- -
- 100%
- +
Страна быстро выходила из рецессии, благодаря развитию интернета, бизнесы, появлялись как грибы после дождя. Многие оказывались убыточными, но при этом всё равно выходили на биржу, а если в их названиях было слово интернет, акции продавались по неоправданно высоким ценам. Люди, которые совсем недавно имели очень смутное представление о том, что такое биржа, теперь с важным видом рассуждали о прибыльных и убыточных компаниях. Бывший менеджер пиццерии стал совладельцем огромной фирмы с претенциозным названием “Америка на связи” и давал интервью направо и налево, хвастаясь будущими прибылями. Несколько раз сервисы этой компании выходили из строя и тогда шутники называли её “Америка без связи”. Сбывались самые безумные предсказания, сделанные в пьяном бреду или ради шутки, а потом шутников и алкоголиков назначали руководителями огромных паевых инвестиционных фондов, и они начинали играть деньгами десятков тысяч вкладчиков. Борис, охваченный общим ажиотажем, хотел купить акции на все имеющиеся сбережения, но когда поделился с женой своими планами, она твёрдо сказала:
– Нет. И дай мне слово, что без меня ничего делать не будешь.
– Неужели ты боишься, что я тебя обману? – обиделся Борис.
– Нет, но колебания на бирже предсказать нельзя.
– А развитие технологии можно, – возразил он, – вспомни, когда мы уезжали из Союза, люди вообще понятия не имели, что такое компьютер, а здесь, чтобы устроиться на работу нам обоим пришлось брать курсы по ликвидации компьютерной безграмотности. Акции компьютерных компаний так быстро растут, что если бы мы их вовремя купили, уже стали бы миллионерами.
– Я не хочу, чтобы мне завидовали.
– Во-первых, не обязательно об этом всем рассказывать, а во-вторых, в Америке на данный момент около ста тысяч миллионеров, и появление ещё двух никто не заметит.
– Всё равно это риск, Боря, а я предпочитаю синицу в руке.
– У меня уже достаточный опыт, я чувствую биржу, я несколько раз подряд отгадал, в каком направлении она будет двигаться. Представляешь, сколько бы мы выиграли, если бы я рискнул. Ты только подумай, пара правильных финансовых операций и мы в шоколаде.
– А одна неправильная – и мы без гроша, и нам даже не хватит на то, чтобы заплатить за Ленкино образование.
– Если она не пойдёт в университет лиги плюща, то хватит, – возразил Борис.
– А если пойдёт? Ты представляешь, какие возможности перед ней откроются. Там среди её однокурсников наверняка окажутся дети Американской элиты, может, ей удастся даже выйти замуж за одного из них, – ответила Рая.
– Дай мне свою половину денег, – сказал Борис, – тогда ей хватит на любой университет, а Ленка – девочка старательная, она и сама всего добьётся, и ещё неизвестно, кто к кому будет обращаться за помощью, она к своим однокурсникам или они к ней.
– Боря, ты знаешь, что среди биржевых маклеров очень много наркоманов и алкоголиков, и они получают инфаркт в несколько раз чаще представителей любой другой профессии.
– Поэтому ты мне не хочешь давать свою часть денег? – спросил Борис.
– И поэтому тоже, так что играй своей половиной.
– Ты пессимистка, Рая.
– Я реалистка. Я не хочу терять то, что заработала с таким трудом. К тому же, я не уверена, что завтра у меня вообще будет работа.
– Почему?
– Потому что наш новый губернатор в своей бесконечной мудрости решил сократить дефицит бюджета и увольняет всех подряд. Мой шеф сопротивляется как может. Вчера он поручил мне составить финансовый отчёт. От того, насколько правильно я это сделаю, зависит, оставят меня в СОБЕСе или нет.
– Поо-няя-тно, – протянул Борис.
– Поэтому я, наверно, следующие несколько дней буду работать по вечерам.
И действительно, на следующий день Рая составляла отчёт до десяти вечера. Закончив, она взяла сумочку, вышла на улицу и села в машину, но повернув ключ зажигания, услышала лишь лёгкий щелчок, и вспомнила, что утром не выключила фары. Значит, аккумулятор разрядился, и машину придётся прикуривать. Это случалось и раньше, и она знала, что делать. Она уже собралась выйти на дорогу и проголосовать, но подумала, что в этом районе вечером, да ещё с её цветом кожи ходить по улицам опасно. Она вернулась и позвонила Борису.
