету сами!» – они нам: «Тащите свою мишень!» Мы им списанный тральщик под мишень отбуксировали: «Пускайте свою туфту!» Они запустили… – адмирал, видно, вспомнив что-то веселенькое, коротко рассмеялся, показав полный рот зубов.

– Ну и как, попала ракета в тральщик? – опять с шумом заерзал Петька.

– Ага, попала, – ответил командир базы с ухмылкой. – Она даже до полигона не долетела, а свою болванку врезала…

– Сейнеру ржавому! – мгновенно догадался Петька.

– Если бы сейнеру, – будто от зубной боли скривился адмирал. – Нашему врезала – БПК, большому противолодочному кораблю.

– Кому, кому?! Нашему военному кораблю?! – у Петьки отвисла челюсть.

– Нет, монгольскому, – мрачно пошутил адмирал. – Нашему, кому же еще. Ох, Петя, что тогда было, страшно вспомнить. Мы за погоны схватились, заводчане – за головы: что будет, что будет! Командующий флотом, как древнегреческий Зевс, из штаба флота мечет в нас огненные молнии: «Не-мед-ле-нно най-ти ви-нов-ных!» А как их найти: мы заводчан обвиняем, те – нас, никто не желает оказаться крайним. Пока мы с заводчанами препирались, командующий флотом собственной персоной приземлился на флагманском корабле командира базы – на вертолете прилетел. И начались разборки…

– Ну и как, разобрался он? – опять встрял Петька.

– В некотором роде… – неопределенно ответил командир базы, нервно передергивая погонами. – Дело в том, что подбитый «бэпэка», ну, тот противолодочник, был не нашим… нет, он был нашим, но в то же время как бы и не нашим…

– А разве так бывает? – перебил адмирала Петька, одурело мотнув головой. – Что-то я совсем запутался.

– Ну как бы тебе объяснить… Нет, корабль-то был нашим, но другого флота – Балтийского. Он, помню, с дружеским визитом заходил в Индонезию, потом во Вьетнам, там у нас в Камрани своя база была, сейчас мы ее, к сожалению, бросили. А потом получил приказ идти к нам – топливом подзаправиться или еще зачем, точно уже не помню. А в тропиках, да будет тебе известно, любой корабль от жары, от влаги тропических дождей ржавеет моментом. Вот «бэпэка» и дошарахался, нарвался на нашу «чистюлю», на «Контру» нашу, черт бы ее побрал!

– Товарищ адмирал, вы уж простите меня, ей-богу, не пойму, хоть убейте, не пойму: то корабль наш, то не наш, теперь он уже Балтийский, в чем разница-то?

– Да, Петька, ну ты и непонятливый, как Буратино! – чертыхнулся командир базы. – Всё тебе приходится разъяснять, жевать-пережевывать, как маленькому. Разница в чем? Разница – во флотах, понимаешь? Повторяю: во флотах! Здесь, у нас на востоке – Тихоокеанский флот, а там, на западе – Балтийский, на юге – Черноморский, на севере – Северный! Ты футболом увлекаешься? Даже иногда мяч гоняешь? Похвально! Вот ты представь себе две футбольные команды нашей страны, например, «Спартак» и «Динамо». Представил? Идем дальше… Когда игроки этих команд выступают за сборную России, тогда они – дружки не разлей вода, одна команда. А вот когда они просто на первенство страны играют между собой – тут уж они почти недруги. Так вот и между четырьмя нашими флотами идет скрытая конкуренция и даже соперничество: какой флот лучше. Ну, уяснил?

Петька кивнул, мол, куда уж тут яснее, каждый желает быть лучше другого и иметь при этом больше выгоды. Удовлетворенный его жестом адмирал продолжил:

– Вот и мы забили балтийцам гол… Извиняюсь – болванку в борт. И радоваться вроде грешно – свои всё-таки, – но мы втихомолку похихикиваем, видно, уж так подленько устроен человек, хотя, если разобраться, балтийцы сами виноваты – привыкли по любому поводу и без повода на себе тельняшки до пупа рвать: мы, мол, Балтийский! дважды Краснознаменный! Мы Зимний в семнадцатом брали! Брали они. А кто их просил брать, такую бузу устраивать? Лучше бы они его в покое оставили, анархисты хреновы! – Петька прыснул смешком, вспомнил, как на него начальник орал: «Ты мне тут свою анархию не устраивай! Уволю на хрен!» А он-то всего лишь на полчаса обед передвинул – шибко жрать хотелось. – Ты чего лыбишься? – с подозрением спросил адмирал. – Я вроде ничего смешного не сказал, я всегда говорю, что думаю… ну почти всегда. Что балтийцы – хвастуны, я всегда говорил и буду говорить. Правильно им наша «Контра» врезала… Петя, давай и мы врежем…

Врезали… После выпитого уже Петька полез к адмиралу обниматься. Сжимая в своих медвежьих объятиях тщедушное, по сравнению с ним, адмиральское тело, Петька никак не мог поверить, что он – простой охранник от сохи – вот так запросто, на равной ноге обнимается с заслуженным адмиралом флота российского! Скажи кому – не поверят. А жаль…

– Петя, медведь ты этакий… ну отпусти, задушишь… давай лучше про ракету… – кряхтел адмирал, тщетно пытаясь освободиться из железного кольца рук охранника.