Мелинда Вашингтон в это время заканчивала уборку помещения. Слушая, как Рая разговаривала на своём тарабарском наречии, она с трудом сдерживала смех. Русский язык, по её мнению, был гораздо хуже китайского. К тому же китайцев видно издалека, а эти вроде люди как люди, пока рот не откроют. Она с интересом рассматривала Раю, пытаясь понять, что её брат в ней нашёл. Внешне она, конечно, ничего, но ведь говорить толком не может. Как Робин с ней объясняется – непонятно. Первое время Мелинда сильно напрягалась, чтобы понять эту русскую.
– Что случилось? – спросила Мелинда.
– Я не могу машину завести, – ответила Рая.
– А у меня её нет, так что и заводить нечего, – сказала Мелинда.
Рая пожала плечами. Как же эта особа не похожа на Робина, а ведь они родные братья и росли в одинаковых условиях, но один смог стать человеком, а другая не справляется даже с обязанностями поломойки. В тот день она свою дочь отдала Робину, чтобы встретить бойфренда, но когда случайно столкнулась с ним на улице, он сказал, что у него срочные дела. Она прекрасно знала, что это за дела: он со своими дружками поедет кобелиться, а она, как дура, останется одна в квартире. Хорошо ещё, что она заранее узнала о его планах. Впрочем, какая разница, к брату за ребёнком она всё равно не поедет. Он опять начнёт ей нотации читать. Лучше уж скоротать вечер с этой русской.
– Пойдём ко мне, – сказала Мелинда Рае, – у меня есть бутылка красного, посидим, поговорим, пока твой муж не объявится. Я живу в соседнем доме.
– Нет, спасибо, – ответила Рая, – я думаю, Борис скоро приедет. А вот и он, – добавила она, – когда с улицы раздался сигнал.
– Надо же, – подумала Мелинда, – у девки нормальная жизнь, а у меня всё через жопу. Подружка занята, брат только и делает, что воспитывает, а сестра вообще видеть меня не хочет. У неё свои друзья, и муж из образованных. Тошно. А всё мать виновата. Привезла нас сюда из Миссисипи, обещала хорошую жизнь, а что оказалось. Робин стал инвалидом, на всех озлобился, меня заставил работать, а младшую сестру погнал учиться. И зачем? Мы могли бы сидеть на велфере. Какой смысл за гроши щёткой размахивать.
Мелинда вышла на улицу вслед за Раей, увидела Короллу, в которой приехал Борис и сказала:
– Красивая у вас машинка, ещё новенькая.
Борис услышал это и поморщился. Если бы тоже самое было сказано другим тоном, он отнёсся бы к словам Мелинды, как к комплименту и ответил бы, что машина выглядит так хорошо, потому что он регулярно делает техобслуживание, а через день её моет и пылесосит, но в тоне Мелинды явно слышна была зависть. Она видела, что люди, говорившие на ломанном английском с тяжёлым акцентом и приехавшие Бог знает откуда, имели две машины, а у неё, родившейся здесь, не было ни одной. Она не знала, что государство не дало этим людям ни цента, что они всё заработали сами, что они до сих пор продолжали экономить на каждой мелочи и отоваривались в самых дешёвых магазинах, а продукты обладали для них особым вкусом, когда были куплены на распродаже. Единственной роскошью по старой советской привычке они считали машину. Они не могли себе позволить дорогую, поэтому маленькая, аккуратная Королла казалась им верхом совершенства. Не знала Мелинда и того, что иногда они серьёзно обсуждали ехать ли к друзьям на другой конец города, потому что новую Короллу было жалко, а видавший виды Форд мог в любой момент сломаться. Им необходимо было общение, присутствие близких по духу людей, которые также как они, ещё не очень хорошо ориентировались в новой жизни. Они стремились хоть ненадолго оказаться в привычной обстановке и поговорить на родном языке. Она не знала, с каким трудом они накопили первый взнос на новую машину. Она имела счастье родиться в Америке и не забивать себе голову ненужными знаниями.
Борис зло посмотрел на Мелинду и ответил:
– А ты закончи колледж, устройся на нормальную работу и у тебя будет такая же машина, – а затем по-русски добавил, – сука черномазая.
– Боря, прекрати, – крикнула Рая.
– Что прекратить, называть вещи своими именами? Если бы она приложила десятую часть тех усилий, которые прикладывали мы, то уже давно жила бы как человек. Негритянку и мать-одиночку продвигали бы из одной только политической корректности.
– Эта чёрная гораздо лучше, чем тот белый, который убирал здесь в прошлом году.
***
Год назад Рая тоже готовила отчёт и тоже задержалась на работе. От долгого сидения мышцы её затекли, и, чтобы размяться, она встала, сложила руки замком, подняла их вверх и потянулась. Затем повернулась влево, потом вправо, и в кабинете главного бухгалтера увидела незнакомого ей молодого человека, который склонился над компьютером. Она решила, что ей это кажется. Протирать глаза она не стала, но от неожиданности замерла и несколько раз моргнула. Рядом с кабинетом стоял пылесос, а провод был включён в розетку.
– Хакер, – подумала она, – а попал он сюда под видом подметалы. Что делать? Если он узнает, что я здесь, может и убить, а уйти тихо не получится. И убежать я не смогу – догонит.
Она осторожно села, подумала несколько секунд, и столкнула со своего стола чашку с кофе. Чашка со звоном разбилась, а она стала громко вспоминать Бога, чёрта, мать и свою незадачливую судьбу. Через минуту к ней подошёл хакер.
– На каком языке вы говорите? – спросил он.
– На русском, и очень хорошо, что вы его не знаете.
– Я по тону догадался, – он перевёл взгляд с неё на осколки чашки, – вам помочь?
– А вы кто? – в свою очередь спросила она.
– Я убираю в вашей компании.
– Да, помочь, – она тоже посмотрела на пол.
– Сделаю, – ответил он.
– А я, пожалуй, пойду домой, пока ещё чего-нибудь не разбила, – сказала Рая. Затем она выключила комп, встала, взяла сумочку и направилась к выходу. Шла она, не оборачиваясь, каждую секунду ожидая, что парень догонит её и либо ударит чем-нибудь по голове, либо пырнёт ножом, но ни того, ни другого он не сделал. Она дошла до машины, села, перевела дух и поехала домой, а на следующий день рассказала всё начальству.
Её вчерашний знакомый устроился на работу по фальшивым документам, вставил в комп главного бухгалтера жучок, который должен был записать историю нажатия клавиш. Потом он собирался расшифровать эту историю, узнать пароль входа в банк, и вынуть деньги. Главному бухгалтеру потребовалось бы много нервов и времени, чтобы доказать свою невиновность.
После этого случая компания купила специальную программу, которая защищала компы от подобных неприятностей. Впрочем, полной гарантии это не давало, борьба с хакерами была постоянной игрой в кошки-мышки. На сей раз мышь, пытавшуюся утащить очень большой кусок хозяйского пирога, вспугнули, и она убежала.
***
– Да, пожалуй, эта чёрная лучше того белого, – подумал Борис.
Глава 3
Ёлка в машине.
Поездив пару месяцев на Форде, Рая решила, что водит машину уже достаточно хорошо, и вполне может пересесть на Короллу.
– Не дразни гусей, – возразил Борис, – помнишь, что стало с Мелиндой, когда она увидела Короллу.
– Я помню, что стало с тобой, а Мелинда всё равно уже о Королле знает, так что нам скрывать нечего.
– Скрывать, может, и нечего, а высовываться не стоит.
– Я и не высовываюсь, просто я не хочу больше ездить на старой развалине.
– Не обижай наш Форд, он ещё в очень хорошем состоянии, – сказал Борис.
– Так бери его себе, – ответила Рая.
– Обязательно возьму, но ты хотя бы до весны подожди.
– Зачем?
– Зимой даже на больших машинах ездить опасно, а ты хочешь пересесть в маленькую. Она твоих фортелей не выдержит.
– Каких фортелей? – деланно удивилась Рая.
– Ты уже забыла, как ехала на ручнике до своей работы?
– Забыла.
– Ну, тогда сядь в кабину и принюхайся, там до сих пор жареной резиной пахнет. Представляешь, во что бы превратилась Королла? Она на такие эксперименты не рассчитана.
– Я женщина, для меня внешний вид машины гораздо важнее, чем для тебя. Машина, как любое другое украшение, серьги в ушах, колье на шее. К тому же ты – патриот Америки, вот и катайся на Форде. Руль тебе в руки.