Наконец Петька опустил руки, и адмирал, встряхнувшись, как петух после драки, продолжил…

– Врезала, значит, наша «Контра» балтийцам по самое не могу, но, слава богу, те на плаву остались, болванка-то пустая была, без заряда. Главное, без жертв обошлось, остальное было делом техники: завели они под пробоину аварийный пластырь и с помощью нашего морского буксира пошлепали на базу для постановки в док… Ну, Петя, ну и силища у тебя… ни вздохнуть, ни выдохнуть…

– Ну а что командующий флотом, – Петька пропустил мимо ушей стенания адмирала, – разобрался?

– Да как тебе сказать… пытался разобраться, – опять как-то неопределенно вильнул адмирал. – Вроде пытался, но я по его лицу видел, что он, в общем-то, не прочь прикрыть это дело. Но! Но факт оставался фактом: российская боевая ракета ударила в борт российского боевого корабля – и сей плачевный факт никуда не денешь, тут простой констатацией факта не отделаешься, тут виновные должны быть конкретно указаны и строжайше наказаны. А чего их искать – вот они рядышком стоят, так сказать, родители этой придурковатой «Контры» – заводчане. Командующий флотом отвел на них душу чисто по-русски: они и такие, и сякие, и пусть забирают свое долбаное изделие и проваливают с ним хоть в Китай, хоть в Венесуэлу! Резко, конечно, но справедливо. Я смотрю: заводчане стоят расстроенные, обескураженные, виновато головки свесили, однако, как ни крути – это их ракета, пусть и без промаха, по своим бьет. А это, знаете ли, не шашлычком жареным пахнет! В военное время за это к стенке ставили. Впрочем, заводчане оказались ребятами стойкими, не из пугливых. Молча выслушав справедливые упреки в свой адрес, они попросили командующего дать им пару-тройку часов, чтобы здесь же, на месте, ракету разобрать и найти причину ее странного для них поведения, короче – снять с повестки дня все непонятные вопросы, связанные с ракетой. Комфлота с психу показал им комбинацию из трех пальцев, мол, фигу вам, а не время, но передумав, хоть и со скрипом, согласился: час вам на всё про всё! – и пошел в кают-компанию утолять жажду коньячком с лимончиком.

– Ну и как, нашли заводчане причину? – Петька в нетерпении прямо-таки сучил ногами.

– Петя, ты опять гонишь лошадей? Ну что у тебя за мода такая – адмирала перебивать? – попытался остудить пыл охранника адмирал. – Я и так с трудом прихожу в себя после твоих дружеских объятий… А причину нашли. Разобрали заводчане ракету и: ах, мать вашу! Нутро ракеты без единой капли ракетной смазки, ржавое нутро! Вот она – причина! Возможно, какой-то неизвестный заводской «умелец» прикарманил высококачественную ракетную смазку для собственных автомобильных нужд, а также для продажи «налево». Гаденыш! Погрел свои шаловливые ручки на обороноспособности своей страны. Но надо признать, видно, мужик башковитый…

Петька согласно закивал: о, да-да, башковитых у нас хватает. Недавно один охранник на автостоянке, чтобы у него ночью автомобили не угнали, а ему никто не мешал дрыхнуть, связал все-все стоящие на стоянке машины одним длиннющим металлическим тросиком за буксирные проушины – и спокойненько завалился спать. А утром хозяин одной из машин, первым заявившийся на стоянку, минут десять упорно газовал, всё к воротам рвался. Во хохма была!

– Заводчане напоили ракету смазкой, какая у нас была, – продолжал адмирал, – собрали ее заново – и к командующему: «Товарищ вице-адмирал, ракета к пуску готова! Тащите мишень на полигон, мы ее в щепки расколошматим!» До чего же шустрые ребята! Командующий им открытым текстом: «Хрена вам прошлогоднего, а не мишень!» Действительно, как-то неразумно расточительно тратить ресурсы кораблей, приводить в движение сотни людей, тащить мишень на полигон, сжигать топливо и нервы моряков – притом еще неизвестно, кому на сей раз вмажет ракета. И поняли все: на «Контре» как на боевой ракете можно ставить крест, не примут ее на вооружение. Непонятно, почему, но нам всем стало жаль ракету.

– И мне ее жалко, – вроде как шмыгнул носом Петька.