– Па, отдай ты ей Короллу, – сказала Лена, – послушай, как она тебя просит.
– А если она попросит меня украсть миллион?
– Другой на твоём месте сделал бы это, не дожидаясь просьбы.
Борис посмотрел на дочь, потом на жену и понял, что продолжать разговор бесполезно. Он против них не устоит.
– Так я перенесу вещи? – сказала Рая.
– Подожди хотя бы до конца недели.
– Зачем?
– В выходные покатаешься на Тойоте, привыкнешь к ней и установишь всё так, чтобы тебе было удобно.
– Это можно сделать и сегодня.
– Куда ты спешишь?
– Хочу почувствовать себя белым человеком, – ответила Рая.
Борис покачал головой, он не ожидал услышать эту фразу от жены. Теперь в Америке она звучала совсем не так, как когда-то в Советском Союзе.
На следующий день, провожая жену на работу, он сказал:
– Езжай осторожно, никого не обгоняй, и не переходи из полосы в полосу, а самое главное не спеши.
– Хорошо, спешить не буду, – ответила она.
На скоростной дороге Рая сразу же пристроилась за огромным грузовиком, до верха нагруженным ёлками. Их везли на рождественский базар, который находился около её работы. Для первой поездки на Королле в часы пик это было большой удачей. Скоро Раю догнал другой грузовик с ёлками, и она ехала как в почётном карауле. Она бы чувствовала себя в полной безопасности, если бы её собственная машина не казалась ей такой маленькой по сравнению с этими гигантами. Достаточно водителю заднего грузовика чуть посильнее нажать на газ, и она вместе со своей Короллкой превратится в лепёшку. Конечно, она могла бы вырваться из тисков, но для этого нужно было перейти в левый ряд, а грузовики совершенно блокировали обзор. Двигались они медленно и их всё время обгоняли другие машины. Рая посмотрела в зеркало заднего вида. Водитель перехватил её взгляд и жестом показал, что всё в порядке. В этот момент с передней машины упала ёлка. Рая растерялась и, несмотря на небольшую скорость, не успела её объехать. От страха она лишь сильнее сжала руль, и ёлка прошла между колёс. После этого Королла пошла тяжелее. Сзади Рая услышала сигнал и опять посмотрела в зеркало. Водитель грузовика делал ей какие-то знаки. Она не поняла, что он хочет, и решила больше не отвлекаться, тогда он отпустил руль и, схватившись двумя руками за живот, открыл рот и затряс головой так, как будто умирал от смеху. Она на всякий случай проверила ручник. Он был в нормальном положении, да и запаха палёной резины не чувствовалось. На приборном щитке загорелась красная лампочка, но что это значит, она не знала.
Как только Рая запарковалась около неё остановился грузовик. Из кабины выпрыгнул водитель, подошёл к ней и сказал:
– Если вы собираетесь оставить нашу ёлку себе, то надо за неё заплатить.
– Какую ёлку?
– Посмотрите.
Рая увидела, что под днищем Короллы лежит одна из ёлок, которую везли на праздничный базар.
– Можете её забрать, она мне не нужна, – сказала Рая.
Водитель попытался вытащить ёлку из-под машины, но ему это не удалось, и он махнул рукой:
– Я думаю, вам её придётся распиливать и вынимать по частям, очень уж она прочно вошла в днище. Позвоните мужу, скажите, чтобы приехал и захватил с собой пилу и топор. Без них он не справится.
Рая так и сделала, а когда объясняла Борису, что случилось, в дверях её офиса показалась инвалидная коляска Робина. Он показывал на часы.
– Боря, приезжай, мне некогда говорить, я опаздываю на заседание отдела, – сказала Рая и положила трубку.
– Зачем ты вызываешь мужа? – спросил Робин.
– У меня машина барахлит, хочу, чтобы он её посмотрел.
– Может ты опять забыла выключить фары и у тебя батарея разрядилась.
– Нет.
– Уверена?
– Абсолютно, после того случая Боря каждый вечер мне батарею заряжает.
– Надо же, какой молодец, – сказал Робин уважительно.
Она удивлённо посмотрела на него, потом до неё дошла двусмысленность фразы и они захохотали.
– Что вы здесь делаете? – спросил начальник отдела, проходя мимо, – вы должны быть на заседании.
– Уже идём, – ответил Робин, утирая слёзы.
Теряясь в догадках, Борис пошёл в цех, взял у рабочих пилу и поехал на Раину работу. Её машина стояла носом к стене, отгораживавшей парковку от рождественского базара, а со стороны багажника ничего не было видно. Борис обошёл Короллу и, только нагнувшись, понял, в чём дело. Сначала он просто попытался вытащить дерево, но ствол его намертво застрял в днище. Что-то в машине было повреждено, потому что из неё капало масло.
К этому времени заседание отдела кончилось и работники высыпали на перекур. Борис стоял с пилой около машины и раздумывал, что можно постелить на асфальт, чтобы не испачкаться. Затем он достал из багажника сумки для продуктов и бросил их под машину, не замечая, что за ним внимательно наблюдают Раины сотрудники. Один из них даже забыл о сигарете, которую вынул изо рта, и она, докурившись сама собой, обожгла его пальцы. Он выругался и начал трясти обожжённой рукой, что на секунду отвлекло внимание остальных от Бориса.
– Что случилось? – спросил Робин, подъехав к Когану на инвалидной коляске.
– Да вот, ёлка под машину попала.
– Как это произошло?
– Понятия не имею.
– Надо же, как дерево машину изнасиловало, – сказал кто-то.
– А корень там до сих пор торчит, и вылезать не хочет, – добавил другой.
– У-у, охальник, – заметил третий.
– А ты сделай ему обрезание.
– Причём до самого конца.
– Не надо, лучше просто выдерни его и выброси, а то ишь, нашёл себе тёплое местечко.
– Поди-ка выдерни. Ему там хорошо, он оттуда добровольно не вылезет.
– Он может и вылез бы, да машина его не отпустит.
– А ты бы отпустила?
– Я бы? Конечно, нет.
– А что бы ты сделала?
– Я бы сначала на него презерватив одела для безопасности.
– Теперь уже всё равно поздно, машина-то до него девственницей была, а сейчас из неё масло капает.
– Надо же, почти как у людей.
– Ну, а теперь-то что с этим корнем делать?
– Аккуратненько вынуть, принести домой и украсить игрушками.
– Помогли бы лучше, остряки, – буркнул Борис, орудуя пилой.
– Ты осторожнее, страховка за дефлорацию платить не будет, это в правилах не оговорено.
– Почему это не будет? Просто до сих пор прецедента не было, а теперь есть, может, и заплатят, – возразил кто-то.
Боря распилил ёлку на несколько частей, вытащил их из-под машины и бросил в сугроб. Затем он отдал Рае ключи от своего старенького Форда, на котором она ездила до сегодняшнего утра, сел на Короллу и поехал в мастерскую.
Там его встретил чёрный парень лет двадцати. Выслушав Бориса, он кивнул, взял ключ и направился в цех.
– Могу я посмотреть машину вместе с вами? – спросил Борис.
– Нет, – ответил парень, – но вы всё увидите с улицы. Погода сегодня хорошая, а ворота в цех открыты.
Борис вышел, а молодой человек, загнал Короллу на подъёмник, взял фонарь, внимательно осмотрел днище и приступил к работе. Что он делал, видно не было и, простояв несколько минут, Борис зашёл в зал ожидания и сел в кресло. Вскоре дверь из цеха открылась, и оттуда со стаканом кофе в руке к Боре стал приближаться механик, обтанцовывая пустые столики и колонны. Одноразовую чашку он держал, как партнёршу, и получалось у него это так здорово, что когда он остановился, Борис захлопал. Молодой человек бросил стакан с недопитым кофе в урну, прижал освободившуюся руку к сердцу и, церемонно поклонившись, сказал:
– У вас отличная машина. В ней повреждён только тормозной шланг, а когда я его заменю, она вам ещё сто лет прослужит.
– Сколько это будет стоить?
– Не беспокойтесь, я с вас лишнего не возьму.
– За что такая честь? – спросил Борис.
– У меня особое отношение к эмигрантам из России. Вот, – он протянул Борису визитку, – в следующий раз, если у вас что-нибудь сломается, обращайтесь ко мне.
– Как вы узнали, что я из России? – спросил Борис, и, посмотрев на карточку, добавил, – мистер Хантер Мэдисон,
– По акценту. Я много общался с вашими соотечественниками.
– Так это они научили вас танцевать?