– Спасибо, Петя, – похлопал адмирал своей теплой ладонью по Петькиной руке, – успокойся, всё обошлось. Не поверишь, но в это, в общем-то, наше внутреннее дело вмешались – кто бы мог подумать – наши бывшие противники по «холодной войне»…

– Немцы! – опередил адмирала резвый охранник.

– Какие немцы, Петя? – вскинулся командир базы. – Американцы!

– Кто, кто? Американцы? Настоящие? – Петька широко открыл глаза.

– Резиновые, – опять пошутил адмирал. – Конечно, настоящие, с фрегата «Пери», который постоянно, будто привязанный, болтался кабельтов в шести от нас и был в курсе всех наших проблем с ракетой, хотя мы вроде бы делали всё возможное, чтобы сохранить все секреты нашей новой крылатой в тайне. Американцы частенько, как и заведено у моряков, подтрунивали над нами.«Эй, рашен, – кричали, – кому ваша „Контра“ сегодня даст?» Вот зубоскалы! Умеют, подлецы, сыпать соль на рану. Мы им одно в ответ: «Янки, у нас ноу проблем!» Они смеются. Впрочем, парни нормальные и моряки хорошие, но уж больно хвастливые, что не смертельно.

– Надо было шарахнуть по ним из пушки, чтобы близко не подходили, – простодушно предложил Петька.

Адмирал схватился за грудь от смеха:

– Петька… ну ты и агрессор! Ты хоть понимаешь, что предлагаешь? Ты прямо как поджигатель Третьей мировой войны.

Петька быстро накрыл рот широченной, как лопата, ладонью: мол, всё-всё, молчу.

– И правильно, лучше помолчи, – едко усмехнулся адмирал, – подошли, значит, американцы к нам и давай в мегафон орать. А нам и без них тошно: командующий флотом рвет и мечет, понурые заводчане с нашими ракетчиками составляют акт о ненадежности боевых качеств крылатой ракеты. Одним словом: тоска! А тут еще янки прицепились, продолжают что-то кричать. Мы, отбросив международный и прочий этикет, послали их по-русски куда подальше. Хохочут, черти звездно-полосатые, но не унимаются. Достали! Наш вице-адмирал на нас рычит: спросите, что им надо? Мы спросили, американцы отвечают: «Эй, рашен, предлагаем вам пари!» – «Какое на… еще пари?» – с матерком спрашиваем. – «Ваша „Контра“, – ответно кричат, – наша мишень! Попадет она в мишень – с нас ящик виски и по пять презервативов каждому члену вашего экипажа!»

Нормальное пари, думаем. Однако командующий, подпрыгнув от неслыханного, по его мнению, предложения, принялся крыть матом не поймешь кого: то ли нас, то ли американцев. Когда он наконец слегка успокоился, все мы: и экипаж, и заводчане, и даже адмиральская свита —стали уговаривать вице-адмирала принять условие американцев, больно уж пари заманчивое: ящик виски, халява, сэр! Командующий нас как ледяной водой охолонил: «А что если ваша „Контра“ промахнется, если не попадет в их мишень, тогда что?» А действительно, что? Интересуемся у янки. Они отвечают: «Промахнется – с вас ящик водки „Смирновская“ и по баночке красной икры каждому члену нашего экипажа!» Круто! Командующий флотом как ястреб упал с мостика, выхватил у нас рупор и рявкнул: «А жопа у вас не слипнется?!» Мы все тогда чуть от смеха по палубе не покатились, так смешно это выглядело. Наш вице-адмирал, словно загипнотизированный общим смехом, тоже заулыбался – вообще-то, он был добрым, насколько это командующему положено, кричал больше для вида, для поддержания авторитета, да и выпить был не дурак. А раз так, то навалились мы на него: мол, товарищ вице-адмирал, где же наша с вами военно-морская гордость, ведь если наша ракета разнесет их мишень, то мы и пари выиграем, и подтвердим и надежность, и славу российского оружия. Как он мог после этих слов отказаться? Посопротивлялся, порычал для вида и согласился. Правда, спросил как бы в никуда: «А если мы проиграем пари?» На сей риторический вопрос ему никто не ответил, но каждый из нас наверняка подумал: «Товарищ вице-адмирал, не прибедняйтесь, говорят, у вас в штабе флота и водки, и икры навалом!»

«Согласны! – кричим американцам. – Тащите свою мишень в такой-то квадрат!» Но что это еще за ковбойские маневры? Фрегат, опасно накреняясь, грозя навалом, почти впритирку подошел к нашему флагману. Янки, смеясь, показывают нам металлическую бочку небесно-голубого цвета – бочка новенькая, без пятнышка ржавчины – и кричат ехидненько так: «Вот наша мишень! Просим любить и жаловать! Удачной стрельбы! Готовьте водку и икру! Гуд бай, рашен!» Ну не стервецы ли?