– Да, – ответил Хантер, – они работали в Мариинском театре. Вы там бывали?
– Нет, – ответил Борис.
– Их зовут Вера и Грегори, а фамилия Панов. Их уволили после того, как они подали заявление на выезд,
***
Это была типичная история отказников. Оставшись без средств к существованию, Пановы стали бороться за право на выезд, а между тем решили воспользоваться вынужденной паузой в карьере и завести ребёнка. Во время одной из антиправительственных демонстраций Веру Панову избили подосланные хулиганы, она выкинула, после чего уже не могла иметь детей.
Попав в Америку, Пановы первое время работали на случайных работах и жили в субсидируемом доме. С Хантером они познакомились зимой, когда он сидел около батареи в пролёте между этажами. Там было холодно, и Пановы позвали его к себе. Он сказал, что убежал из дома, потому что к матери пришёл приятель, который напившись, всегда его бьёт. Чем занять своего гостя, Пановы не знали. Они бы включили ему фильм, который недавно взяли в прокате, но не были уверены, что ему это будет интересно. К тому же, у них скоро начинался урок: дети их знакомых, брали у них уроки танцев. Чтобы Хантер не скучал, они предложили ему присоединиться. После урока, накормив Хантера, Вера сказала, что ему пора домой, но ему не хотелось уходить. Ему было спокойно и уютно в их квартире, и он стал упрашивать их оставить его у себя. Они были не против. Этот мальчик, как они убедились, обладал природной пластикой, и всё схватывал на лету. Был у них и личный интерес, они надеялись, что Хантер поможет им выучить английский. Они тогда ещё не знали, что язык, на котором он говорил, весьма далёк от королевского английского и по фонетике, и по орфографии, и по словарному запасу.
С того дня Хантер стал частым гостем в доме Пановых. Вскоре учиться танцам к Пановым пришёл и сын менеджера дома. Благодаря этому бывшие солисты Мариинского театра смогли использовать для своих занятий большую комнату в цокольном этаже дома, предназначенную для общественных мероприятий, а когда у них набралось достаточно учеников, они открыли школу.
Хантера Пановы учили бесплатно. Они даже купили ему форму, которую должны были приобретать все ученики, и которая была слабо замаскированной частью платы за обучение. Через три года они переехали в Нью-Йорк. Перед отъездом они пытались пристроить Хантера к своим конкурентам, но те жили слишком далеко, и ездить туда на общественных видах транспорта Хантеру было крайне неудобно. Да и за костюмы ему платить было нечем. Хантеру пришлось бросить танцы, но три года обучения сделали его более организованным. Он окончил школу и устроился механиком в автомастерскую, а в свободное время танцевал в любительской группе.
Глава 4
Рождество.
На рождество Ося с Ниной Михайловной приехали к Коганам. После бранча с обильными возлияниями, когда все были уже хорошо подшофе, и сидеть за столом надоело, они вспомнили, как в первые годы жизни в Америке удивлялись, тому, что американцы украшают ёлку на рождество, а потом, прямо перед Новым годом, её выбрасывают. Для них новый год с детства ассоциировался с ёлкой, а поскольку сами ставить её они не собирались, то решили посмотреть, как это делали другие: ведь в Миннесоте ёлки часто стояли не только в доме, но и перед ним.
Ося предложил поехать к озеру. Там находился один из самых дорогих районов города. Небрежно припарковавшись, они шумно высыпали на дорогу. Дома были украшены гирляндами разноцветных ламп, а перед ними стояли не только снеговики всевозможных форм и размеров, но и фигуры девы Марии, младенца Иисуса, Санта Клауса и волхвов. На озере был расчищен каток, в середине которого высилась ёлка. Вокруг неё катались дети и взрослые. Это напоминало лубочную картинку времён диккенсовской Англии. Громко разговаривая, Боря, Рая, Нина Михайловна и Ося медленно шли и рассматривали красивые дома.
– У меня скоро тоже будет такой, – сказал Борис, указывая на трёхэтажный каменный особняк с помпезными колоннами на входе.
– Болтун, – ответила Рая и толкнула его в снег.
– Ой-ой-ой, – запричитал он, лёжа в сугробе, – я, кажется, ногу вывихнул. Помоги мне встать.
Рая протянула ему руку, он схватил её и дёрнул на себя. Она упала, а он вскочил и стал забрасывать её снегом.